- Максим, простите, что продолжаю ковыряться в ранах, но что все-таки случилось в короткой программе, где вы так нелепо упали в тодесе?

- Злую шутку на самом деле сыграло то, что мы с Таней были очень хорошо готовы к чемпионату. Слишком хорошо. Легко катали обе программы физически, не пропустили ни одной тренировки, выполнили все, что было запланировано нашими тренерами Ниной Мозер и Станиславом Морозовым. И не очень волновались соответственно. Вышли-то на лед первыми - впереди китайцев, впереди Савченко/Шелковы. Чего было нервничать? Тем более что в этом сезоне мы ни разу никому не проиграли короткую программу.

- И тут жахнуло?

- Сначала не совсем удалась подкрутка. Сделали ее мы вроде бы хорошо, но в сложности один уровень потеряли.

Татьяна: - Вдобавок я приземлилась в подкрутке слишком близко к борту и где-то в подсознании проскользнула мысль, что я совершенно не почувствовала ту грань, которая обычно хорошо ощущается. Так же подсознательно отметила для себя, что надо быть внимательнее, раз уж происходит что-то непонятное.

Максим: - На самом деле думать об этом было некогда, поскольку в короткой программе все элементы идут очень плотно один за другим. Следом случилась ошибка на выбросе. Татьяна чуть перекрутила обороты и приземлилась на две ноги. Но даже это нас не насторожило. Была внутренняя уверенность, что если мы сейчас "зажжем" на дорожке шагов, то все равно получим высокие оценки и выиграем короткую программу без труда.

Татьяна: - И в тодес зашли хорошо…

Максим: - Это правда. Я потом разговаривал с судьями, они мне сказали, что уже готовились дать нам "+3" за исполнение. И тут вдруг...

- Что вы чувствовали в момент падения, продолжая удерживать Татьяну?

- В том-то и дело, что ничего не почувствовал. Мы прекрасно выполнили первый оборот, я привычно поменял руку, более того, после всех предыдущих помарок думал как раз о том, чтобы выжать из тодеса максимум, а в следующую секунду уже лежал на льду.

Татьяна: - Я была полностью сконцентрирована на тодесе. На том, как зайти, как поставить лезвие конька. И ощущения были аналогичными: вроде только что все было в порядке - и вдруг ты лежишь, совершенно не понимая, что случилось и почему.

Максим: - В тодесе конек, на который опирается партнер, обычно делает во льду небольшую ровную лунку. А тут меня из этой лунки просто выбросило. Возможно, все дело в том, что в Ницце очень хрупкий лед, который под нажимом конька начинает крошиться. Многие наши соперники катаются на очень "мягких" ногах, и это помогает избежать чрезмерно сильного давления на лед. А российская школа - жесткая. Такая же, как до этого была советская. Жестконогим фигуристам сложнее даются некоторые вещи. Например - дуги. Вполне допускаю, что это тоже сыграло свою роль. Если посмотреть, кто в Ницце падал, так это в основном выходцы из советской школы.

- Таня, не хотелось убить партнера прямо на льду?

- Мы можем позволить себе выяснять отношения на тренировках. Но в соревнованиях - никогда. Кстати, мы никогда не пытаемся включать в программу элементы, которые не умеем исполнять. Это, если хотите, кредо. Не умеешь - не берись. Но упасть можно и в том, что выучено достаточно хорошо. За это мы никогда друг друга не ругаем. Скорее оба занимаемся самоедством. А в этих случаях каждый старается другого успокоить.

- Помню, Максим, как болезненно вы относились к собственным поражениям, когда только попали в сборную. Сразу начинали твердить, что вы неудачник, что над вами висит рок, который преследовал в спорте еще вашего отца-конника... После ошибки в короткой программе не нахлынули те же мысли?

- Еще как! Я целый день не мог говорить ни о чем другом. Твердил и тренеру, и партнерше, что такая карма, по всей видимости, впитана с молоком матери и что я никогда ничего не добьюсь.

Татьяна: - Я страшно разозлилась за это на Макса. Сказала: если человеку сто раз сказать, что тот - свинья, он захрюкает. И что самому уж точно не следует вешать на себя подобные ярлыки. Тоже мне, нашел неудачника! Есть цель? Вот и топай к ней. Молча!

Максим: - Вдвоем с Ниной Михайловной Таня быстро привела меня в чувство.

- То, что перед финалом у пар был лишний день отдыха, вам помогло?

Максим: - Очень. Первая тренировка после короткой программы прошла у нас чудовищно.

- А заснуть-то после выступления удалось?

Татьяна: - Спится здесь замечательно. Вот утром, когда проснулись и все вспомнили... Действительно было ужасно. А почувствовали, что полностью избавились от этих ощущений, только в самом конце произвольного проката. Когда поняли, что все элементы уже выполнены, и дали волю эмоциям.

Максим: - А я знал, что мы будем хорошо кататься. Единственное, чего боялся, - что не сумею сохранить в себе этот настрой в ожидании выхода на лед. Катались-то мы последними в группе.

- Извините за откровенность, но когда я увидела, что, готовясь к выступлению, вы, Максим, пришли в микст-зону, то подумала, что у вас совсем плохо с головой...

- Там было спокойнее всего. В "нашем" углу стояла заливочная машина, и там же без передышки ходили взад-вперед толпы народа. Во время короткой программы как раз туда прибегали все наши руководители и безостановочно ахали: "Ах, опять упали! Ах, на ровном месте!" Все это страшно отвлекало. Может, поэтому мы и не сумели должным образом собраться.

Татьяна: - И сквозило там страшно. А я люблю не просто быть одна перед выступлением, но чтобы мне при этом было еще и тепло и уютно.

- Кстати, хотела спросить: лечение в США после финала "Гран-при" вам реально помогло?

Максим: - Да. У нас с Татьяной были схожие травмы, которые сильно мешали. В Москве мы лечились от случая к случаю почти полгода, причем большую часть этого времени проводили в пробках или собирали какие-то бумажки и направления. В Нью-Йорке мы собрали все направления и заключения за один день. Нельзя сказать, что боль прошла немедленно, но облегчение почувствовали сразу. Хотя страх нагружать травмированную мышцу в полную силу сохранялся у меня еще довольно долго.

- Тренер ваших главных соперников Инго Штойер сказал в Ницце, что все спортсмены пробуют на тренировках элементы ультра-си и что ему, в частности, известно, что вы с Татьяной разучиваете четверной выброс, просто не афишируете этого.

Максим: - Мы много чего пробуем на тренировках, но могу с очень большой степенью уверенности сказать, что в нашей программе четверной выброс может появиться только в том случае, если его сделают обязательным элементом.

- Считаете риск неоправданным?

Татьяна: - На таких элементах очень легко получить травму и, соответственно, пропустить то время, которого у нас и так до Олимпийских игр осталось не так много.

- Вы хоть в какой-то степени чувствуете себя героями чемпионата?

Максим: - Ну, какие мы герои, в самом-то деле? Если бы мы эти 0,11 выиграли, а не проиграли, - дело другое.

- А если бы вам сказали до произвольной программы, что можно отыграть у соперников восемь с лишним баллов, вы поверили бы?

- В прошлом году мы отыграли у китайцев пять баллов. Но восемь... В парах, как я считал, это вообще нереально применительно к сильным соперникам. Нам еще повезло, что мы не попали во вторую разминку, где катались Кавагути и Смирнов.

- Считаете, очередность выступлений все еще имеет значение?

- Конечно. Причем во всех видах. Взять выступление Сергея Воронова в короткой программе под первым стартовым номером.

- Воронову нужно было тройной аксель прыгать, а не двойной. Не находите?

- Но компонентами-то его вообще убрали. Сергей набрал за короткую программу с каскадом 4+3 на два балла больше, чем Алена Леонова за свою с каскадом из двух "тулупов". Ну не бред?

- Может быть, сказалась не самая удачная постановка?

- Что значит "не самая удачная"? Это вопрос исполнения. Иногда в шоу дают такую музыку, что ты выходишь на лед и думаешь: "Господи, что же с этим делать?" А потом выходит Стефан Ламбьель - и зал визжит.

Проблема нашего мужского одиночного катания в том, что требования к мальчикам слишком сильно "заточены" под четверные прыжки. Не имея в программе этого элемента, спортсмен никогда не поедет ни на какие соревнования, как бы хорошо он ни катался и какой бы энергетикой ни обладал. Я впервые задумался об этом, увидев юниорский чемпионат мира в Корее, где выиграл русский канадец Андрей Рогозин, а третьим стал русский швед Александр Майоров. У нас они никогда не попали бы в сборную. И не поехали бы даже на юниорский "Гран-при", не то что на чемпионат мира.

- Соображения по поводу постановок нового сезона у вас уже есть?

- Да. Музыка для произвольной программы лежит у Николая Морозова уже много лет, просто, как нам сказала Нина Мозер, пока еще не было фигуристов, которые были бы способны ее катать.

Чемпионат мира. Ницца. 30 марта. Пары. Финал. 1. Савченко/Шелковы (Германия) - 201,49. 2. ВОЛОСОЖАР/ТРАНЬКОВ - 201,38. 3. Такахаси/Тран (Япония) - 189,69. 4. Цинь Пан/Цзян Тон (Китай) - 186,05. 5. Дюамель/Редфорд (Канада) - 185,41. 6. БАЗАРОВА/ЛАРИОНОВ - 183,68. 7. КАВАГУТИ/СМИРНОВ - 182,42.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ02.04.2012

Да и саму Шеховцову как только не называли за это время: первая леди, серый кардинал. Нужное, как говорится, подчеркнуть...

КОВАРСТВО НОВОЙ СИСТЕМЫ

- Алла Викторовна, на последнем конгрессе ISU вас избрали в состав техкома по танцам на льду, но одновременно с этим пост председателя техкома потерял нынешний президент российской федерации фигурного катания Александр Горшков. Означает ли это, что позиции России в танцах на льду на международном уровне тоже в некотором роде утеряны?

- К сожалению, наша российская гегемония в танцах на льду была настолько велика и продолжительна, что "остальной" мир стал довольно активно искать способ эту гегемонию разрушить. Путь был найден простой: а именно - другая и совершенно непривычная для нас система оценки того, что происходит на льду. Когда мы говорим о достоинствах и недостатках новой системы судейства, не стоит забывать, что эта система создавалась канадцами.

- А как же все разговоры о том, что аналогичную систему первым придумал Станислав Жук?

- Станислав Алексеевич действительно придумал в свое время похожую систему. Но так получилось, что в жизнь ее внедряли канадцы. И делали это исходя прежде всего из своих преимуществ и своих возможностей.

Мы же со своей стороны недооценили коварность системы. В ней действительно появилось много новых позиций, причем основной акцент был сделан не на артистизм, а на техническое мастерство. А ведь мы были законодателями мод прежде всего в том, что касалось артистического исполнения: тех же балетмейстеров и постановщиков для фигурного катания очень серьезно готовил ГИТИС.

- Соглашусь. Но ведь новая система была введена 10 лет назад. Это вполне достаточный срок для того, чтобы подготовить спортсменов от детского до взрослого уровня уже в полном соответствии с новыми требованиями. Получается, что подавляющее большинство наших тренеров просто не способно это сделать?

- Я не ставила бы вопрос столь категорично. Здесь имеет место целый комплекс причин, который я назвала бы эффектом маятника: если наверху этот маятник хотя бы незначительно качнулся...

- ...То в своей нижней части он способен смести все живое?

- Именно. И это происходит не только в фигурном катании. Да, мы сдали свои позиции. Но если хотим найти причину, то сводить ситуацию только к новой системе судейства неправильно. Она - всего лишь вторичный фактор. Куда серьезнее то, что мы потеряли всю пирамиду, десятилетиями дававшую результат. Потеряли очень много школ, тренеров, потеряли традиции и, соответственно, преемственность. Что мы имеем на сегодняшний день? Марина Зуева и Игорь Шпильбанд работают в Детройте. Там же - Анжелика Крылова. Великий тренер Татьяна Тарасова увлеклась балетом, ставит большие спектакли. Еще один великий тренер Елена Чайковская на несколько лет уходила из фигурного катания, открыв свой детский театр.

На чем основана новая система? Прежде всего - на безупречном владении коньком. Допустим, в окрестностях Чикаго есть 35 катков, где занимаются фигуристы. Это колоссальный ресурс. А в Одинцове, когда десять лет назад мы создавали там школу, не было ни традиций фигурного катания, ни публики, способной воспринимать наш вид спорта как зрелище, ни родителей, готовых вести своих детей на каток, и так далее.

У нас достаточно много молодых тренеров. Но давайте порассуждаем: что нужно такому тренеру, чтобы добиться результата? Я бы в этом отношении сравнила спорт с архитектурой: если перед архитектором стоит задача построить невероятной красоты замок и потрясти своим творением мир, то нужна очень серьезная, хорошо проработанная идея, над реализацией которой работает большой коллектив профессионалов.

То же самое в фигурном катании. Время кустарей-одиночек давно прошло. Для того чтобы добиться серьезных результатов, нужны отдельные тренеры по акробатике, по танцу, по физической и специальной подготовке, по сценическому мастерству, хореографии. Причем в этом "концерне" не должно быть ни одного слабого звена. Я уже не говорю о том, какие средства нужны для создания таких "концернов". Как любит повторять наш выдающийся тренер Алексей Николаевич Мишин, даже если вылизать "запорожец" до блеска, "мерседес" на нем не обогнать. Единственное, что утешает, - ситуация довольно быстро меняется в лучшую сторону.

КУДА "ИДУТ" ТАНЦЫ?

- Давайте рассмотрим гораздо более узкий случай: у выдающегося танцевального специалиста Елены Чайковской есть свой каток, своя школа, свои тренеры, своя и достаточно талантливая танцевальная пара Кристина Горшкова/Виталий Бутиков, есть огромный опыт, наконец. А на пару без слез не взглянуть. И невозможно понять: то ли взгляд Чайковской на танцы слишком сильно идет вразрез с современными требованиями, то ли она просто творчески устала и потеряла способность выводить спортсменов на высокий уровень.

- Вы задали не очень приятный для меня вопрос: все-таки корпоративную этику никто не отменял.

- Тем не менее этим вопросом постоянно задаются болельщики.

- Знаете, я на самом деле очень благодарна Елене Анатольевне и ее спортсменам. Сейчас очень много говорят о том, что российские танцы "не туда идут", но мало кто понимает, куда именно им надо идти. На примере упомянутой вами пары всем нам очень ярко и талантливо показали, куда идти точно не надо. Начиная от костюмов и заканчивая постановкой. Показали, что никакого возврата в прошлое быть уже не может.

- А вам не кажется, что причина отсутствия ярких результатов на самом высоком уровне отчасти связана с неким профессиональным "потолком" молодых тренеров? Вроде и работает человек много, и спортсмены талантливые, и результаты на юниорском уровне высокие, а потом - словно лбом в стену уперлись.

- Безусловно, тренеры должны развиваться. Но никакой катастрофы в нынешнем положении дел я не вижу. Самая большая наша беда заключается в отсутствии сильной танцевальной конкуренции. В том числе и внутри тренерских групп. Возьмите группу Елены Кустаровой и Светланы Алексеевой: на протяжении нескольких лет "локомотивом" в ней была пара Екатерина Боброва/Дмитрий Соловьев. Именно она тянула за собой остальных и находилась по большому счету в самой невыгодной ситуации. Потому что на нее равнялись все, а жесткой конкуренции для Екатерины и Дмитрия в группе не было.

- Жесткая конкуренция, согласитесь, нередко приводит к тому, что спортсмены, чувствующие себя ущемленными, начинают искать другого тренера. Вам приходилось вмешиваться в подобные ситуации?

- Стараюсь этого не делать. Взаимоотношения тренер-спортсмен - слишком тонкая материя. Никаких советчиков со стороны там быть не должно.

Если спортсмен сам ко мне обращается, как в 2010-м Яна Хохлова, которая осталась без партнера, я, естественно, стараюсь помочь. Но инициировать переходы или способствовать им - это скорее вопрос самого спортсмена и федерации фигурного катания.

- А как вы считаете, имеет ли смысл ради потенциального, пусть даже очень высокого результата разбивать уже сложившиеся пары?

- Тут очень трудно дать какой-то общий ответ, поскольку каждая ситуация всегда очень индивидуальна. Мне кажется, что времена, когда из двух разных фигуристов или из одиночника и танцора можно было за достаточно короткий период времени создать конкурентоспособную пару уже отходят в прошлое. Во-первых, правила требуют от танцоров очень большой синхронности. А для этого партнеры должны очень тонко чувствовать друг друга. За год-два этот навык не наработать и не факт, что из двух разных, пусть даже выдающихся фигуристов вообще получится что-то стоящее. Во-вторых, сейчас не время дуэтов-однодневок, а время зрелых пар, которые катаются вместе по многу лет и являют собой четко слаженный механизм. Я уже не говорю о том, что партнеры должны быть абсолютно совместимы с психологической точки зрения. Не факт, что подобные эксперименты на сегодняшний день возможны в принципе. На юниорском уровне - да. Но никак не на взрослом.

БЕЗ ПРИЧИНЫ ТРЕНЕРОВ НЕ МЕНЯЮТ

- Российская федерация фигурного катания прилагает какие-то усилия для того, чтобы сильный тренер в одночасье не остался вообще без учеников высокого уровня, как это в 2010-м случилось с Ириной Жук и Александром Свининым, а год назад - с Александром Жулиным?

- Вы опять задаете мне вопрос, который было бы гораздо правильнее адресовать руководителям федерации.

- Вообще-то я привыкла считать, что вы достаточно влиятельный человек в ФФККР.

- Я бы сказала, что слухи о моем влиянии значительно преувеличены. Касательно тренерской судьбы в принципе, я не согласна с позицией, что после ухода спортсменов тренер остается ни с чем. Потому что с каждым своим учеником он тоже растет. Приобретает опыт, знания, выходит на новый тренерский уровень. И своих новых спортсменов выводит тоже на другой уровень, более высокий.

Что касается предотвращения подобных ситуаций... Как бы то ни было, у каждого спортсмена - одна спортивная судьба. Довольно короткая к тому же. Как объяснить человеку, что он должен пожертвовать этой судьбой ради интересов каких-то других людей? У нас принято в таких случаях винить спортсменов, мне же каждый раз хочется спросить тренера: почему вы не ищите причину в себе? Не бывает переходов без причины.

- А воспитанники вашей одинцовской школы всегда ставят вас в известность, когда собираются уйти?

- Вообще со мной советуются часто. Так было, например, в случае с Оксаной Домниной и Максимом Шабалиным, которые за год до Игр в Ванкувере уехали в Америку к Наталье Линичук.

- Вы не пытались тогда их отговорить от переезда в США?

- Бывают обстоятельства, которые нельзя изменить так, как тебе хочется. Шабалина, как вы помните, слишком рано вывели на лед после операции на колене. Потом начались серьезные осложнения, а когда у спортсмена пропадает вера в то, что он восстановится, продолжая находиться в тех же самых условиях, он, естественно, начинает искать пути выхода.

- Сейчас у Линичук тренируются Екатерина Пушкаш и Джонатан Гурейро. Их пребывание в США тоже оплачивает федерация?

- Да. У наших спортсменов, к сожалению, не настолько состоятельные родители, чтобы оплачивать подготовку такого рода. Уехать было прежде всего желанием мамы партнера. Насколько я в курсе, федерацию тогда поставили перед фактом.

- Я могу понять, когда финансируется подготовка первой пары страны. Но финансируя всех, кто стремится уехать, не получается ли так, что федерация рушит собственный и без того достаточно шаткий фундамент?

- Мы опять говорим о федерации?

- Хорошо, я изменю вопрос. Давайте возьмем вашу сильнейшую одинцовскую пару - Екатерину Рязанову и Илью Ткаченко, которые, по моим данным, тоже собираются уехать в США. Федерация профинансирует эту подготовку, а вы со своей школой останетесь у разбитого корыта?

- Считаю, что мы должны использовать все возможности, которые имеем, для того, чтобы добиться результата. Ребята ведь уезжают не куда-то в неизвестность, а к нашим же, российским тренерам. Прекрасно знакомым с российскими танцевальными традициями и поддерживающими их несмотря на то, что многие перебрались за границу достаточно давно. Да и вообще, на мой взгляд, неправильно рвать отношения с теми, кто уехал. Зачем? Я совершенно не исключаю, что в скором времени у нас возникнут совместные проекты с Анжеликой Крыловой.

ЗАЧЕМ НУЖЕН "СВОЙ" СУДЬЯ?

- Когда вы наблюдали за двумя сильнейшими дуэтами на чемпионате мира в Ницце, у вас не возникло ощущения, что итоги танцевального турнира не совсем справедливы?

- Дело в том, что без анализа судейских протоколов говорить о справедливости и несправедливости достаточно сложно.

- Соглашусь. И тем не менее лично у меня осталось впечатление, что чемпионов мира-2011 Мэрил Дэвис и Чарли Уайта судьи "придерживали" с самого начала соревнований.

- Что касается короткого танца, я считаю, что канадцы Тесса Вирту и Скотт Моир победили очень заслуженно и убедительно. А вот в произвольном я бы отдала предпочтение американскому дуэту. За внешней легкостью их танца стоит очень филигранная техническая работа. И когда начинаешь анализировать, насколько сложны элементы и с какой легкостью они исполняются, становится понятно, какая титаническая работа за этой легкостью стоит. Их "Летучая мышь" - это танец, доведенный до абсолютного совершенства.

- Тем не менее произвольный танец Дэвис и Уайт проиграли. Может быть, все дело в том, что в Ницце у них не было "своего" судьи?

- Вполне возможно. "Свой" судья ведь нужен не только для того, чтобы поставить более высокую оценку. Он ценен прежде всего тем, что имеет возможность пропагандировать своих спортсменов в кругу других арбитров. Как когда-то их пропагандировали мы. Помню, на каких-то соревнованиях мне сделали замечание по пункту "национальное пристрастие" и я ответила, что это вовсе не национальное пристрастие. А национальное понимание техники и культуры танца.

Если судья способен красиво преподнести коллегам свою точку зрения, убедить их в том, что программы "его" спортсменов - это именно то, что должно быть востребовано в танцах на льду, он способен влиять на общее мнение достаточно сильно.

- Времена, когда тренеры старались во что бы то ни стало заручиться поддержкой максимального количества судей, я помню очень хорошо. А имеет ли это смысл в нынешних реалиях?

- Дело в том, что сейчас наиболее высокая и наиболее низкая оценки отбрасываются. Ты можешь сколько угодно "тянуть" собственного спортсмена: твои оценки просто выпадут из общего результата. При этом, считаю, пропагандировать своих спортсменов следует всеми доступными способами. Фактор рекламы еще никто не отменял. Если не создавать определенного ажиотажа вокруг тех или иных фигуристов, на них могут просто не обратить внимания.

- А у вас не было сожаления, что в Ницце при блистательном прокате без медали остался Брайан Жубер?

- Было. Потому что Брайан - из разряда фигуристов, благодаря которым люди приходят на стадионы. Как и Евгений Плющенко. Можно кататься очень красиво, замечательно исполнять вращения, шаги, и оставить зал равнодушным. Публика ведь всегда идет туда, где она получает эмоциональный заряд. Думаю, что если бы в одной программке значилось "Евгений Плющенко и Брайан Жубер", а в другой - "Патрик Чан и кто-нибудь еще", публика пошла бы на Плющенко и Жубера.

- Несмотря на то что оба по нынешним временам считаются не очень "компонентными" фигуристами?

- Сказать, что они "некомпонентные", я, как судья, не могу. Что такое, например, performance? - это не что иное, как энергетика, которую фигурист своим катанием передает зрителям. В этой части тому же Плющенко или Жуберу нет равных. У обоих достаточно высок уровень хореографической подготовки. Слабым звеном нашего фигуриста всегда были связующие шаги между элементами, но должна сказать, что в этом сезоне он подошел к своей подготовке очень серьезно и практически устранил этот недостаток. По крайней мере прикрыл его так, что это не бросается в глаза. После проката Евгения на чемпионате Европы я сама видела, что у многих людей на глазах были слезы. Хотелось просто встать и снять шляпу.

ПЛЮСЫ СЕМЕЙНОГО ДУЭТА

- Вы разговариваете дома с мужем о фигурном катании?

- Конечно. Не потому, что нам больше не о чем поговорить. Просто когда два человека занимаются одной профессией, одинаково понимают эту профессию и увлечены ею, им всегда найдется, что обсудить. На самом деле я очень благодарна Валентину Николаевичу за то, что в свое время он сделал меня очень "системным" человеком. Научил призывать на помощь разум и логику, а не руководствоваться эмоциями. Научил выстраивать систему, которая способна работать, как часовой механизм. У нас принято придавать слову "семейственность" исключительно отрицательный смысл, но посмотрите, как много семейных дуэтов делают в фигурном катании результат. Тамара и Игорь Борисович Москвины, супруги Мишины, Великовы, Тюковы, Кудрявцевы, мать и дочь Алексеева и Кустарова. Два человека - это двойная информация, двойная логика, все, умноженное на два. И это на самом деле благо. Потому что невозможно посвящать себя чему-то полностью, если твой партнер не понимает и не разделяет твоих интересов.

- Пока ваш супруг был президентом федерации, на него часто пытались повлиять через вас?

- На этот счет в нашей семье с самого начала существовала определенная договоренность, и я всегда четко знала рамки, за которые не должна выходить. В любой ситуации должны быть правила игры. Если они сразу установлены, не возникает никаких проблем. Да, я могу дать информацию, высказать свою точку зрения на ту или иную проблему. Причем я - не единственный советчик мужа в серьезных вопросах, ему вообще свойственно анализировать проблему со всех возможных сторон. Но принятие решений в нашей семье всегда остается за Валентином Николаевичем.

- А каково это - быть женой человека, которого считают чуть ли не главным злом в фигурном катании?

- Видите ли в чем дело: во все времена нашей богатой истории мы всегда пытались искать виновного. Чтобы, найдя, наброситься на него всем миром. Очень немногие люди задают себе вопрос: "А что сделал ты сам, чтобы было не так?" Валентин Николаевич - это человек, который прежде всего отдает своей профессии всего себя. И я точно знаю, что очень много лет он был на своем месте. Сколько видов спорта вообще устояло, пока в стране шли все эти перемены? Единицы. Сломать все очень легко. Построить сложно.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ

Но в нынешнем сезоне интрига возросла до стадии нестерпимого интереса: летом в незыблемом, казалось бы, коллективе сильнейших тренеров мира Игоря Шпильбанда и Марины Зуевой произошел раскол, они расстались. Естественно, встал вопрос: как будут выглядеть пары Зуевой - без Шпильбанда (а с Мариной остались три сильнейших дуэта) и пары Шпильбанда без блистательной хореографической руки Зуевой.

Первый взрослый турнир сезона Nebelhorn Trophy, который прошел на прошлой неделе в немецком Оберстдорфе, показал, что Игорь блистательно справляется с постановками и сам. Победителями в танцах стали его спортсмены Мэдисон Чок и Эван Бейтс, причем особых комплиментов удостоились именно программы, сделанные с большой хореографической изысканностью.

У российских зрителей имелся свой "танцевальный" интерес в финском турнире: первое международное выступление вице-чемпионов Европы Екатерины Бобровой и Дмитрия Соловьева, сменивших летом тренера и, соответственно, стиль катания. Сезонный дебют этого дуэта на российском уровне прошел достойно, но гораздо любопытнее было другое: взяв к себе новых учеников, Александр Жулин понимал, что берет пару, считающуюся первой в стране, несмотря на то, что прошлый сезон завершился для танцоров неудачным выступлением на чемпионате мира. Вот в Эспо и хотелось посмотреть: насколько конкурентной окажется эта пара в сравнении с олимпийскими чемпионами. Другими словами, на каком расстоянии на самом деле находятся российские танцы в лице Бобровой и Соловьева от эталонных.

Но в самый последний момент Вирту и Моир все эти предвкушения разрушили: снялись с турнира из-за травмы партнера.

Вторая похожая неприятность случилась у мужчин. В программе Finlandia Trophy отсутствует турнир спортивных пар, зато в заявках обеих категорий одиночного катания хватало как "гвоздей", так и "гвоздиков". Именно таким "гвоздем" предстояло стать выступлению японца Юдзуру Ханю. Юный фигурист довольно ярко проявил себя на чемпионате мира в Ницце, выиграв в произвольной программе с технической оценкой 3,5 балла у чемпиона мира Патрика Чана и став бронзовым призером. Сразу после того, как сезон был завершен, Ханю объявил, что прекращает сотрудничество со своим наставником Нанами Абе и уезжает в Торонто к вице-чемпиону Олимпийских игр в Калгари Брайану Орсеру.

Судя по потенциалу, Ханю вполне мог бы стать тем самым спортсменом, с которым Орсер наконец-то сумеет воплотить собственную, так и не сбывшуюся в конце 80-х, мечту: завоевать олимпийское золото. В серии "Гран-при" японец был заявлен на этапах в Америке и Японии, но решил выступить и на финском турнире - с тем, чтобы опробовать программы, вызвавшие, к слову, на исторической родине фигуриста массу нареканий. Однако за день до начала соревнований снялся и он. Официальная причина - серьезная травма ноги.

Так что все идет к тому, что максимум зрительского интереса достанется бронзовому призеру чемпионата мира-2008 американцу Джонни Вейру, вернувшемуся в любительское катание с новой двойной фамилией (Вейр-Воронов) и прежними намерениями - побеждать. Насколько состоятельны эти претензии, можно будет понять уже сегодня: мужчины начинают соревноваться первыми.

С центральной фигурой женской программы все просто. Она одна - вице-чемпионка Европы Кира Корпи. Призером европейского первенства белокурая финка впервые становилась еще пять лет назад - в 2007-м, с тех пор не раз доказывала свою конкурентоспособность на уровне континента, и тем не менее для огромного количества болельщиков она прежде всего красавица, а уж потом - спортсменка.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ

- Смешно сказать, но в отношении Аделины такая мысль даже не приходила мне в голову. Она уже столько времени абсолютно чисто прыгает каскады на тренировках, что я вообще не допускала возможности ошибки. Так что в определенном смысле "лишний" каскад Сотниковой - на моей совести. Считает Аделина прекрасно. У нее даже в школе любимый предмет - математика. Видимо, в Кенте она просто сильно растерялась от неожиданности. Ничего страшного. Это - тоже опыт.

- Вы сами были прекрасной фигуристкой. Став тренером, работали с Ольгой Марковой, с Элене Гедеванишвили. Существует ли в глубине сознания какой-то эталон, к которому вы стремитесь, работая со спортсменками?

- Кумиров, на которых я смотрела бы с придыханием, нет и никогда не было. В то же время мне всегда нравилась Дороти Хэмилл (чемпионка мира и Олимпийских игр 1976 года. - прим. Е.В.). В ней была какая-то особенная гармония, которой не было у других. Когда я стала тренером, мне хотелось подготовить именно такую девочку. Чем меня подкупила Маркова, так это как раз классным катанием. Просто обалденным. При этом она прыгала всего два прыжка. Мы с ней выучили все шесть. Потом, правда, у Ольги случилась травма, и она закончила карьеру. Но на ее примере я поняла: одинаково хорошо и прыгать, и кататься вполне возможно.

С Гедеванишвили мы шли тем же путем. Но, видимо, нам просто было не суждено работать вместе. А потом появилась Аделина. Ей сейчас всего 16, она лишь первый сезон может полноценно выступать на взрослом уровне. Но, на мой взгляд, Сотникова совершенно гармонично влилась во взрослое катание.

- Среди тех, с кем ей предстоит соперничать в этом сезоне, вы кого-то выделяете особо?

- Слежу за всеми. Кто что делает, у кого какой потенциал, от кого чего можно ждать дальше.

- В таком случае поделитесь соображениями: кто из выступающих ныне спортсменок может в ближайшем будущем стать наиболее опасной соперницей?

- Считаю, что очень хороший потенциал у Юлии Липницкой. Она мне очень нравится. Из тех, кто катается давно, - Мао Асада. Японки вообще все удивительно мягкие, прыгучие, "летучие". Этим они поражают и восхищают. Никогда нельзя их списывать со счетов.

В ЧЕМ РАЗНИЦА МЕЖДУ НАШИМИ И ЯПОНЦАМИ

- Не так давно Никита Кацалапов сказал мне в интервью, что вся группа Николая Морозова стала тренироваться совершенно иначе после того, как в ней появился Дайсуке Такахаши.

- А что мешало так тренироваться раньше? Это замечательно, конечно, когда спортсмен на чужом примере понимает, как следует работать ему самому, но... Как-никак, до Олимпийских игр остается лишь год. Вот вам и вся разница между нашими спортсменами и теми же японцами.

В июле мы с Аделиной провели в Японии 12 дней на показательных выступлениях. Я была потрясена тем, как тренируются японские мальчики. Тот же Юдзуру Ханю на всех показательных выступлениях прыгал четверные и тройные аксели. Без света - в одних лучах. Пожалуй, ни один из наших мальчиков так не смог бы. Ведь что такое кататься без света? Ты не видишь льда, не чувствуешь бортов, не понимаешь толком, куда ехать, - это как ночью по квартире ходить. Если вдруг луч попадает по глазам - вообще темнота наступает. И в таких условиях люди прыгают четверные и тройные аксели!

Я не пропустила ни одного шоу. Ждала: может, под конец Ханю все-таки начнет облегчать свои программы? Не тут-то было! Тренировки обычно начинались в восемь утра - и он сразу делал все свои прыжковые элементы.

После того как я увидела это своими глазами, меня совершенно не удивляет, что японцы заняли весь мужской пьедестал первого этапа "Гран-при". С другой стороны, тренерские пристрастия не всегда объяснимы. Мы привыкли обсуждать прежде всего какие-то технические вещи: кто что прыгнул, кто в чем прибавил. Но вот на американском этапе я каждый день приходила смотреть, как катается Джереми Эбботт. Сидела на трибуне и млела от удовольствия, даже когда Эбботт катался, как мы говорим, "без элементов". Дано же человеку владение коньком! Я вообще люблю мужское катание. Там и драйв сумасшедший, и четверные прыжки. Работа с девочками, как любит повторять Алексей Николаевич Мишин, - это работа "в песок". Никогда не знаешь, каким окажется конечный результат.

- Весь прошлый год, когда Аделина начала заметно расти и в связи с этим у нее начались срывы, я как раз пыталась понять чувства тренера в таких ситуациях. Вы из года в год вкладываете в подготовку огромное количество сил, ставите технику, программы, выводите спортсменку на определенный уровень. И вдруг начинается процесс, который невозможно контролировать и, главное, предсказать, чем он завершится.

- Ну так мы, женщины, по своей природе - загадки, правильно? Про мужчин же так не говорят? Что касается спорта, я сама проходила все это, когда каталась. Плюс много тренировала девочек самого разного возраста. Так что опыт есть, и сейчас я отношусь ко всему очень спокойно.

- Не припомню, чтобы в бытность спортсменкой у вас были проблемы с весом.

- То, что их не было видно со стороны, не означает, что их не возникало. Был период, когда приходилось считать каждые 500 граммов. Из-за лишнего веса я даже не ездила на какие-то соревнования. Все это было. Поэтому я и воспринимаю подобные вещи как данность.

Другой вопрос, что у меня не всегда хватало терпения. Сейчас, например, я четко понимаю: сначала нужно чему-то ребенка научить, а только потом от него требовать. Бессмысленно кричать на ученика, если он не умеет того, что ты хочешь. По молодости же я совершенно этого не понимала. И долгое время была таким... громкоговорящим тренером. Работаешь на льду, а тебя в тренерской на втором этаже слышно.

Еще важно, чтобы спортсмен был способен не просто накапливать опыт и информацию, а использовать ее в дальнейшем. Не важно, идет эта информация от хороших прокатов или от неудач.

ОТ ЧЕГО ТРЕНЕРА МОЖЕТ "КОЛБАСИТЬ"

- В прошлом сезоне Сотникова уже каталась на этапах взрослого "Гран-при", но вопреки ожиданиям болельщиков не попала в число финалистов. По вашим ощущениям, ей было тяжело психологически?

- Конечно. Когда спортсмен выигрывает почти все юниорские турниры подряд и не допускает ни одного срыва, он сам себе как бы устанавливает некую планку. И в какой-то момент ее становится очень тяжело удерживать. Все это я старалась объяснить Аделине заранее. Да и сейчас мы с ней много разговариваем на эту тему.

- Вам не кажется, что некоторые программы Сотниковой излишне тяжелы для нее?

- С программами ведь как: если ты все катаешь, никаких претензий к постановкам никто не высказывает. А вот если случается срыв, все сразу начинают обсуждать остальное: постановки, костюмы... Естественно, я готовлю своих спортсменов к тому, чтобы они катались без срывов, боролись за лидерство. Когда знаешь, что человек готов быть первым, а он становится третьим, - это очень обидно. Если же это происходит из-за глупых ошибок, становится обидно вдвойне. Не за свои усилия, а за спортсмена, упустившего шанс. Я в такой момент готова рвать и метать.

- Возможно, вы не в курсе, но среди болельщиков бытует мнение, что вы как тренер чрезмерно давите ученицу собственной требовательностью. Люди же видят, как вы обе реагируете на неудачный прокат, когда сидите в ожидании оценок в "кисс-энд-край".

- Знаете, у меня однажды была такая ситуация: мы с Ольгой Марковой были на каких-то соревнованиях, где она откаталась не очень хорошо. В таких случаях стоять у борта и все это видеть весьма непросто, тем более когда нет большого тренерского опыта. Поднимается давление, темнеет в глазах, начинает пульсировать в висках. Помню, я смотрела на монитор компьютера, пытаясь разглядеть оценки, - там решалось, какое в итоге мы займем место, - и ничего не видела: все плыло. Ольга, с которой у меня всегда были очень близкие, дружеские отношения, сразу поняла, что меня "колбасит". Она тихонько говорит: "Поверните голову, табло сбоку висит, там лучше видно". Когда мы вернулись в Москву, кто-то из знакомых спросил: мол, что ж я так себя веду на соревнованиях? Оказывается, комментатор, который вел репортаж, увидев нас с Марковой в "кисс-энд-край", сказал: вот они - высокие отношения. Тренер даже не считает нужным поддержать свою спортсменку после проката - демонстративно отворачивается от нее в другую сторону. И что я должна в таких случаях объяснять?

Был период, когда я сама, глядя на фигурное катание со стороны, пыталась понять характер отношений спортсмена и тренера по тому, как люди ведут себя в "кисс-энд-край". Иногда становилось смешно: смотришь на экран, там такая взаимная любовь и забота. А через неделю спортсмен уходит от тренера.

НЕПРОБИВАЕМАЯ "ШМОТНИЦА"

- Кстати, об уходах. Максим Ковтун, с которым вы начали работать в этом сезоне, - ваш "проект" или Тарасовой?

- Мне кажется, Татьяна Анатольевна вообще по-особенному любит "тяжеленьких" спортсменов. Тех, у кого характер - не сахар. После того как Морозов выгнал Ковтуна из своей группы за поведение, Тарасова предложила мне взять Максима к себе. Я и взяла - на два месяца испытательного срока. Но поручилась за Ковтуна перед федерацией именно Тарасова.

- Судя по тому, что прошло уже больше двух месяцев, вы Ковтуном довольны?

- Очень. Во-первых, Максим стал единственным из российских фигуристов, кто выиграл свои этапы "Гран-при" и попал в финал. Во-вторых, он не просто выиграл, но и прекрасно откатался. В Загребе сделал и четверной, и два тройных акселя. Никто из юниоров не показывал такого катания. Не знаю, посмотрим... На тренировках Максим работает так, что у меня нет к нему ни единой претензии. Естественно, хочется, чтобы он себя реализовал.

- Знаю, что Сотникова долго тренировалась у вас в мужской группе. Что ей это дало?

- Когда катаешься с ребятами, это вообще другие тренировки. Другие скорости. Их не всегда легко выдержать, но Аделина внутренне очень стойкий человек. В прошлом году у нас была показательная в этом отношении ситуация. Татьяна Анатольевна Тарасова решила сделать для одной из программ новое платье, которое в день выступления оказалось не готово. Утром к нам на каток приехала портниха и стала прямо на Аделине что-то закалывать, подрезать, перекраивать. Продолжалось это довольно долго. Любая другая спортсменка уже устроила бы истерику - из-за того, что не успевает отдохнуть, а должна вместо этого стоять на ногах. Я уж не говорю о том, что вообще было непонятно: будет платье готово к соревнованиям или нет. Но Сотникову ничем не прошибешь. Ее кто-то даже спросил тогда: не выводят ли из себя такие вещи? А она в ответ только рукой махнула. Мол, ничего страшного, надо - значит, надо. Вывести ее из равновесия во время соревнований вообще невозможно, настолько сильно она сосредоточена на выступлении.

- Как ваша подопечная относится к тому, что на ней надето на льду?

- Аделина - такая же "шмотница", как я. Мы так любим ходить по магазинам одежды, что над нами уже все в сборной смеются: мол, какой тренер, такая и спортсменка. Если Сотниковой не понравится то, что на ней надето, она точно скажет мне об этом. И когда шьется тот или иной костюм, эскизы первым делом показывают не мне, а ей. И за ней, соответственно, остается право выбора. Другое дело, что для Аделины, как мне кажется, это не является самым важным.

- Если она не сумеет отобраться в финал "Гран-при", вас это расстроит?

- Наверное, какое-то время будет обидно. Но это не самое главное. Значит, надо просто идти дальше. Лучше упасть и потом подняться, чем быть наверху - и свалиться вниз.

- Рискнете предсказать расстановку сил в мужском и женском одиночном катании на Олимпийских играх в Сочи?

- Предсказать это невозможно. Как бы сейчас ни катались претенденты, это всего лишь задел на будущее. Говорить о чем-то можно как минимум через год, когда будут поставлены олимпийские программы. Я уверена, что в Сочи все приедут примерно равными по силам. И в превосходной форме. Вот только Олимпиады, как показывает практика, выигрывают не техникой, а железными нервами.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ

- Вы консультировали Базарову и Ларионова, а заодно и Калинину довольно продолжительное время. Согласитесь, несколько неожиданно, что накануне главного старта одна из ведущих пар страны остается без тренера. Или разрыв случился раньше?

- Это произошло незадолго до чемпионата Европы в Загребе. Но и раньше было заметно, что между спортсменами и тренером растет недопонимание. Видимо, отношения слишком сильно зашли в тупик. Я же был поставлен уже перед свершившимся фактом. Меня попросили в связи с достаточно сложной ситуацией взять подготовку пары к чемпионату мира на себя. Произошло все это неожиданно: в тот день я приехал в федерацию фигурного катания, чтобы оформить десятидневный отпуск и уехать 5 февраля вместе с семьей в Майами.

- И вы сразу согласились поменять планы?

- А что было делать? Не бросать же ребят в разгар сезона?

- Сколько времени вы проработали с этой парой в качестве консультанта?

- Два сезона - с того самого дня, как они переехали из Саранска в Новогорск. Моя роль сводилась к тому, чтобы присутствовать в Новогорске на тренировках всех спортсменов и оказывать помощь тем, кто об этом попросит. Вере с Юрой нужно было подтянуть прыжковую часть, заняться с ними техникой скольжения.

- Может быть, все дело в тренерской ревности? Базарова, Ларионов и Калинина всегда производили впечатление крайне обособленного коллектива. Здесь же с ними довольно плотно помимо вас начала работать хореограф Людмила Власова.

- Не думаю, что причина в ревности. Тягу к совместной работе, к тому, чтобы получать какие-то новые знания, я видел прежде всего со стороны тренера. Особенно в первый год.

- Вы разговаривали с Верой и Юрой о причине разрыва?

- Да. Они мне и сказали, что личный конфликт зашел слишком далеко. И стал слишком сильно мешать работе.

- Получается, что спортсмены просто переросли тренера?

- Может быть, и так.

- А сами вы готовы к пере ходу на полноценную тренерс кую работу?

- Я сразу поставил условие, что работаю с Базаровой и Ларионовым только до чемпионата мира. Потом ребята должны сами решить, с кем хотят кататься.

Все осложняется тем, что до Олимпийских игр осталось не так много времени. Менять подготовку пары радикальным образом нет смысла. Нужно сделать акцент только на качестве элементов и постановок.

- С учетом всего сказанного, боюсь, вам предложат продлить сотрудничество с фигуристами еще на год.

- Мне бы не хотелось менять амплуа, которое я для себя определил. Консультировать я готов. Брать спортсменов и работать с полной тренерской нагрузкой - уже нет. Не уверен, что хватит сил. Тем более что ответственность за олимпийс кий результат очень высока. Гадать сейчас, кто именно станет тренером, бессмысленно. Мне кажется, эта пара всегда будет требовать к себе очень много внимания. То есть должна быть у тренера единственной.

- Смотрите, что получается: Нина Мозер работает с Татьяной Волосожар и Максимом Траньковым, которые вряд ли и сами захотят кататься на одном льду с ближайшими конкурентами. У Тамары Москвиной аналогичная ситуация, к тому же не уверена, что питерский климат совместим с хрупким здоровьем Базаровой. С Натальей Павловой фигуристы, насколько мне известно, не сработались, когда пытались тренироваться на ее катке после приезда в Москву. Есть еще Олег Васильев, но он не работает с российскими парами. И что делать? Не отправлять же Базарову и Ларионова в Детройт к Игорю Шпильбанду?

- Сейчас, кстати, мы летим именно в Детройт. Выбор неслучаен: помимо возможности пройти акклиматизацию перед чемпионатом мира хотим, чтобы Шпильбанд поработал с ребятами над произвольной программой. Ведь именно он был постановщиком.

Кстати, эта поездка плановая. К Шпильбанду Вера с Юрой поехали бы и в том случае, если бы не ушли от Калининой. У этой пары вся подготовка расписана до мелочей: как тренироваться, как разминаться на соревнованиях. Определены даже постановки олимпийского сезона. Не буду, естественно, озвучивать ни идеи программ, ни имена хореографов, которым предстоит эти программы ставить, но все это есть. Поэтому даже такой стресс, как потеря тренера, абсолютно не сказался на тренировочном процессе.

- Вам легко работать с этими спортсменами?

- Очень. Они с большим доверием относятся ко всему, что я им предлагаю. К тому же Базарова и Ларионов совершенно неизбалованы. И самостоятельны.

- Ваши новые подопечные пропустили в этом сезоне чемпионат России, затем - чемпионат Европы. Не было опасения, что подготовиться должным образом к чемпионату мира они могут не успеть?

- Нет. У нас заранее существовала договоренность с руководителями российской федерации фигурного катания, что ребята пропустят ряд соревнований. Сначала надо было привести в порядок состояние здоровья Веры, потом - сделать операцию Юре. У него случилась очень неприятная травма, когда, отдыхая в Саранске, он упал на правую руку и сломал пястную кость большого пальца. Рука-то рабочая. Тот же тодес при такой травме не сделаешь, поэтому и пришлось оперировать.

Федерация поставила нам единственное условие: показать прокаты до того, как будет принято решение по составу сборной. Базарова и Ларионов прокатали в Новогорске обе программы, причем просматривать их приезжал весь исполком федерации, включая технических специалистов и судей. То есть профессиональных зрителей хватало.

- То, как катались на этих прокатах Юко Кавагути и Александр Смирнов, вам как консультанту сборной понравилось?

- Да. Если в Канаде эти спортсмены будут кататься столь же уверенно, результат будет высоким.

- Давайте несколько отвлечемся от темы парного катания. На тренерском совете, который был проведен после чемпионата России, вы, знаю, голосовали против того, чтобы в Загреб ехал Максим Ковтун.

- Не совсем так: дело в том, что бумаг, в которых было бы четко прописано, что решение по третьему спортсмену принимает ФФККР, я не видел, хотя вполне допускаю, что они есть. Но в моем сознании в тот момент почему-то четко сидело: отбор в команду должен осуществляться в полном соответствии с призовыми местами. И голосовал я не против Максима. А против того, чтобы принцип нарушался.

- А какого мнения придерживаетесь в отношении выбора федерации сейчас?

- Сразу после чемпионата Европы я сказал: у меня нет никаких сомнений в том, что на чемпионат мира должен ехать Ковтун. Без всяких дополнительных отборов. Он на тех соревнованиях всем все доказал. Не говорю уже о том, что объективно у него все-таки больше шансов оказаться в десятке, чем у других наших мальчиков.

- Почему вы так считаете?

- Он молодой. Мой достаточно большой опыт говорит о том, что, когда на соревнованиях появляется новый спортсмен и показывает хорошую, сложную программу и хорошее катание, арбитры всегда несколько более лояльны.

- Сразу вспоминается фраза Ирины Родниной: "Судьи любят свежее "мясо".

- Именно! Кроме этого Ковтун очень хорош технически. Ему пока не хватает выразительности, но это нормально. Для того чтобы она появилась, надо два-три года повращаться в когорте сильнейших, добиться стабильности исполнения технических элементов. Психология спортсмена в этом отношении очень проста: пока человек не чувствует в себе уверенности в тех же прыжках, добиваться от него выразительности катания бессмысленно: у него голова совершенно другим занята.

- Замену Николь Госвияни на Алену Леонову считаете оправданной?

- У меня двоякое отношение к этому. С одной стороны, я бы вообще не менял тройку девочек. Они ведь все выступили в Загребе хорошо. С учетом того, что Госвияни была третьей российской спортсменкой, она заняла очень высокое место. Сделала на чемпионате Европы даже больше, чем от нее ждали.

Еще мне показалось, что все наши девочки - Аделина Сотникова, Лиза Туктамышева и Николь - не просто катались сами по себе, но как бы помогали друг другу. В этом отношении у них сложился очень хороший коллектив. Разбивать его лично мне было жаль.

С другой стороны, я понимаю, что есть вещи, которые нельзя не учитывать. Леонова на прошлом чемпионате мира была второй, у нее есть определенный рейтинг в глазах судей, она заведомо будет выступать в более сильной группе, чем выступала бы Госвияни, а это тоже повышает шансы на высокий результат. Тем более что у нас предолимпийский сезон, когда важность каждого выступления сильно повышается.

- Каковы ваши личные ожидания в отношении чемпионата мира?

- Прежде всего я, естественно, рассчитываю на высокий результат Волосожар и Транькова в парном катании. У них есть абсолютно все для того, чтобы бороться за золотую медаль: сложные хорошие программы, внешняя стать, мощь. То есть это катание красивого, спортивного направления. Две другие наши пары тоже вполне могут побороться за призовое место. Считаю их равносильными - не могу выделить кого-то особо.

Что касается танцев, мне нравится, что у российских дуэтов появилось очень современное направление. Это и мягкость катания, и широта, и построение программ. В танцах ведь как нигде важно иметь хорошую, запоминающуюся программу. На том уровне, где идет борьба за медали, все катаются примерно одинаково. А значит, решающим фактором на тех же Играх будут музыка и постановка. За бронзу оба наших дуэта способны бороться уже сейчас.

- А что скажете об одиночном катании?

- Сотниковой и Туктамышевой тоже вполне по силам бороться за бронзу.

- То есть вы не разделяете мнения, что обе эти спортсменки могут выиграть у кого угодно, если безошибочно выполнят все элементы своих программ?

- Я просто делаю "поправку" на традиционные судейские предпочтения в отношении авторитетов. Если эти предпочтения убрать, и Аделина, и Лиза вполне могут выиграть. Но убрать, как вы понимаете, нереально. Для этого нужно сильно прокатать короткую программу. То есть с самого начала показать очень высокий технический уровень - не сделать ни единой помарки. А потом точно так же откатать произвольную.

- Осталось оценить шансы единственного российского одиночника.

- Если Ковтун сумеет сделать то, что от него ждут, то есть войти в десятку, это будет классно!

Десять лет назад, в 2003-м, вернувшись с чемпионата мира по фигурному катанию, который проходил в Вашингтоне, я написала: "Русские тренеры в Америке давно уже перестали быть просто эмигрантами, приехавшими за океан в поисках лучшей жизни. У бывшего москвича Рафаэля Арутюняна тренируется Мишель Кван. У Татьяны Тарасовой - Саша Коэн. Бывший советский фигурист, а ныне житель Детройта Игорь Шпильбанд - ведущий танцевальный тренер страны. Национальные чемпионаты в юношеских разрядах уже вовсю выигрывают дети известных в недавнем прошлом российских фигуристов. Так что русские в Америке не просто отдельная история. Это уже история фигурного катания США…"

Кульминацией этой истории стал итог танцевального турнира Олимпийских игр-2010: первое и второе места были разыграны канадским и американским дуэтами, которых выводили на лед Марина Зуева и Игорь Шпильбанд. На четырех последующих мировых первенствах каждая из этих двух пар одержала по две победы - и понятно, что разыгрывать золото и серебро на Играх в Сочи вероятнее всего предстоит тоже им.

Вопрос "Что делать?" был поднят примерно тогда, когда Игры-2014 были объявлены национальной идеей, а в российский спорт потоком хлынули деньги. Варианты поиска "единственно верного пути к победе" предлагались разные. Например, вернуть в страну всех тех, кто уехал, предоставив им на выбор любых спортсменов и любые желаемые условия - лишь бы работали. Сделать, как говорится, предложение, от которого невозможно отказаться.

Именно таким образом в подмосковном Новогорске два года назад оказался Николай Морозов, получивший в свое распоряжение лучшую одиночницу страны Алену Леонову, одного из лучших одиночников Сергея Воронова и сильнейших на тот момент танцоров Елену Ильиных/Никиту Кацалапова. До недавнего прошлого в кругах фигурного катания вовсю шли разговоры о том, что на схожих условиях в Санкт-Петербург может вернуться из Чикаго Олег Васильев. Предложения перебраться в Россию делались Шпильбанду и Зуевой, но тренеры (тогда еще работавшие вместе) отказались: обоих уже слишком крепко держали в Америке семьи, дети, налаженная работа, привычный быт. А кроме того, работая в США, они реально успели стать сильнейшим тренерским дуэтом мира и получить у этого мира признание. Так к чему было что-то менять?

СЕКРЕТ УСПЕХА

Парадоксально, но добиться по-настоящему весомого тренерского успеха, работая в США с иностранными фигуристами, кроме Шпильбанда и Зуевой, не сумел за два минувших десятилетия никто из экс-российских специалистов. Я не беру в расчет Татьяну Тарасову и Тамару Москвину, в свое время уезжавших за океан лишь для того, чтобы иметь возможность готовить "своих" к завоеванию золотых олимпийских медалей, и вернувшихся сразу после того, как задача была выполнена. Но ведь и без них за океаном в начале 90-х собралось целое созвездие тренерских талантов: Галина Змиевская, Наталья Дубова, Наталья Линичук, Эдуард Плинер, Валентин Николаев...

Чем больше я присматривалась к работе Игоря и Марины, тем отчетливее понимала, что дело не только в чисто тренерском таланте. Но и в организаторском: у себя в Детройте им не просто удалось выстроить систему, в основание которой было положено все лучшее, что когда-либо существовало в СССР. Они успешно "вписали" эту систему в американскую действительность, попутно доведя все методики до абсолютного совершенства.

За несколько месяцев до Олимпийских игр в Ванкувере, где парам Зуевой и Шпильбанда только предстояло произвести фурор, Марина рассказывала:

- Работа над программами и над техникой с каждой парой идет на отдельных занятиях. Я слишком давно привыкла к тому, что понятие "персональный урок" в Америке - святое. Так расписан каждый день. Занятия с Игорем, отдых, занятия со мной, снова отдых, балет... Это расписание я составляю на неделю вперед. На все 12 пар, что у нас катаются. Такая "сетка" очень удобна, и дети ее просто обожают. Наверное, им нравится видеть, что так много разных людей с ними занимается. Акробаты, которые отрабатывают поддержки, видеооператор, балерина...

Сама я постоянно изучаю историю фигурного катания, цирка, балета. В этом отношении мне повезло: в свое время я довольно много работала со Станиславом Жуком. Он постоянно был в поиске. Брал идеи отовсюду. Помню, как Жук ходил в гимнастический зал - смотреть, как тренируются гимнасты. В зале борьбы брал на вооружение какие-то упражнения, которые развивают определенные группы мышц. Жук, собственно, и научил меня не замыкаться в узких рамках, а смотреть по сторонам. Вот я и смотрю. Не считаю зазорным использовать чужой опыт…

Точно так же, к слову, всегда работали и Тарасова, и Москвина. Просто в силу совершенно объективных причин обе в какой-то момент оказались вынужденно оторванными от привычной действительности. Поэтому тренерская задача в Америке и была сужена до минимума. У Тарасовой она по большому счету свелась к подготовке сначала Ильи Кулика, а затем - Алексея Ягудина, у Москвиной - к работе с Артуром Дмитриевым/Оксаной Казаковой и Еленой Бережной/Антоном Сихарулидзе. Полукустарным образом в Чикаго был вынужден работать с Татьяной Тотьмяниной/Максимом Марининым еще один российский тренер - Васильев. В то время как Зуева и Шпильбанд принялись реально выстраивать целую школу. Строили, как говорится, на века.

Комментируя ошеломительный тренерский успех звездного дуэта на Олимпийских играх в Ванкувере, член технического комитета Международного союза конькобежцев по танцам на льду, директор одинцовской школы фигурного катания Алла Шеховцова сказала:

- Марина с Игорем первыми в мире создали идеальные условия для подготовки всех своих спортсменов. Вовремя привлекали специалистов по бальным танцам, по народным танцам, по актерскому мастерству. Поддержками их ребята занимались с акробатами Cirque du Soleil - то есть топовыми в своей области специалистами. Мы в силу разных причин этот момент упустили. Хотя на сегодняшний день все уже поняли, что время кустарей-одиночек прошло. Даже если речь идет о суперталантливом тренере и суперталантливом "материале". Нужны специалисты самого разного профиля. Те, кто работает над скольжением, акробаты, врачи, хореографы. Хотя сейчас примерно по такой же системе в России работает группа Александра Жулина...

СДЕЛАЙТЕ МНЕ КРАСИВО

Фантастически успешная работа Зуевой и Шпильбанда с танцорами США и Канады спровоцировала появление большой иллюзии: что если отправить к звездному дуэту "своих" фигуристов, результат будет гарантирован. Выяснилось, правда, что это не совсем так. В Детройте в свое время без особого прогресса, временно расставшись с партнером, провела год Елена Ильиных, потом был достаточно искусственно созданный проект Яна Хохлова/Федор Андреев, который вполне мог бы дойти до уровня российской сборной, но у партнера случилась несовместимая с дальнейшей карьерой травма. В прошлом сезоне у Шпильбанда, перебравшегося на другой каток после расставания с Зуевой, довольно долго катались Екатерина Рязанова/Илья Ткаченко. В этом году спортсмены снова остались в Детройте - даже не стали возвращаться в Россию после чемпионата мира. Планируется, что к Шпильбанду подъедут и Елена Ильиных/Никита Кацалапов, откровенно провалившие концовку минувшего сезона.

Другими словами, Российская федерация фигурного катания дала понять: ради возможного результата своих спортсменов она готова тратить любые средства. Это же в разговоре со мной подтвердила на турнире World Team Trophy Шеховцова, сказав: "На подготовке тех, кто входит в основной состав российской сборной, мы не экономим".

В принципе подход абсолютно разумен: все те минусы, что мы привыкли связывать с массовой утечкой тренерских мозгов на Запад, сейчас почти полностью компенсированы возможностью отправить любого российского спортсмена к любому иностранному специалисту. Причем отправить вместе со своим постоянным наставником. Это достаточно важно: частые смены тренера могут быть целесообразны разве что в стадии обучения. На взрослом уровне становится крайне важно, чтобы тренер досконально знал, как спортсмен реагирует на его слова, на нагрузку, как лучше построить разминку, что сказать перед стартом и так далее.

Наверное, именно поэтому лишь очень немногие специалисты добиваются успеха с новыми учениками в первый же год сотрудничества - не важно, идет речь о русских тренерах или об иностранных.

В определенном смысле Америка гораздо лучше, чем Россия, учит тренера профессиональному мастерству. Тот же Шпильбанд в свое время в поисках работы мотался по пяти разным каткам Детройта в течение дня, тренируя всех подряд и полностью выкладываясь на льду независимо от степени таланта спортсмена или его национальной принадлежности. Точно так же начинали тренерский путь за океаном многие другие, и уже сама ситуация непрерывной и очень жестокой борьбы за выживание выводила тренера на более высокий профессиональный уровень.

При этом очевидно: сама по себе работа в Америке не дает никакой гарантии в том, что именно твои спортсмены окажутся в нужный момент на пьедестале почета.

ВЫНУЖДЕННАЯ ПОГОНЯ

Когда летом-2012 Зуева и Шпильбанд прекратили сотрудничество, мир, хорошенько посудачив на эту тему, пришел к неожиданному на первый взгляд выводу: от развала блистательного тандема больше всего выиграли все остальные. Потому что было понятно: пока Игорь и Марина будут уже по отдельности искать возможность компенсировать понесенные потери привлечением других специалистов, у всех остальных появится реальный шанс догнать лидеров.

В танцах это всегда было особенно непросто. В одиночном катании рокировки - куда более обычное дело: там падают. В танцах же на догоняющих для начала ложится больше работы. Вроде бы есть ориентир, но, чтобы его обойти, нужно быть более сильным, более быстрым, более оригинальным.

Если просто посмотреть на результаты танцевального турнира чемпионата мира-2013, вроде бы не случилось ничего особенного. Хотя на самом деле изменилось многое: впервые начиная с 2009-го канадский дуэт олимпийских чемпионов Тесса Вирту/Скотт Моир оказался на главных соревнованиях сезона не в лучшей форме и так же впервые за этот период российская пара Александра Жулина поднялась на подиум.

Изначально предполагалось, что на участие в "медальной гонке" под российским флагом гораздо больше шансов имеют Елена Ильиных/Никита Кацалапов. Но этого не получилось.

Собственно, применительно к тренеру этой пары Николаю Морозову слова Шеховцовой насчет кустарей-одиночек прозвучали наиболее красноречиво: российский специалист, совсем недавно имевший репутацию одного из лучших постановщиков мира, провалил весь сезон как раз в постановочном плане. Не говоря уже о том, что ни один из его многочисленных как российских, так и иностранных учеников не сумел подойти к главному старту на пике формы.

В каком-то смысле работа Жулина с Екатериной Бобровой и Дмитрием Соловьевым тоже оказалась погоней. Прошлый сезон Катя с Дмитрием закончили седьмой парой мира, потому в общем-то и ушли от бывшего тренера, преисполненные желания вернуться на прежние позиции.

Цель определила способы ее достижения - вокруг пары стал стремительно формироваться коллектив, способный быстро дать результат: в тренерскую бригаду Жулина и Олега Волкова пришел один из лучших хореографов страны Сергей Петухов, очень сильный технический специалист Петр Дурнев, также к работе был привлечен двукратный чемпион мира в танцах на льду Максим Ставиский.

Ничуть не менее важным было то, что Боброва и Соловьев безудержно рвались работать. И результат (причем не только этой пары, а всей группы) не заставил себя ждать.

Это лишний раз подтвердило: секрет результата в современном спорте заключается не в том, в какой стране работает тренер, а прежде всего в умении создать команду и мотивировать ее на достижение цели.

С введением в фигурнокатательный обиход новой схемы судейства стало понятно, что сама система достаточно сложна, чтобы показывать результат исключительно за счет таланта. Поэтому в выигрыше и оказались те тренеры, кто раньше своих коллег понял преимущества комплексной работы. Победа на Играх в Ванкувере кореянки Юны Ким была записана на счет ее тогдашнего тренера Брайана Орсера, хотя на самом деле спортсменку готовила к той Олимпиаде целая команда специалистов: хореографией занимался Дэвид Уилсон, скольжением - Трейси Уилсон, кроме них имелись тренеры по ОФП, акробатике, специальной подготовке, врач-физиотерапевт, диетолог.

После Игр Ким прекратила сотрудничество с Орсером, посчитав совместную задачу выполненной, но выстроенная под нее система осталась. Когда в 2011-м в нее попал перебравшийся к Орсеру от Николая Морозова испанец Хавьер Фернандес, результаты не заставили себя ждать: спортсмен сначала выиграл один из этапов "Гран-при", а в январе стал чемпионом Европы.

Примерно по этой же схеме стала выстраиваться работа в российской бригаде Нины Мозер - после того как желание тренироваться именно у этого специалиста выразили, встав в пару, Татьяна Волосожар и Максим Траньков. Потребовалось два года, чтобы дуэт стал чемпионом мира в парном катании. И не было ничего удивительного в том, что к Мозер тут же попросились еще две сильные российские пары: Вера Базарова/Игорь Ларионов и Ксения Столбова/Федор Климов. Хотя первоначально и те и другие были намерены перейти совсем к другому тренеру. Решающим аргументом в пользу Мозер стала прекрасная организация всего тренировочного процесса. Да еще и дома, а не за океаном.

НА ФИНИШНОЙ ПРЯМОЙ

Отсутствие на турнире World Team Trophy сразу нескольких ведущих дуэтов мира, включая чемпионов и вице-чемпионов Игр в Ванкувере, достаточно красноречиво свидетельствовало о том, что все они стремятся как можно раньше начать олимпийскую подготовку. Можно сколько угодно говорить о том, что олимпийские чемпионы стали сдавать позиции, но на самом деле это не совсем так. По крайней мере мнение, сложившееся в судейских кругах на чемпионате мира в отношении Вирту/Моира, сводилось к тому, что олимпийским чемпионам многое позволено. И прежде всего позволено экспериментировать.

Да, Скотт и Тесса действительно потеряли в технике. Однако в артистизме и умении выразить себя через танец и музыку оба достигли своего расцвета - это очевидно. Их произвольный танец "Кармен" стал, безусловно, событием сезона, одной из самых удачных танцевальных программ. И жаль, что для победы не хватило технической чистоты исполнения.

Но главная интрига заключается даже не в том, вернут ли себе Вирту/Моир утраченное в танцах лидерство. А в том, что сразу несколько "команд", включая российские (и главное - не только в танцах на льду), прекрасно понимают, что и как должны сделать, чтобы добиться в Сочи успеха.

Как говорится в известном слогане, будет жарко, не пропустите!

При том что конкуренция в женском одиночном катании в России сейчас велика, как никогда, у Туктамышевой и Сотниковой существует неоспоримое преимущество. Выйдя на "взрослый" лед, обе спортсменки получили возможность провести на нем полноценный и достаточно продолжительный сезон. Проверить в "боевых" условиях свои силы, свои программы, свои нервы – словом, все то, что имеет значение, когда речь заходит об Олимпийских играх.

Для Сотниковой этот сезон сложился более удачно, чем для Туктамышевой, и это вполне объяснимо. Лиза продолжает переживать сложности переходного возраста, а кроме того, оказалась в ситуации, когда свое тренерское время ее наставник Алексей Мишин вынужден делить между олимпийским чемпионом Турина Евгением Плющенко и остальными учениками, куда помимо Туктамышевой входит еще один кандидат на место в сборной Артур Гачинский. Мишин сам подтвердил в одном из интервью этого сезона, что не может позволить себе заниматься кем-то другим, когда на льду Плющенко. Для Лизы это особенно принципиально, поскольку она прекратила сотрудничество со своим первым тренером Светланой Веретенниковой. Поэтому остается только надеяться, что Мишину удастся распределить свое время таким образом, чтоб никто из спортсменов не чувствовал себя обделенным.

Возможна ли ситуация, в которой кто-то их этих двух спортсменок может оказаться вне олимпийской команды? Теоретически да. К примеру, если Алена Леонова выиграет отборочный чемпионат страны, российская федерация фигурного катания (ФФККР) не будет иметь никаких моральных оснований не послать спортсменку на Игры. Другое дело, сможет ли она выиграть у двух столь мощных соперниц? Такая вероятность, согласитесь, не кажется очевидной. А вот если Алена займет второе место, то вполне может оказаться в той же ситуации, что и Константин Меньшов в этом сезоне. Как поведет себя ФФККР применительно к возрастной спортсменке, провалившей предолимпийский сезон и тем самым сильно снизившей весомость своих былых титулов, можно без труда спрогнозировать уже сейчас. И прогноз этот будет не в пользу Леоновой.

Отчасти то же самое можно сказать о Липницкой: победит на внутреннем чемпионате – место в команде гарантировано. Не сумеет выиграть – ФФККР с таким же успехом (как в случае с Леоновой) может сделать свой выбор не в пользу Юлии, мотивируя решение тем, что у нее нет того опыта взрослых соревнований, что успели получить за минувший год Туктамышева и Сотникова.

То же самое, собственно, распространяется на любую другую спортсменку из тех, кто намерен претендовать на место в олимпийской сборной.

Второй вопрос заключается в том, на что именно могут рассчитывать российские девушки в Сочи? То, что Сотниковой, как и Туктамышевой, по силам бороться практически со всеми действующими одиночницами мира, сомнению не подлежит: и та, и другая доказывали это неоднократно. Единственное "препятствие", которое может оказаться в Сочи непреодолимым, зовут Юна Ким.

Кореянка вернулась в любительский спорт в этом сезоне после достаточно длительного перерыва и не просто обыграла соперниц на чемпионате мира в канадском Лондоне, но разгромила их. Можно ли бороться с "машиной", чьи гонорары исчисляются миллионами, а крепость нервной системы вошла в легенду? С одной стороны, сложно. Главную победу своей жизни Юна Ким уже одержала в Ванкувере и вполне может позволить себе кататься в удовольствие. Тем более что свои гонорары кореянка давно уже получает не за победы, а за сам факт появления на льду. Выходить на старт, не опасаясь что-либо потерять, всегда проще. С другой стороны, Олимпиада – странная штука. Во-первых, перед Ким встанет задача отстоять свой титул. В том, что эта мысль наверняка появится в подсознании спортсменки, можно не сомневаться. Во-вторых, на Играх случается разное. В Ванкувере в пользу Юны Ким сыграло то, что уже в короткой программе судьи отпустили ее на слишком большое расстояние от соперниц. Как может повести себя олимпийская чемпионка, если почувствует, что ее могут обыграть, никому не известно. И в этом кроется шанс для соперниц. Российских – в том числе. Возможно, этот шанс гораздо более велик, чем представляется сейчас.