— До февраля 2014 года главной музыкальной темой вашей жизни, похоже, станет рок-опера «Иисус Христос — суперзвезда», с программой под которую вам выигрывать Олимпиаду. У вас были сомнения, когда вы выбирали музыку?

Максим Траньков: Это с самого начала была опасная тема. Я не видел ни одной версии «Суперзвезды», которая соответствовала бы оригинальной постановке Уэббера. Люди брали музыку и катали какую-то свою программу, не очень понимая, о чем идет речь. При этом они получали медали чемпионата мира, но это все было не то. Я точно знал, что мы будем делать. И знал, что нам будут говорить. Когда я первый раз надел желтые штаны на тренировку, был уверен, что последуют вопросы об их цвете. Люди ждали белого Христа. Или хотя бы строгие черные брюки.

Татьяна Волосожар: Мне показалось,что нашу программу будут связывать с какой-то религиозной тематикой и надо доходчиво объяснить, что это не так.

Максим Траньков: Запад принял программу сразу. В Америке зал просто встал — и на этом все вопросы кончились. В России тяжелее. Но, с другой стороны, мы та пара, на которую сейчас смотрят. И если мы можем как-то помочь нашему народу, который был долгое время за железным занавесом, сделать шаг в сторону свободы, то надо это сделать.

— Не боитесь, что произойдет с точностью наоборот и вас будут ассоциировать с той стороной железного занавеса?

Татьяна: Конечно, будут люди, которые не поймут и не захотят понимать.

Максим: Мы в этом году видели много «русских» программ. Ребята хотят показать русскую душу, а мы смотрим на это и ничего русского там не видим. Кататься под Рахманинова может не каждый. Чтобы это сделать действительно по-русски, нужно быть Артуром Дмитриевым, который провел детство в Сибири. Некоторые берут великое произведение, но даже не задумываются о том, что это детская сказка! Мы тоже рисковали, взяв «американцев». Но дело в том, что мы провели очень много времени на Бродвее, брали там уроки. Есть у нас в программе и русский вальс — мы тоже пытаемся раскрыть русскую тему, Хачатурян и так далее.

Максим: А ведь Олимпийские игры создавались, чтобы собрать все нации вместе. И не войной, а силой тела, духа и искусства

— Бродвей? Что вам дало время, проведенное там?

Татьяна: Опыт. Почувствовать себя в разных образах дорогого стоит! Первый раз мы пошли на Бродвей, потому что собрались брать рок-музыку и должны были знать, как под нее двигаться. Для нас это было что-то абсолютно новое и захватывающее. Мы решили, что если программа не получится, то хотя бы потанцуем.

Максим: Ты привык танцевать классический балет и всю жизнь этим занимаешься. Либо идешь танцевать модерн, который тоже вырос из классического балета. И тут нужно сделать что-то, чего ты просто не умеешь! Конечно, это вызов самому себе и публике. Нужно понимать, как работают руки, как локти сгибаются. Нам помог огромный черный хореограф. Он просто безумно двигается! У него каждая мышца шевелится плюс эти розовые ладошки «играют»... Стоишь с открытыми глазами и просто не понимаешь, как это делать.

— Хореограф — самое сильное впечатление от Бродвея?

Максим: Самое сильное впечатление было, когда этот хореограф пришел с нами на каток. Представляете: огромный черный человек на льду? Очень колоритный, стильный, красивый. Настоящий человек-танец! Все взгляды были обращены в нашу сторону.

Трек 2

Олимпийский гимн

— Вы сказали, что видели много образов Христа, но все они были не о том. Что было особенно важно передать в вашем выступлении?

Татьяна: Было важно не опошлить.

Максим: Да, мы должны были соблюсти грань. Но самая важная вещь все-таки в другом. Я начал исследовать это дело и понял, что история на самом деле о мире и всеобъемлющей любви. А ведь Олимпийские игры создавались, чтобы собрать все нации вместе. И не войной, а силой тела, духа и искусства. Это настоящий фестиваль дружбы народов. Но в последнее время люди забыли о «миру — миру» Столько террора, войн — практически в каждой точке какой-то конфликт! Поэтому мы подумали, что взять на Олимпиаду произведение, которое хорошо знают и которое несет в себе мир, — это умное решение. Мы хотим сказать: «Люди, обернитесь на семидесятые! Пусть движение хиппи было не во всем идеально, но ошибки можно исправить!»

Татьяна: Глобальный настрой.

Максим: Все-таки это Олимпийские игры, которые сами по себе несут мир. Не случайно в Греции на время состязаний всегда прерывались войны. И той же Грузии, например, не стоит игнорировать Сочи-2014, потому что это не политическая история.

Музыка и книги сопровождают фигуристов всю карьеру - каждая спортивная программа должна быть наполнена смыслом
© Юрий Чичков

— У меня был запланирован вопрос «Какая песня, кроме олимпийского гимна, должна обязательно прозвучать на открытии Олимпиады?» — но, кажется, ответ на него уже прозвучал.

Максим: Нет, конечно, не Jesus Christ Superstar. Есть огромное количество других групп, исполнителей и музыкантов. Я не говорю, что надо устраивать «Вудсток», чтобы люди обкурились и танцевали на открытии.

— И все-таки без чего открытие Олимпиады — не открытие?

Татьяна: Наверное, без нас самих. Мы бы очень хотели, но не будем присутствовать там, поскольку соревнования близко.

Максим: Фигуристы практически никогда не ходят. Это же очень долго: стоишь там четыре часа до открытия, потом несколько часов на самом стадионе Будь у нас хотя бы неделя до старта, мы бы приняли участие.

— Каким нашли Сочи, когда последний раз там были?

Максим: Цветущим. Город вовсю озеленяли. Это было начало осени, погода часто портилась. Но когда подсыхало и солнышко выглядывало, было хорошо. Олимпийский парк вообще шикарен! Все рядом, удобно.

Татьяна: У нас будет самая красивая Олимпиада. Ну, из тех, на которых я была. Их пока две всего — в Турине и Ванкувере.

Татьяна: Парное катание стало для меня глобальным изменением, но было интересно

Максим: «Всего две» Не знаю, мы положительно относимся ко всему, что происходит в Сочи. Хочется, чтобы люди в России больше улыбались. Потому что какой комментарий ни возьми — у нас все плохо. Выиграли Олимпиаду? — Плохо, все разворуют. Строят объекты? — Плохо, все равно не успеют. Почему люди так агрессивно настроены? Наоборот, нужно сказать: встанем всем миром и в грязь лицом не ударим. Как китайцы сделали в Пекине. Нет, у нас все плохо. Находят какие-то фото трехлетней давности и показывают, как в Сочи грязно. Наверное, если человек несчастен, он это и пишет. Но мы провели в городе практически всю осень и видели, что никто там в носу не ковыряет — начиная от управления и заканчивая последним строителем. Люди в ливень кладут газоны!

Трек 3

Группа «Кирпичи», «Зенит — чемпион»

— С какой бы композиции вы рекомендовали начать знакомство с парой Волосожар — Траньков человеку, который по каким-то причинам не знает о вас?

Максим: Мы выступаем вместе четвертый сезон — по меркам парного катания это совсем мало. Всего восемь программ, не считая показательных выступлений. Так что все просто: заходите на YouTube, набирайте в строке поиска «2011», «2012», «2013». Это же как сериал — нужно понимать, от чего к чему люди пришли. Можно вообще с сентября 2010-го начать. Мы и сами иногда пересматриваем свои видео: бывает, что какой-то элемент уходит и нужно вспомнить, в каких соревнованиях он лучше всего получался.

Татьяна: Благодаря фанатам и их группам в социальных сетях видео стало находить гораздо проще!

Максим: Не фанатам, а поклонникам! Фанаты в футболе!

— Какая музыка у вас ассоциируется с детством, с тем временем, когда вы только начинали заниматься фигурным катанием?

Татьяна: Вы не поверите, я очень любила Вадима Казаченко. Он часто играл у нас на катке — фоном. Но это было позже. А так помню и «Белый лебедь на пруду», и что-то в этом роде.

Максим: Шансончик играл, да? Мне повезло больше — старший брат очень музыкальный человек, гитарист. Поэтому мои воспоминания связаны в основном с роком, рок-н-роллом. Дома у меня звучали The Beatles, Stray Cats

— Ваш тренер Нина Мозер рассказывала, что ее первая фотография в газете появилась в шесть месяцев. Подпись к ней была такая: «Маленькая Нина еще не умеет ходить, но ее родители (Михаил Мозер, 27-кратный чемпион СССР по теннису, и Светлана Мозер, двукратная чемпионка СССР в танцах на льду) уже сейчас спорят, что покупать — ракетку или коньки». Кем вас видели родители?

Татьяна: У меня мама с детства мечтала быть фигуристкой, интересовалась этим видом спорта. Но заниматься им не могла — она родом из маленького городка, где не было никаких условий. Они с друзьями сами расчищали лед и катались для себя — на коньках-«снегурках». Можно сказать, я ее нереализованная мечта.

Максим: То, что меня ждет спортивная судьба, было понятно. Отец — мастер конного спорта, мама имеет разряды по легкой атлетике. Но фигурное катание — это просто стечение обстоятельств. Каток находился близко к дому, вот и все. Желания заниматься у меня не было никакого. Я из Перми, а там во дворе сложно сказать, что ты фигурист. Тогда как раз началось повальное увлечение карате — благодаря первым боевикам, плюс у нас была сильная хоккейная команда «Молот-Прикамье». В школьное время возник «Урал-Грейт», и все пошли в баскетбол. Я и сам занимался им пару лет. В общем, когда во дворе реальные пацаны останавливали и спрашивали: «Чо, спортсмен? Чем занимаешься?» — говорил: «Коньки». Никогда не уточнял, что именно фигурист. Считал это каким-то позором. Иногда прикрывался хоккеем или футболом.

Чтобы показать нечто новое на льду, Татьяна и Максим брали уроки танцев на Бродвее
© РИА Новости. Михаил Мокрушин

— Судя по вашему инстаграму, Максим, вы активно болеете за футбольный «Зенит».

Максим: Мое отрочество и становление проходили в Санкт-Петербурге, поэтому я, как и весь город, заражен этой болезнью. Я вообще больше ассоциирую себя с Питером, чем с Москвой или каким-то другим городом. На «Петровском», правда, был один раз. Это был матч с пермским «Амкаром», которому я тоже сочувствую.

— Какая песня из фанатского «плей-листа» — самая любимая?

Максим: «Кирпичи» — «Зенит — чемпион». Я такую музыку больше слушал. А вообще есть группа «Бивни», которая поет только про команду. Да вся санкт-петербургская рок-индустрия так или иначе отметилась. По песне про «Зенит» есть у каждого. У «Кирпичей» песнях в пяти название клуба точно встречается.

Трек №4

Балет «Ромео и Джульетта»

— С какой музыки для вас началось парное катание?

Татьяна: «Ямщик, не гони лошадей».

Максим: Мой первый опыт парного катания не был связан именно с катанием. Я продолжал заниматься одиночно: меня учили прыгать, кататься. Я был совсем «нулевой», и доверить девочку мне было никак нельзя. Мы делили лед с группой женского одиночного катания. И вот как-то раз у нас было совместное выступление в рамках городского праздника. Мы танцевали кадриль. Но с теми девчонками мы были одного возраста, так что это еще не так страшно.

— Что чувствует бывший одиночник, когда обнаруживает рядом с собой еще одного человека?

Татьяна: Я любила выступать одна. Парное катание стало для меня глобальным изменением, но было интересно. А поскольку у партнеров с партнершами обычно разница года в три, они редко бывают одногодками, интерес постоянно рос.

Максим: У меня было по-другому. Одиннадцать лет — это же самое время дергать девчонок за косички! А мне вместо этого говорят, чтобы брал девочку за руку. Упирался страшно, но в конце концов тренер сказал: «Так, быстро взял и поехал!» Вот так скрепя сердце пришлось встать в пару.

Максим: Меня все спрашивают: «Как ты в этом катаешься?»

— Какую музыку из «прошлой жизни» — с другими партнерами — вы вспоминаете с особенной теплотой?

Максим: Нашу! А если серьезно, то, когда я стал чемпионом мира среди юниоров, в короткой программе у нас был цирк — «Петрушка».

Татьяна: Наверное, «Ромео и Джульетта» 2003 года. Мы катались под эту музыку с Максом, но с ней у меня связан и первый взрослый чемпионат мира. Мы с Петром Харченко хорошо выступили, хотя были проблемы со здоровьем.

Трек 5

Балет «Маскарад»

— Нина Мозер утверждает, что поначалу побаивалась работать с Максимом из-за имеющейся у него репутации эмоционального человека. А вы были уверены, что сработаетесь?

Татьяна: Все очень запутанно было — Максим не хотел у Нины Михайловны тренироваться, Таня вообще не знала ситуации и просто хотела кататься с Максимом...

Максим: Нина Михайловна была тренером не самых сильных юниорских пар, из-за чего я не вообще понимал, чему она может научить. Меня к тому же тянуло в Питер. В итоге у нас состоялся такой разговор: катаемся год, смотрим друг на друга, а если все будет плохо, тренер поможет нам с переездом к другому специалисту. Но мы сработались. Нина Михайловна показала себя как самый главный профессионал: ставить технику нам было не нужно, мы сами помогали друг другу. Тане, правда, пришлось переучиваться, потому что я менее сильный партнер, чем Стас Морозов, который из любого положения поднимает партнершу. У нас таких фигуристов называют «домкрат». Я больше «техник», мне нужно, чтобы каждое движение до последнего вздоха было отточено. Были моменты, когда у нас вообще ничего не получалось, но через три-четыре старта мы стали чувствовать тренера и доверять ей.

— Когда вы последний раз по-крупному спорили с тренером?

Максим: Мы часто спорим, чуть ли не каждый день! Точнее, я спорю — женщины друг друга понимают лучше. Нам с Ниной Михайловной интересно, потому что у нас разные точки зрения на все: фигурное катание, костюмы, музыку Я вообще люблю спорить, и мало кто может превзойти меня в этом деле. Мозер — одна из тех, кто способен доказать свою правоту.

— Вы упоминали разные взгляды на костюмы. Каким должен быть костюм, чтобы вам было комфортно?

Татьяна: Для нас самое главное, чтобы они сочетались с музыкой и нравились нам самим. Взять нынешнюю короткую программу бал «Маскарад» — у Макса там эполеты, что по идее должно быть источником дискомфорта.

Максим: Я с детства хочу пообщаться с Дельфином. Семь раз бывал на его концертах

Максим: Меня все спрашивают: «Как ты в этом катаешься?» Но если это настолько дополняет образ, ничего не сделаешь. Главное, чтобы костюм был не скользкий и чтобы я в хватах не путался. У эполет, кстати, есть одна особенность — они нашиваются не совсем на плечо, а чуть вперед. Из-за этого возникает эффект сутулости.

— Попытки использовать балетную пачку в прошлом?

Татьяна: В пачке кататься сложно. Там жесткая ткань, она «протыкала» Максиму руки, попадала в лицо. В одиночном катании пачку можно использовать, а вот партнера лучше поберечь.

— Какой костюм из мира фигурного катания для вас самый запоминающийся?

Татьяна: Мне очень нравился хиппи-стиль Натали Пешала и Фабьяна Бурза. Для фигурного катания это было что-то необычное.

Максим: Да у них каждый год костюмы классные! Этим французы и выделяются. Их постоянно обсуждают: кому-то нравится, у кого-то более пуританские взгляды. Но в любом случае хорошо, что ребята не привязываются к каким-то канонам и креативят.

— «Ребята сумасшедшие в плане новаторства», — сказала о вас как-то Нина Мозер. Какой еще музыкальный эксперимент можно от вас ожидать?

Максим: Есть одна задумка — ей много времени, но мы никак не рискнем. Эту программу нужно катать, добившись самых главных высот. Музыку, идею представляем, но работа очень кропотливая. Такого точно никто не делал. Самое главное, что Нина Михайловна хочет попробовать. Я пришел к ней с большим сомнением, а ей понравилось!

— Заинтриговали. Подозреваю, что название песни спрашивать бессмысленно...

— Максим: А это и не песня даже! Там нет слов. Музыка совсем не популярная, ее мало кто знает.

Трек 6

Дельфин. «Я буду жить»

— Есть музыка, под которую вы никогда не станете кататься?

Максим: Под попсу какую-нибудь точно не станем. Верка Сердючка и все такое...

Татьяна: Всегда должна быть какая-то тема. Есть вещи, под которые фигурное катание просто невозможно и не воспринимается зрителем.

— Но балет к таким вещам точно не относится. Недавно вы познакомились с Андрисом Лиепой. Что больше всего запомнилось из общения с ним?

Максим: То, что он сразу же вышел на лед, сказал: «Здравствуйте, я Андрис Лиепа!» — и принялся учить Таню делать арабеск.

Татьяна: Еще он подарил нам свои DVD! Я просто обалдела, что человек настолько включился! Наверное, благодаря ему судьи мне теперь ставят «3» на выезде.

Максим: Нам хотелось поработать с Андрисом в произвольной программе, потому что у меня там сложные жесты рук. Получили даже предварительное согласие, но пока что-то не срослось.

— С кем еще из людей искусства вам хотелось бы пообщаться?

Максим: Мы и с Андрисом Лиепой знакомы, и с Илзе. И вообще открыты к новым знакомствам, тем более полезным.

Татьяна: Мне очень хотелось бы познакомиться с примой Мариинского театра Ульяной Лопаткиной.

— То есть в первую очередь это люди из мира балета?

Максим: Не обязательно. Я с детства хочу пообщаться с Дельфином. Семь раз бывал на его концертах. Когда я был маленьким, увлекся его поэзией, сам пытался писать какие-то рэп-тексты. У меня даже были учебники того, как это делать! Потом мне понравилось то, что Дельфин начал делать с музыкой. Один альбом он вообще сыграл в ванне. Для меня это было «вау!»: человек все больше и больше уходит в андеграунд, хотя может просто получать деньги на своей популярности.