Константин Меньшов, и это знают все фигурным катанием интересующиеся, всегда хорошо катает одну из двух программ. В Будапеште он неважно выглядел в короткой, а это значило, что в произвольной как следует соберется:
- Я в хорошей форме, - уверял меня воспитанник терпеливого питерского  тренера Евгения Рукавицина после сокрушительной неудачи в короткой. - У меня пошли четверные. И так, что я даже не думаю, сделаю их или нет. Прыжки получаются естественно.

В свои почти что 31 Костя не собирается бросать спорт:

- Буду кататься, пока катается, - повторяет он, не назначая никаких определенных сроков ухода. А что закрывает, как судачат, дорогу молодым, так пусть они сначала его обырают.

В Будапеште он чисто выполнил два четверных. Оценки сразу же подскочили. Такое упорство и преданность фигурному катанию похвальны. И наконец заслуженный, первый в долгой спортивной жизни подиум. Константин Меньшов - третий, бронза - честно выстраданная у него. Поздравляем Костю и тренера Евгения Рукавицына, все эти годы отстаивавшего своего ученика, оберегающего от "вражеских" атак.
Вчера Этери Тутберидзе выводила на лед чемпионку Европы 15-летнюю Юлию Липницкую. Сегодня настал черед Сергея Воронова. У кого только не тренировался этот способный фигурист, пальцев одной руки не хватит, чтобы пересчитать его наставников. Хороший парень, но чего-то не хватало. То ли трудолюбия, то ли умения это трудолюбие воспитать. Но у Тутберидзе, но у Тутберидзе, высокой, красивой, стройной, с осиной талией, всегда со вкусом одетой и напоминающей героиню (в положительном образе) боевиков Голливуда не забалуешь. Небезызвестный хореограф Илья Авербух, занятый сверх меры и работающий даже ночами, поставил программы. И вот перед нами новый Воронов, показывающий свой лучший результат сезона не на каких-то мелких незначащих турнирах, а на первенстве Европы. Не тот, которого готовы были списывать, да просто жалели "уж больно классный парень", а один из основных номеров мужской сборной России. Помню, в сентябре 2012-го именно Сережа Воронов выехал глубокой ночью опробовать только-только наращенный лед в олимпийском Дворце "Айсберге". И не надо упреков в поисках символики. Какая символика, когда Сергей Воронов - второй. Мы вчера долго вспоминали с Сережей, были ли у него вот такие европейские пьедесталы. И вспомнили: в 2008-м на чемпионате Европы в Загребе он был третьим в произвольной, но в общем зачете не попал в призеры.
Максим Ковтун обещал после короткой не отказаться от выполнения трех четверных прыжков в произвольной. Из которых получился один, второй был непонятен, а третий напоминал чистую "бабочку" - на языке фигуристов начисто сорванный прыжковый элемент. Может быть, надо было облегчить программу? Отказаться от четверного, тем более, что другие элементы, к примеру, тройной Аксель был выполнен классически.

Чего мы хотим от юниора в 18 лет? Чтобы он обладал стальными нервами Плющенко? Рано. Нам надо ни в коем случае не корить эмоционального спортсмена, а трогательно беречь его. За ним - будущее нашего одиночного катания, он - наследник великого Плющенко. Но - всему свое время.

Признался сам после проката, что не знал, куда деться в ожидании своего выхода на лед: в уши назойливо лезли чужие аплодисменты и голос информатора, объявляющий чужие оценки, а на многочисленных экранах прыгали и прыгали соперники.

Услышав об этом уже после соревнований, президент российской федерации фигурного катания и олимпийский чемпион Александр Горшков лишь покачал головой: мол, недосмотрели. Надо было не отходить от парня ни на шаг, но не позволять ему смотреть на чужие прокаты. Вспомнил Горшков и о том, что в свое время ни на одном из своих шести чемпионатов мира, несмотря на куда более солидный возраст и опыт ни разу не выходил из раздевалки раньше времени – чтобы не растрачивать эмоции и не терять настрой. И добавил: "Тут ничего не поделаешь. Таким вещам учатся на собственной шкуре".

Максим тоже сказал о неоценимом опыте. О том, что в Будапеште он в полной мере почувствовал, насколько стремительно выгорают нервы, если позволить себе следить за тем, что происходит вокруг. Но факт был фактом: своим выступлением 18-летний спортсмен поставил российскую федерацию фигурного катания в тупик – максимально осложнил решение, которое должно быть принято ФФККР не позднее вторника: кого посылать на Игры?

Задним числом умны все. Одна из точек зрения довольно влиятельного спортивного чиновника, высказанная не для прессы, сводилась к тому, что было ошибкой вообще посылать Ковтуна в Будапешт. В конце концов, Максим был единственным, кто сумел пробиться осенью в финал "Гран-при", следом он выиграл чемпионат России в прямой конкуренции с Плющенко, что, безусловно, стоило колоссальных нервных усилий, и уже тогда было понятно, что еще один серьезнейший старт за столь короткое время мог оказаться непосильным грузом для его нервной системы – как оно в итоге и вышло.

Возможно, федерация действительно просчиталась. То, что на Плющенко нельзя делать никакой серьезной ставки, все понимали еще в декабре. Понимают и сейчас, что постоянно сквозит в разговорах. Но посылать-то кого?

Вроде бы ответ лежит на поверхности: по совокупности результатов чемпионата России и европейского первенства этим спортсменом должен стать Сергей Воронов. Но есть нюанс: в Будапеште Сергей оказался в положении человека, которому абсолютно нечего терять. Его и подводили именно к этим соревнованиям, понимая, что в следующий раз пик формы понадобится спортсмену лишь в конце марта – на мировом первенстве. Выходить на лед в таком состоянии, не забивая себе голову ненужными мыслями куда проще, чем когда от тебя ждут сложнейшей программы и высочайшего результата. Причем не просто ждут, а при каждой удобной возможности напоминают об этом.

Да и можно ли гарантировать, что Воронов не дрогнет, если на него свалится давление сродни тому, что обрушилось в этом сезоне на Ковтуна? Возможно, и сдюжит, кто знает. А может и нет.

То же самое можно сказать о Константине Меньшове, сумевшем преодолеть в Будапеште карму "вечно четвертого". На пресс-конференции Костя сказал, что второй четверной прыжок в короткую программу включил в этом сезоне скорее от безысходности. От того самого "нечего терять". Но все равно это не оправдало себя.

– Все-таки я не до конца наработал такой контент, и, видимо, какая-то боязнь, неуверенность во втором четверном прыжке – сальхове – не позволила мне показать чистый прокат ни на чемпионате России, ни здесь на чемпионате Европы, – пояснил Меньшов. – В этом сезоне у меня вообще есть проблема с короткой программой – я достаточно стабильно выполнял тройной аксель и четверной тулуп, но упорно делал ошибки на лутце. Каждый раз, завалив короткую программу, мне приходилось догонять соперников. Смог бы так откатать произвольную программу в Будапеште так же хорошо, если бы справился с короткой? Не знаю, но, надеюсь, прокат получился бы не менее достойным.

Ошибкой Ковтуна в Будапеште было названо и то, что Максим продолжал исполнять все ту же программу-максимум – с пятью четверными прыжками в двух программах. Тут трудно что-либо утверждать однозначно: на тренировках спортсмен достаточно уверенно с этим набором справлялся. Хотя если рассуждать задним числом, возможно, стоило чуть облегчить хотя бы произвольную.

Сам Ковтун совершенно опустошенно сказал после проката, что у него уже не осталось ни сил, ни эмоций: как будет – так и будет, не ему решать. И уж тем более нет смысла обсуждать выступление с позиции сослагательного наклонения. Наверное, мог бы, да. Но не сумел.

Если отвлечься от эмоций, то несложно прийти к простому, в общем-то, выводу: мы сами нагромоздили на Максима слишком много ожиданий. Собственных и, наверное, неоправданно завышенных. Что способны сделать эти ожидания со спортсменом, исчерпывающе показал прокат чемпиона Европы-2011 Флорана Амодио, приехавшего в Будапешт биться с Брайаном Жубером за позицию первого одиночника Франции. Все, что удалось фигуристу – дважды сделать тройной сальхов. Все остальное было завалено до такой степени, что теперь Амодио, занявший в произвольной программе 20-е место, а в общем зачете – 13-е вообще формально не имеет права претендовать на какую-либо из двух олимпийских вакансий – впереди него в протоколе оказался и Жубер, и третий французский участник Шафик Бессегье.

Главный же парадокс заключается в том, что только теперь стало совершенно очевидно: решение относительно олимпийской мужской вакансии было гораздо проще (а, возможно, и правильнее) принять до начала чемпионата Европы, нежели сейчас.