Я вчера раздал за 20 минут пять интервью. Ко мне – не спортсмену, не тренеру, не хореографу – выстроилась очередь из японских и корейских телекомпаний. Они все хотели одного – чтобы я рассказал про Липницкую. Поскольку сама фигуристка на вечерней тренировке не появилась, пришлось мне, самозванцу, стать на некоторое время спикером группы Этери Тутберидзе (да простят они меня – я не напрашивался и говорил только от своего имени). Я еще благородно-хвастливо подумал: пусть лучше я утолю их информационную жажду, нежели они сегодня будут снова досаждать Юле и Этери Георгиевне. Правда, все равно будут, как я ни старался бы. Японцев, корейцев и китайцев на каждой Олимпиаде большинство – впрочем, как и на планете. Все они очень вежливые, тысячу раз извинятся, поблагодарят, улыбнутся, поклонятся, но при этом ни на шаг не отпустят жертву. Их много, и поэтому они могут дежурить в аэропорту круглосуточно. Поэтому они и встретили Юлю ночью с 17 на 18 февраля, когда фигуристка вернулась из Москвы в Сочи. Они тыкали ей микрофоном в лицо, они бежали за ней, они хотели от нее хоть одного слова, как будто это слово раскроет для них всю тайну Липницкой.

Я не преувеличиваю. Все японцы и корейцы спрашивают одно и то же: откуда она такая взялась, и как получилось, что у нас в России вдруг появилась такая волшебная фигуристка? Ну что им на это ответить, если мы и сами этого не знаем! Почему? Да потому, что девочка кайфовала от коньков и льда, потому что мама бросила всю прежнюю жизнь в Екатеринбурге и уехала с дочкой в Москву, потому что Этери Тутберидзе – современный, тонкий, талантливый тренер, потому что… Многое другое известно только им троим – Этери, Юле и ее маме.

Все трое пережили в Москве настоящую недельную осаду. Я знаю это, поскольку Москва взорвала мои телефоны в Сочи с просьбами помочь достать Липницкую. Я не помог, так как пробиться сквозь заборы, выстроенные тренером, невозможно. Я это узнал несколько раньше и даже не пытался. Лазейка может быть только одна: если сама Юля захочет выйти за территорию. Но, слава Богу, она не хочет. Когда она улетала из Сочи после командных соревнований, в аэропорту ее провожали две камеры – моя и Первого канала. Я своему оператору сразу сказал близко не подходить, не нервировать. А коллеги сунулись и услышали от той, кого они считают ребенком, взрослое и принципиальное «перестаньте, пожалуйста, меня снимать».

Мир продолжит ее снимать, потому что мир ждал ее 10 лет. Именно ее, по-детски трогательную и по-взрослому вдумчивую и глубокую. Сидзука Аракава, Мао Асада, Ким Ён А – одна за одной, как безжалостное цунами. И вдруг появилась девочка с чистым свежим катанием и удивительно чистыми глазами, и весь мир теперь болеет за нее, 15-тилетнюю уроженку Екатеринбурга. Но влюбившийся в нее мир эгоистичен и бесцеремонен, он привык к раблезианству, пожиранию всего и вся. Он может удушить ее в своих голодных объятиях. Но мы-то почему заодно с этим миром? Почему мы, проводящие Олимпиаду в нашей стране, не хотим подождать несколько дней, почему заставляем ее родственников прятаться за закрытыми дверями и не подходить к телефону? Зачем мы сами нервируем ее и выводим из равновесия? В спорте нет ничего важнее внутреннего равновесия, а в фигурном катании – особенно. Сегодня на утренней тренировке Юля была спокойна и безошибочна. Я очень рад, что она уже внутри чистой зоны спортсменов, куда журналистов не пускают. Там она хоть как-то ограждена от назойливого любопытства. Да, это именно любопытство! Осадите его еще на пару дней, если желаете ей успеха.

В олимпийском командном турнире она обыграла всех своих конкуренток, кроме кореянки Ким Ён А. Сегодня – их первая встреча на льду, в короткой программе. Олимпийская чемпионка Ванкувера против олимпийской командной чемпионки Сочи. Юле будет очень непросто, особенно когда «Айсберг» взвоет и затопает ногами при ее появлении на льду. Представим себя на ее месте, и давайте оставим Юлю в покое.