Албену Денкову и Максима Ставиского, двукратных чемпионов мира, неоднократных чемпионов Европы, не часто можно встретить на соревнованиях. Тем приятнее было встретиться и поговорить о том, что происходит в жизни спортсменов, на Лазурном берегу во время проведения Кубка Ниццы.

Ницца – это город, в котором вашу фотографию можно встретить в лифте, не говоря уже про каток. Вас здесь любят, уважают, с радостью ждут и приглашают. А какое у вас отношение к этому городу?

Максим: Воспоминания у нас разносторонние, потому что с одной точки зрения, это очень красивый город. Мы очень любим его, не только Ниццу, а в принципе французские города нам очень нравятся. И Пуатье, где мы провели достаточно времени, и Париж. Вообще нам очень нравится Франция: здесь очень красиво и погода хорошая, даже когда пасмурно, и всегда, когда проводились соревнования, делали очень интересный каток между гостиницами, что необычно, кругом пальмы, в общем, все очень здорово. А с другой стороны, мрачноватое воспоминание, когда случилась у нас авария на льду на чемпионате мира и Албене порезали ногу, но она познакомилась с французским доктором, который ее оперировал, очень позитивный и приятный человек.

Албена: Конечно, очень тяжело и такой не очень приятный момент в нашей карьере, когда нам пришлось закончить чемпионат мира, но в то же время мы приобрели здесь очень хороших друзей, которые организуют этот турнир. Нам очень приятно приезжать сюда, встречаться с ними, потому что они настоящие люди, хорошие друзья, которые всегда болели, переживали за нас, они нас очень любят и мы их тоже.

Максим: Они нас приглашают уже на протяжении 5-6 лет, не раз в год, но, к сожалению, у нас такой плотный график, такая занятость в России с туром Ильи Авербуха, с проектами, что мы вынуждены были отказываться. И сейчас выбрали всего два дня, но мы не могли уже больше отказываться и с удовольствием приехали посмотреть соревнования и выступить на показательных выступлениях.

У вас уже большой опыт фигурного катания без соревнований. Что сложнее – соревнования, или профессиональная работа?

Вместе: Это абсолютно разные вещи.

Максим: Мы скучаем по соревнованиям. Даже, стоя сейчас около бортика, завидуешь тем людям, которые находятся на льду, это все-таки борьба, это адреналин какой-то, совершенно не сравнимое ни с чем чувство. С другой стороны, будучи профессионалами, мы можем себя реализовать во многих других вещах. В проекте у нас уже идет серьезное актерское образование, кроме того, мы не лимитированы никакими правилами и можем делать, что хотим. Кататься под любую музыку, делать любые движения и это, конечно, огромный плюс профессиональный.

Албена: Конечно, в начале, когда мы только закончили спортивную карьеру, то несколько лет нам очень хотелось вернуться, продолжить соревноваться и то, что мы делали в показательных, нам не так это было близко и не так сильно доставляло какие-то положительные эмоции. Но постепенно мы научились, и нам сейчас очень нравится то, что мы делаем на льду: в Ледниковом периоде, в наших показательных номерах. Действительно мы растем, мы продолжаем учиться, открываем в себе какие-то новые качества, что-то усовершенствуем. Самое главное – это то, что независимо от того, на соревнованиях мы, или где-то в профессиональном спорте, просто катаемся со звездами, или выступаем на показательных, очень важно то, что мы любим нашу работу, и она доставляет нам огромное удовольствие. Это невероятный способ самовыражения, и я очень благодарна судьбе, что я нашла такую работу, которая мне не кажется работой, а сплошным удовольствием все время.

Большую часть вашей жизни составляет участие в проекте Ледниковый период. Проект идет давно, нет ли у вас ощущения, что проект себя изжил?

Максим: Каждый раз, когда заканчивается проект, есть ощущение, что, наверно, это был последний проект, больше не будет, он себя изжил, люди устали. Через год оказывается, что нет, это не так (улыбается). Все мы его ждем, с удовольствием участвуем, потому что каждый следующий год доказывает, что не изжил себя проект, и люди с удовольствием смотрят, и мы с удовольствием катаемся. Каждый год нам, конечно, все тяжелее, потому что уже и элементов не хватает, мы стараемся не повторяться, и тем для номеров, и музыки, все это мучительно долго подбирается. Но, может быть, тем и интереснее этот проект.

Албена: Был небольшой телевизионный перерыв и, мне кажется, что зрители соскучились по этому формату. Сейчас, как говорит Илья, очень хорошие телевизионные рейтинги, очень большой интерес у зрителей. Это, конечно, радует, что то, что ты делаешь на льду, нравится и востребовано.

Максим: Кроме того, этот проект стимулирует отдавать своих детей в фигурное катание. Рост каждый год поступающих детей в группы все больше и больше. Я считаю, что это очень хорошая популяризация нашего вида спорта.

У вас за вашу карьеру уже накопилось много различных программ. Есть ли среди них любимая?

Вместе: Нет.

Максим: Мы стараемся их делать разными, каждая программа хороша по-своему, в каждой есть свои плюсы, конечно же, всегда есть и какие-то минусы тоже, но я думаю, что-то конкретное выделить очень сложно.

Албена: Одну программу выделить очень сложно, может быть, несколько, но одну – нет.

Максим: Мы стараемся, чтобы в эмоциональном плане каждая программа цепляла. Я не забуду наш оригинальный танец – Танго. Это была соревновательная программа, мы еще дополнили ее элементами и катали ее в туре. Не было тяжело, мне было очень приятно катать эту программу. Что касается произвольных, то…

Вместе: «Семь грехов» и «Гендель».

Албена: Jon Lord «Sarabande», тоже очень любимая, все разные, их много, нет одной любимой программы. Если бы можно было 10 назвать, то я бы смогла выбрать.

С пятеркой лучших вы уже определились и она у вас сходится.

Максим: Конечно, сходится. Мы любим свои программы, когда мы ставим их, то вкладываем свою душу.

Албена: А Барокко – оригинальный танец. Ностальгия. Кажется, что тогда мы так хорошо катали. Такое ощущение всегда присутствует.

Максим: Смотришь на свои программы, которые катаешь в этом году, думаешь, какой кошмар. Смотришь программы, которые были раньше, и думаешь – Вот катался же отлично, сейчас что происходит? А если через год посмотреть те же программы, то уже нравится. Не нравится именно то, что делаешь в данный момент.

Албена: Потому что только ошибки замечаешь. Поэтому когда время проходит, мы уже по-другому смотрим.

Максим: То, что ты видишь, и то, что ты чувствуешь, когда делаешь программу, это абсолютно разные вещи. Ты думаешь, что сделал что-то необычайно красивое, смотришь и думаешь – не то, слишком легко, банально.

Когда смотришь программы, кажется, что фигуристы так легко все делают, а на самом деле, сколько реально труда вкладывается в каждую программу, каждый прокат.

Максим: В этом и фишка (секрет), нас так воспитывали, чтобы делать даже сложные элементы так, чтобы это казалось легко, чтобы не вызывать какого-то чувства тяжести у зрителя, например.

Когда я готовилась к интервью, то посмотрела ваши результаты и обнаружила, что вашим самым успешным сезоном был сезон 2006-2007, этот же сезон был самым успешным у Брайана Жубера.

Максим: Вы намекаете, пока мы не вмешались в его работу, у него все нормально было? (смеются).

Нет (улыбается). Вопрос о вашем сотрудничестве.

Максим: Брайан очень работоспособный, очень талантливый человек и у него много желания, мастерства, но его трудность в постоянных изменениях. Когда их много, это начинает мешать. Я считаю, что в этом году Брайан должен нормально выступить, ведь это его последний сезон.

Иногда он возвращает старые программы, подобно Гладиатору.

Максим: Да, он к нему периодически возвращается. Когда мы с ним говорили, я спрашивал – «Почему ты Inception не катаешь?» Он отвечал – «Мне программа очень нравится, я не хочу катать ее плохо. Я не могу ее выкатать». Хотя я не могу сказать, что она для него не выполнимая. Он катал ее при нас, у него хорошо получалось. Но это его решение. Если он попросит какой-то помощи, мы с удовольствием ему поможем.

Албена: Мне кажется, что все равно для одиночников самое главное – это прыжки. И если есть какой-то связанный с этим дискомфорт, конечно, он будет менять, стараться найти самого правильного тренера, самый правильный подход, самую правильную программу, в которой он чувствует себя комфортно. В танцах по-другому, в танцах нужно танцевать и катать то, что было поставлено, то есть тут нет таких элементов ультра сложных, как прыжки в одиночном катании. Поэтому мы накатывали-накатывали, конечно, первые полгода программа создавала дискомфорт, во второй же половине сезона все выглядело гораздо лучше. Но, к сожалению, у одиночников нет времени, чтобы перетерпеть, подождать, чтоб все выстроилось, поэтому они подстраивают все под свои прыжки, это объяснимо. Мы желаем ему удачи! Главное, чтобы выступил хорошо и чувствовал себя комфортно.

Вернемся к вам. Если сейчас убрать из вашей жизни фигурное катание, то что останется? Или фигурное катание – это весь мир?

Максим: Наверно, фигурное катание если не весь мир, то на 90% точно. Мы занимаемся этим очень давно, я с 4 лет, Албена немного позже, это реально наша жизнь. Мы фигурному катанию посвятили все, что имеем. Но в то же время и имеем мы все, благодаря фигурному катанию.

Албена: Конечно, останется, ведь были и остаются увлечения рисованием, музыкой, какие-то другие. Но все равно все увлечения как-то связаны с артистизмом, творчеством. Но не хотелось бы убирать вообще фигурное катание из жизни, я хочу как можно дольше выступать, с одной стороны, с другой, я понимаю, что в определенный момент придется закончить.

Максим: К этому времени мы уже сына поставим на коньки (улыбается). Будем замещать свое фигурное катание его фигурным катанием.

У вас есть желание, чтобы ваш сын катался?

Максим: Сейчас мы его поставим на коньки, а дальше пусть сам решает. Он уже сам хочет кататься. Не скажешь, что сейчас он катается, конечно, но пока ему нравится на льду.

Если представить, что не были бы вы фигуристами, то кем бы вы были?

Максим: Я бы мог хирургом стать, мне всегда это нравилось.

Албена: Архитектура, математика нравились.