Тему сюжета для передачи «Хочу знать» с Михаилом Ширвиндтом выбрали незамысловатую, но интересную: переработка дикоросов. Ставку делали на качество и естественное происхождение продукта. Москвичи как никто другие понимают, что сегодня нужно ценить именно натуральные продукты. А поскольку встречается такое чуда все реже, то ради того, чтобы увидеть его и попробовать, можно и через всю Россию пролететь из Москвы в Хабаровск. Ведь именно здесь расположено единственное на всем Дальнем Востоке крупное предприятие, которое занимается выпуском продукции из натурального сырья. Одно его название говорит само за себя «Лесные продукты».

Для того чтобы как можно подробнее рассказать зрителям что происходит с одним из самых популярных дикорастущих растений – папоротником после сбора, но до попадания на прилавки магазинов, Алексей Ягудин сам надел фартук и под руководством начальника производства стал готовить папоротник к посолу.

"На коньках у вас лучше получается, Алексей" – критически осмотрел его работу начальник производства.

"Я же первый раз", – улыбаясь, ответил спортсмен.

После познания техник соления делегация отправилась изучать технологии варки сиропов. Произвели впечатление на съемочную группу и сам процесс варки, и количество требуемой для этого процесса ягоды. Алексей к своей роли ведущего подошел ответственно и сам засыпал ягоду в экстрактор, а после и разливал готовый сироп по бутылочкам.

В заключение Алексей поделился своими впечатлениями: «Я сам убедился, а вместе со мной убедятся и зрители в том, что еще есть продукция, которая действительно изготавливается из натурально сырья».

Для него всегда первым делом были самолеты — в смысле лед, тренировки, выступления. Но и девушки не оставляли вниманием симпатичного и успешного парня. Алексей мог похвастаться не только своими спортивными достижениями, но и победами над сердцами красавиц. Лена Бережная, Саша Савельева, Настя Горшкова, Яна Батыршина — донжуанский список можно продолжать и продолжать. Сам Алексей заявил в своей автобиографической книге, что не свяжет себя узами брака до сорока лет. Однако все произошло гораздо раньше. Таню Тотьмянину он знал еще с подросткового возраста — они вместе тренировались на катке в Питере, но, как водится, не обращали друг на друга внимания. Их сблизила трагедия — когда Таня рассталась с бойфрендом, а в автокатастрофе погибла ее мама, Алексей был первым, кто подставил дружеское плечо. А потом эта дружба переросла в нечто большее. Противоположности притягиваются: спокойная, уравновешенная Татьяна и взрывной по характеру, очень эмоциональный Алексей совсем неплохо уживаются вместе.

— У вас было много романов, но в загс вы не спешили. Боялись ответственности?

— Подсознательно я всегда хотел, чтобы у меня была своя семья. Просто когда ты один, к этому привыкаешь.

— Таня тоже человек достаточно жесткий?

— В том, что касается спорта, — да. При этом она очень домашняя, женственная. И меня все-таки воспитывали так, что я считаю: мужчина — глава семьи. Хотя и понимаю, что основа брака — это, конечно, диалог и доверие. Без разговора по душам никогда не поймешь, что нужно твоему партнеру. А вообще, я обожаю свою семью, и это главное.

— Говорят, мужчина подсознательно ищет жену, похожую на маму. Замечаете сходство между вашими любимыми женщинами?

— Таня и мама похожи только тем, что они обе мамы. Это единственное, что между ними общего. А так они абсолютно разные — и по характеру, и по мировосприятию. Люди разного времени, разных поколений. Но мама для меня и сейчас очень близкий человек, я много с ней общаюсь, советуюсь. У нее богатый жизненный опыт, и в том, что касается воспитания Лизы, она нам очень помогает.

— Вы с семьей уже прочно обосновались в Москве?

— Я обожаю крупные города. Я сам из Питера, но не люблю его. Архитектура там потрясающая, но вот климат просто убивает. Сыро, мрачно, и нет вообще никакой энергетики. Все как в замедленном кино. У Тани там вечно голова болит, а я хочу спать. А Москва — это сгусток энергии, который постоянно гонит тебя куда-то, и я кайфую от этого. Даже пробки меня не раздражают — я смотрю, выискиваю, как их объехать. А отдыхаем мы за городом — у нас есть свой дом, участок, баня. Таня все рвется в Москву, но я думаю, что летом на свежем воздухе лучше всем: и нам, и Лизе, и собаке.

— Что уже умеет ваша дочка?

— Постоянно проверять, насколько мы терпеливые родители. (Смеется.) Издеваться над нами и собакой — дергать ее за хвост, тыкать пальцем в глаза. Мы с Таней недавно вернулись из Гонконга, я сразу по работе улетел в Питер, а жена поехала домой. И вот я звоню, спрашиваю, как там дела. Она рассказывает: «Сейчас наблюдаю за Лизой — она мажет Варю (это собака) кремом». Я смеюсь: «А Варе это нравится?» «Сомневаюсь, что она получает огромное удовольствие, но что я могу поделать?» — отвечает Таня. Дочка хоть и маленькая, но упрямая, с характером. И все понимает. Я говорю: «Лиза, знаешь, где мы спим?» Она: «Да». — «Ну вот там на полу джинсы, футболка и кофта. Принеси мне кофту». Пошла, принесла. Даю ей бумажку — выброси. Она идет к мусорной корзине. Прикольно наблюдать, как ребенок растет, развивается. Наверное, не все отцы сразу осознают, какое это счастье — иметь детей. Я первое время с некоторой осторожностью относился к этому крохотному человечку. А сейчас наслаждаюсь нашим общением и стараюсь как можно больше времени с дочкой проводить — и погулять, и побегать, и поиграть. Есть у Лизы любимая игра — в «дом»: она что-то стирает, убирает, кормит своих мишек. Мишек она почему-то до сих пор называет «ню», собака у нее «вава», что-то плохое — «кака». Я все жду, когда с ней можно будет поговорить нормально. Я сам заговорил только в четыре года, зато Таня уже в полтора года стихи рассказывала — все индивидуально.

— Видите в дочери свои черты?

— Ну, красотой она пошла в маму, а упрямство — это, наверное, от меня. Лиза всегда добивается своего.

— Алексей, а с какой фигурой на льду вы могли бы сравнить свою жизнь?

— Интересный вопрос... даже сложно так с ходу ответить. В фигурном катании есть базовые элементы. Ну, например, возьмем многооборотные прыжки. Они хоть и сложные, захватывающие, но с ними свой жизненный путь мне бы сравнивать не хотелось: получается, хоть ты и стремился ввысь, но в итоге приземлился в исходной точке, откуда стартовал. Каскад прыжков, вращение? Тоже очень однообразно. Наверное, ближе всего серпантин (дорожка шагов). Здесь можно и крутиться, и делать повороты, и какие-то мелкие шажочки, и возвращаться назад. Моя жизнь так же разнообразна — были в ней и крупные победы, и ошибки. Но суть в том, что все-таки я иду вперед.

— Цели в спорте очевидны и понятны. А сейчас куда движетесь?

— Моя спортивная карьера завершилась десять лет назад, можно сказать, на высокой ноте. Олимпийская медаль — это, что ни говори, триумф, высшая награда. Но я счастливый человек, потому что у меня есть работа, которая тоже связана с фигурным катанием, и я получаю от нее огромное удовольствие. Людям нравятся наши ледовые шоу, новогодние спектакли, мюзиклы — мы гастролируем не только по России, но и по миру. И это здорово, что мы доставляем зрителям радость. Но я понимаю, что кататься всю жизнь не смогу, и вот тут возникает вопрос, который неизбежно задают себе все спортсмены: а что делать дальше? Ведь раньше все было четко расписано... Все заранее запрограммировано. А сейчас мне хочется попробовать что-то новое, получить другую профессию, чтобы не останавливаться на достигнутом, развиваться дальше. И я ищу зацепки, которые впоследствии могут стать тем новым делом, от которого я буду кайфовать не меньше, чем от фигурного катания. Например, мой коллега и хороший друг Антон Сихарулидзе после спорта нашел себя в политике. Я путешествовал с ним пять лет в турах в одном автобусе. И видел, что эта сфера его действительно увлекает. Он постоянно читал какие-то исторические книжки, что-то конспектировал. Пытался мне рассказать: «Представляешь, а вот Сталин сделал то-то и то-то...» То есть он получал от политики не меньшее удовольствие, чем я сейчас — от работы на телевидении или от игры в спектакле. Возможно, это и будет моей будущей профессией. Хочу получить дополнительное образование. Понятно, что помимо огромного желания надо иметь какую-то базу.

— На данный момент, если не ошибаюсь, у вас один спектакль и один фильм.

— Спектакля два. Первый оказался не очень удачным. Он был в стихах и назывался «Каникулы президента». Я играл Владимира Путина. Другой спектакль, который называется «Не верь глазам своим», живет дольше, чем я в нем. На сегодня есть роли в фильме «Сердце капитана Немова», телесериале «Жаркий лед». Понятно, что это не бог весть какой список. Но в ситуации, когда твоя основная профессия связана с фигурным катанием и требует колоссальных временных затрат, любое другое дополнение к этому сродни победе на чемпионате мира.

— Это прямо тенденция: актеры участвуют в ледовых шоу, а фигуристы пробуют себя на сцене. Ваш коллега Алексей Тихонов тоже играет в спектакле с Екатериной Стриженовой. Вы когда-нибудь подозревали в себе актерские способности?

— Принято считать спортсменов недалекими людьми. Это мнение основано на том, что многие из нас вынуждены «забить» на образование: пропускают школу, институт, чтобы добиться успехов в спорте. Но мне кажется, все зависит от желания самого человека. Мне повезло: моя мама «строила» меня не только в том, что касалось фигурного катания, она и учиться заставляла. Я окончил школу с серебряной медалью. Меня больше интересовали точные науки. Наверное, сыграли свою роль гены — мама была научным сотрудником в Институте информатики и вычислительной техники. Замечал ли я в себе актерские способности? Думаю, о моих данных лучше судить со стороны. Но, безусловно, в фигурном катании есть артистическая составляющая — ведь ты придумываешь образы, костюмы, пытаешься подать себя. Видимо, это и дало толчок.

— С каким чувством вы смотрите чемпионаты мира?

— Я их вообще не смотрю. Все так удивляются... Если честно, мне неинтересно. Я сделал в спорте все что мог. Понятно, что время идет и будут новые чемпионы, победы и трагедии. А почему неинтересно — нет ярких индивидуальностей. Если брать мастеров старой школы: Людмила Белоусова, Олег Протопопов, Татьяна Тарасова, Тамара Москвина — это действительно личности, люди с мощнейшей внутренней энергетикой. В феврале шел чемпионат Европы по фигурному катанию, который совпал со съемками в «Ледниковом периоде». И поскольку я был ведущим шоу и не катался до трех-четырех утра, как все остальные, у меня была возможность его посмотреть. Я не ощутил никаких особых эмоций. Если брать мужское одиночное катание, то, наверное, только один фигурист, канадец Патрик Чан, подошел к тому, что в свое время делала наша пятерка на Олимпиаде, — два четверных прыжка. За десять лет — никакого развития. Конечно, первые годы после завершения карьеры я скучал и хотел вернуться в спорт. Просто так резко вдруг все оборвалось... Думал, что поможет операция на колене, но этого не произошло...

— Как сейчас ваше здоровье?

— По сравнению с каким периодом? Если вспомнить себя в пятнадцать-шестнадцать лет, то сейчас оно явно похуже. (Смеется.) Первое время после операции было сложно — мне ведь полностью меняли тазобедренный сустав. Но теперь я уже могу кататься, полноценно работать. Каждый год по семьдесят-восемьдесят городов мы объезжаем с гастролями ледового шоу, которое ставит Илья Авербух. Кроме того, готовим ледовые сказки для детей. Вообще после спорта моя жизнь стала гораздо интереснее: появилось огромное количество новых замечательных проектов.

— Неужели у вас нет желания передать юным спортсменам свой богатый опыт?

— Тренером я не буду никогда. Это последнее, чем я стану заниматься. Но меня останавливает не сложность тренерской работы — нет, мне хочется пробовать что-то новое. Передо мной сейчас столько заманчивых возможностей открывается!

— Вы натура увлекающаяся, трудно ли быть моногамным?

— А кто сказал, что я увлекающийся? (Смеется.) Нет, не трудно. На самом деле я абсолютно счастлив со своей семьей.

— Вы не интернетный человек?

— Я эсэмэсный. Знаю, что такое социальные сети, но совершенно не понимаю, на фига люди тратят там такое огромное количество времени. Ты можешь взять телефон и позвонить тому, с кем хочешь пообщаться. Нет, они сидят, выясняют, у кого сколько подписчиков, меняют статусы, вывешивают фото, обзаводятся друзьями. Может, кому-то и нравится... Ничего не имею против, просто это не мое. Хотя понимаю, что жизнь постепенно уводит человека в Интернет. Поэтому приходится осваивать и эту стихию.

— Вы достаточно долго жили в Америке, потом вернулись. Не понравилось?

— Я действительно провел в Америке семь лет. Четыре года катался там под руководством Татьяны Тарасовой, потом были гастрольные туры. А после этого я приехал на две недели в Питер отдохнуть, и мама спросила: «Ты надолго? Когда обратно собираешься?» И я понял, что возвращаться в Америку мне совсем не хочется. Там все искусственное, начиная от еды и заканчивая эмоциями. В России народ все-таки более душевный, открытый для общения. Плюс тут мой менталитет, культура, юмор. Помню, когда после Америки я первый раз вышел прогуляться по Невскому проспекту, просто обалдел: какие у нас девушки красивые! Стараются хорошо выглядеть, одеться поэффектнее, пусть даже и на небольшие деньги. А в Америке людям для того, чтобы выйти на улицу, достаточно просто напялить шорты и шлепанцы. Хотя возможностей у них гораздо больше и зарабатывают они хорошо. Недавно мы с женой отдыхали в Гонконге. Там тоже девушки за собой очень следят — идут по улицам такие красавицы, тоненькие, темноволосые. Загляденье. Но потом прилетели мы с Татьяной в Москву и поняли: у нас все-таки лучше!