– Когда три с половиной года назад я начал работать с ребятами, они относились к собственному катанию достаточно своеобразно, – начал Платов. – Для них было откровением, что фигурист помимо тренировок на льду может проводить в зале по два-три часа в день. Что каждый день нужно заниматься хореографией. Помню, на мой вопрос, приходилось ли им заниматься хореографией раньше, Никлас ответил, что приходилось, и очень много. Оказалось, что речь идет об одном-единственном сборе, на который были приглашены специалисты балета и который продолжался неделю. Ко мне ребята попали уже в достаточно взрослом возрасте, когда обоим было за 20, а в этой ситуации сложно учить чему-то принципиально новому. И уж по крайней мере рассчитывать на то, что это получится быстро. Английская федерация фигурного катания, безусловно, связывает с этими спортсменами определенные надежды в плане занятых мест, мне же как тренеру гораздо важнее увидеть, что спортсмены реализовывают в соревнованиях все то, чему я учу их на тренировках. В короткой программе в Будапеште это им удалось. Хотя довольно долго не получалось.

– С чем связана столь явно выраженная акробатическая направленность танцев Кумс и Бакленда? Вы сознательно выбрали такой стиль, чтобы отличаться от других, или же это просто эксплуатация природных данных?

– Все вместе. Прежде всего мы действительно хотели таким образом обратить на себя внимание, благо для этого есть все возможности. Пенни маленькая, легкая и очень сильная. Ее можно крутить в воздухе как угодно. Поэтому, кстати, ребята получают травмы чаще, чем кто угодно другой, – пытаются делать связки и поддержки, которые не делает никто в мире. Последняя из серьезных травм случилась в сентябре, из-за чего мы не катались почти месяц.

– Мне уже доводилось слышать, что Никлас постоянно роняет партнершу.

– То было пять лет назад, когда я еще не занимался с ребятами. Ник тогда очень сильно уронил Пенни в Загребе. Так приложил ее об лед, что она вообще не поняла, что произошло – два месяца лежала в больнице. А в сентябре Пенни сама уронила партнера. Мы тренировали прекрасную по замыслу поддержку в конце программы, которую, к сожалению, потом пришлось заменить на более простую. Пенни там как бы исполняет сальто назад, раскрывается в воздухе ногами вверх, Ник ее ловит и вращает вокруг себя. Все, кто эту поддержку видел, говорили нам, что эффект достигнут сумасшедший. И получалось все настолько хорошо, что ребята решили попробовать выполнить поддержку на более близком расстоянии друг к другу. И получилось так, что Пенни, отталкиваясь ото льда, подсекла партнера, и он стал падать. Сама она в этот момент уже была в воздухе. А ловить некому. И я был далеко – на другой стороне катка. Сотрясение тогда она получила приличное. Мы даже шлем специальный ей сделали для тренировок.

– Ваши поддержки очень оригинальны. Кто их придумывает?

– Большая заслуга в этом принадлежит Филу Эскью, с которым мы вместе работаем с этой парой. Он в свое время был чемпионом Англии в танцах на льду, катался с Марикой Хэмпфри. Фил помимо того, что он наш хореограф, еще и приемный отец Пенни – ее отчим. Еще у нас есть две пары акробатов. Одна в Америке, это, так сказать, "чистые" акробаты, а вторая – в Англии – специалисты по акробатическому рок-н-роллу. Все они с огромным удовольствием работают с ребятами, потому что Пенни способна сделать в воздухе то, что никогда не сделает более крупная девочка.

У ребят еще такие редкие характеры – они не хотят быть "как все". В этом плане они очень похожи на мою предыдущую пару – Шинед и Джона Керр. Своим желанием поставить программу на музыку Майкла Джексона они меня просто замучили. Я упирался до последнего. Объяснял, что Майкл Джексон – это не просто взять одну из песен и под нее прокататься. Это серьезный стиль. В итоге ребята нашли человека в Лондоне, который в качестве танцора принимал участие в последнем шоу Джексона This is it. Этот специалист очень много работал с Пенни и Ником над движениями, над шагами. Получилось очень интересно.

– Вам часто доводится слышать упреки в том, что вы со своими спортсменами превращаете танцы в акробатику?

– Конечно, я постоянно это слышу. Хотя что значит – превращаю? Сами по себе танцы в рамках новых правил, требующих сложных входов в тот или иной элемент, сложных выходов, давно уже стали акробатикой. А что касается танцевальных тенденций в целом... Знаете, я не далее как вчера стал смотреть в интернете старые записи – хотел показать Филу, как в свое время катался Юрий Овчинников. В итоге меня занесло в какие-то совсем давние дебри. Посмотрел, как в 2006-м каталась в Турине Татьяна Навка, дошел до себя с Оксаной Грищук, до Джейн Торвилл и Кристофера Дина. А потом мне стало скучно. Ну да, все мы катались хорошо. Но чтобы стоять в "кораблике", держать над головой партнершу, которая при этом меняет позицию... Нам в страшном сне не могло привидеться ничего подобного. Ну да, у нас было много драмы. Посмотрели друг на друга испепеляющим взглядом, отвернулись, разъехались, бросились в объятия... Но сейчас-то хочется летать! Не просто поднять партнершу над головой, завернув ее в "бублик" и пять раз прокрутив вокруг себя – любой дурак сделает. А реально летать. Как летает та же Лена Ильиных в своем "Лебедином озере". Это же классно!

– Чем, кстати, вы объясняете тот факт, что Ильиных и Никита Кацалапов проиграли короткий танец итальянской паре?

– Во-первых, итальянцы очень сильно прибавили за последний год. Сотрудничество с Игорем Шпильбандом помогло им очень правильно выстроить программу. Раньше они старались наворотить как можно больше сложности и ехали уже так, как эта сложность позволяет. Игорь же научил из более простыми шагами набирать сумасшедшую скорость. И Анна с Лукой стали восприниматься совершенно иначе. Плюс – технические помарки у Лены с Никитой. Если за дорожку шагов ты получаешь второй уровень сложности, то не стоит удивляться тому, что тебя кто-то обошел. Хотя касательно Ильиных и Кацалапова могу сказать, что многие свои огрехи они с лихвой компенсируют сумасшедшей скоростью. Взять те же твиззлы. Помню, когда новые правила только ввели, твиззлы разрешалось делать с остановкой. Мы их и делали – практически стоя на месте. А делать на полном ходу четыре оборота – это же нереально! Если ты всего лишь слегка зацепишься в этот момент за поверхность льда – это же смертельный номер. И Никита так падал на тренировке. Но этот риск интересен. На него хочется смотреть.

– И чего теперь, по вашим ощущениям, следует ждать в произвольном танце?

– Сугубо мое мнение сводится к тому, что танец Ильиных и Кацалапова технически сложнее итальянского раза в полтора-два. Хотя танец Капеллини/Ланотте мне тоже нравится. Если Лена с Ильей сделают все свои элементы, они должны выиграть безо всяких проблем. Сама их программа мне очень нравится. Когда я впервые увидел их "Лебединое озеро" в интернете, подумал как раз о том, что такая постановка при чистом исполнении может бить все другие программы. Плюс – совершенно сумасшедший потенциал спортсменов. Им бы только немножко подчистить катание.

– То, что чемпионат Европы пропустили две ведущие пары, – это плюс для них или минус?

– Пропуск любых соревнований – это обычно палка о двух концах, но в данном случае и для Натали Пешала/Фабьена Бурза, и для Кати Бобровой/Дмитрия Соловьева я вижу одни только плюсы. Когда люди идут на олимпийскую медаль, а цель и у тех, и у других – завоевать бронзовую медаль в Сочи, ни к чему допускать ненужных проигрышей. Нет ничего хуже, чем ехать на Олимпиаду – проигравшим.

– А как вы расцениваете возврат Бобровой и Соловьева к старой программе?

– Если старая программа была выдающейся, то смысл в таком возвращении, безусловно, есть. Можно вспомнить победу французов Изабель и Поля Дюшене на чемпионате мира 1991 года – они тогда вернулись к своей композиции с дудочками, с которой стали на предыдущем мировом первенстве вторыми, но были лучшими в произвольном танце. Как это может сыграть сейчас, я просто не знаю.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ16.01.2014 19:00