И вряд ли кто вообще мог тогда предположить, что тот конец жизни окажется на самом деле началом большой и яркой карьеры. Карьеры Кустаровой-тренера.

– Вы могли предположить, что все так сложится в вашей спортивной жизни, Лена?

– Конечно же нет. Мы с Олегом всегда очень дружили, проводили вместе все праздники, все знали друг о друге. Я могла ожидать предательства от кого угодно, но не от него. Поэтому безусловно, решение Олега уйти стало для меня полной неожиданностью.

Признаться, я даже толком не помню, переживала ли тогда. Когда это все случилось, помню, как мне звонил Вазген Азроян и предлагал встать с ним в пару, помню, как по инерции продолжала ходить на тренировки. А вот все, что было связано с Олегом – как отрезало. Возможно сработали какие-то защитные механизмы в психике: слишком сильным оказался шок. И память просто заблокировала все, что было связано с той ситуацией.

– Сейчас, став тренером, вы относитесь к подобным вещам иначе?

– Абсолютно. И спортсменам своим всегда твержу: "Ребята, послушайте меня, я сама все это проходила и знаю, что говорю".

– Прислушиваются?

– Нет, конечно. В этом плане о фигуристах даже не скажешь, что они наступают на одни и те же грабли. Они на них просто танцуют. Одно время у нас в группе катались Елена Романовская/Александр Грачев (чемпионы мира-2004 среди юниоров – прим. "СЭ"), потом они расстались, Саша год ждал новую партнершу, она действительно нашлась, но спустя два сезона ребята не выдержали конкуренции в группе и ушли к Александру Жулину. И вскоре вообще закончили кататься. А не так давно Романовская и Грачев встретились в одном и том же шоу. И в один голос говорили: "Какими же мы были идиотами! А ведь сколько раз тренеры нас предупреждали, что нам придется пожалеть о своем решении!"

* * *

– Вы сами ушли из спорта в 19 лет.

– И сразу уехала во Францию по приглашению одного из клубов – хотелось полностью сменить обстановку. Уезжала в Париж на месяц, а провела там три года. Мне очень понравилось работать тренером – я мгновенно нашла общий язык со всеми спортсменами клуба, хотя не говорила по-французски. Возможно, сказалось то, что в глубине души я продолжала быть фигуристкой. Французы помогали мне учить язык, сами учили русский. В Париже я впервые столкнулась с таким видом катания, как одиночные танцы – мои ребята очень быстро стали выигрывать в этой категории все турниры. Потом меня пригласили в юниорскую сборную, где я начала ставить программы.

Другой вопрос, что все это время я ужасно скучала по дому. Плакала после телефонных разговоров с мамой, с друзьями. И все чаще думала о том, что нужно возвращаться в Россию. Хотя бы на время.

– А вернулись уже навсегда?

– Со второго раза. Львовна (Светлана Львовна Алексеева – известный российский тренер по танцам, вместе с Татьяной Тарасовой готовила к Олимпийским играм в Альбервилле Марину Климову/Сергея Пономаренко. – Прим. "СЭ") тогда ушла со Стадиона юных пионеров на новый каток, у нее сложилась хорошая группа, в которой было очень много работы.

– Вы называете маму – Львовной?

– Так повелось с тех пор, когда я каталась у нее сама.

– Вам сильно пришлось менять свой взгляд на танцы, когда в обиход вступили новые правила?

– Конечно. Пришлось учиться очень многому.

– Это раздражало?

– Нет. Я сразу начала воспринимать это, как некую неизбежную реальность. Мы же не раздражаемся, что есть приходится с помощью ножа и вилки? Таковы принятые в обществе правила. Не психовать же по этому поводу? К тому же вникать во все тонкости новых правил мне было просто интересно.

– Не сочтите за комплимент, но я много раз слышала, что мало кто в нашей стране ставит танцевальную технику фигуристам лучше вас с Алексеевой.

– Могу только порадоваться, если наша работа так выглядит со стороны. На самом деле мы уделяем этому очень большое внимание. Весной в начале каждого сезона есть период, когда все наши пары независимо от их уровня вообще занимаются только техникой. За сезон технические навыки всегда несколько рассеиваются, приходится восстанавливать. Как музыканту играть гаммы. Еще мне очень помог тот период, когда я работала во Франции и не очень хорошо знала язык. Приходилось проводить очень много времени на льду и самостоятельно показывать все шаги – для меня это было проще, чем объяснять словами.

Когда наш Саша Грачев начал работать тренером в ЦСКА, мне даже позвонила Лена Водорезова (Елена Буянова – тренер Аделины Сотниковой и Максима Ковтуна. – Прим. "СЭ") и сказала: "Как же он хорошо научен и как классно катается!"

От такого тренера, как Лена, это было очень приятно услышать.

– От вас с Алексеевой тем не менее дважды уходили дуэты, которые становились чемпионами мира в юниорском возрасте: Ксения Монько/Кирилл Халявин, Екатерина Боброва/Дмитрий Соловьев. Вы задумывались, почему это происходит?

– Монько и Халявин, например, ушли от конкуренции. В таких ситуациях спортсмены как правило следуют советам людей, которых считают более авторитетными. Более того, ребята честно нам признались, почему уходят и кто именно убедил их в правильности того решения.

– А у вас самих не было ощущения, что, катаясь у вас, пары словно упираются в собственный потолок, доходя до определенного уровня? И что им действительно требуется смена обстановки, чтобы снова начать прогрессировать?

– Пожалуй, это было только в случае с Бобровой и Соловьевым. В фигурном катании многое зависит от постановок, от настроения, с которым работаешь со спортсменом. Если с Монько и Халявиным мне было интересно заниматься всегда, то в отношении Димы и Кати в какой-то момент действительно наступил период, когда работа пошла как-то совсем натужно. Не могу сказать, что именно стало причиной расставания, но мы все тогда чувствовали, что вместо рабочего азарта образовалась какая-то пустота и усталость друг от друга.

– Боброву достаточно часто критиковали за излишне резкий макияж. Вы пытались как-то на это влиять?

– Дело в том, что далеко не всегда это удается: не портить же настроение спортсменке перед самым выходом на лед, если тебе что-то не нравится?

* * *

– Насколько неожиданной стала для вас информация о том, что Елена Ильиных/Никита Кацалапов прекращают кататься вместе и что Никита уводит из вашей группы Викторию Синицыну?

– Мы знали об этом еще до начала чемпионата мира в Саитаме. Тогда как раз был период заключения контрактов на всевозможные послесезонные шоу. Скажу даже больше: мы сами попросили менеджера шоу приехать к ребятам с контрактом – хотели окончательно прояснить для себя ситуацию. Получилось, как мы и предполагали: Руслан Жиганшин контракт подписал, а Вика – нет. А на следующий день она пришла на каток с мамой – официально сообщить нам, что уходит к Кацалапову и будет кататься с ним у Морозова.

– Что дало вам тогда повод для подозрений?

– Во внутренних кругах уже вовсю ходили слухи – подобная информация всегда расходится моментально. Вот и тогда эту историю вовсю обсуждали, причем нам звонили не только "доброжелатели", но и те, кто искренне переживал за пару.

– Ильиных, оставшись без партнера, сразу пришла к вам?

– Мы тогда чисто по-человечески подерживали ее, как могли. Теплые отношения сложились еще в тот период, что я работала с Леной и Никитой в предолимпийском сезоне, когда Морозов надолго уехал на соревнования с другими учениками. Лена по характеру очень добрый, открытый и заботливый человек, очень хорошо воспринимает все, что ей говоришь.

Ну а когда случилась вся эта история, Лена сказала нам, что хочет попробовать кататься с Русланом. Вот тогда я внутренне поразилась ее характеру. Ей ведь звонили с утра до ночи. И потенциальные партнеры, и тренеры…

– Простите, но где гарантия, что откатавшись у вас с Алексеевой год или два, Ильиных/Жиганшин не захотят уйти к более именитому наставнику?

– Работать, постоянно подозревая спортсменов в том, что они когда-нибудь тебя обманут, тоже ведь нельзя. Их любишь, а значит, и веришь, и надеешься…

– Как тренер вы ожидали от Ильиных и Жиганшина столь мощного прогресса?

– Прежде всего мы вообще не ожидали, что они до такой степени подойдут друг другу, причем не только внешне, но и по работе ног, по мягкости коленей. Другой вопрос, что у нас было не так много времени. В начале сезона нам очень сильно помог Илья Авербух, которого мы пригласили для постановки программ. До этого Илья несколько раз работал в качестве постановщика с Викой и Русланом, но на этот раз ему досталась невероятно сложная роль: ставить программу для совершенно нескатанных партнеров.

Но ребята с таким остервенением начали вгрызаться в работу, что это невольно завело всех нас. Не было ни стычек, ни ссор, ни капризов. Просто мы все равно опасались, что можем не успеть. За лето сделали очень большую и тяжелую работу. Поставили две программы, выучили элементы. Но все это к началу прокатов было в достаточно "сыром" виде. А ведь ребят начали сравнивать с парами, которые катаются вместе по десять лет. То есть отнеслись к ним со всей строгостью.

Пользу те прокаты принесли колоссальную. После них ни у нас, ни у Лены с Русланом не осталось илюзий на тот счет, что нам будут делать какие-то поблажки. И это стало мощнейшим стимулом к дальнейшей работе.

Ну а на московском этапе "Гран-при" Ильиных и Жиганшина встречали просто замечательно. Было очень приятно на самом деле, что их так поддерживают болельщики. Хотя в какой-то момент я даже испугалась, что шум в зале может сильно сбить ребят с толку. Был же случай, когда из-за поддержки "своих" трибун на чемпионате мира в Москве Лена с Никитой не услышали, как началась музыка.

Но Лена и Руслан все выдержали. И даже пытались перед прокатами успокаивать нас, тренеров. Мол, все под контролем, и волноваться нам совершенно ни к чему.

* * *

– Приглашение в группу испанского постановщика Антонио Нахарро произошло спонтанно, или это была продуманная акция?

– Я думала об этом постановщике и раньше, очень хотела, чтобы он поставил одну из программ для Вики с Русланом. Мне очень нравилась в свое время работа Нахарро с Мариной Анисиной и Гвендалем Пейзера – он ставил им олимпийский пасодобль в 2002-м. Его уже тогда отличала необычность постановок. Они реально запоминались, привлекали большим количеством каких-то оригинальных движений. Поэтому как только стало известно, что танцевать в этом сезоне в качестве короткого танца предстоит пасодобль, имя Нахарро первым пришло мне в голову.

Другой вопрос, что мы долго не могли его разыскать. Связывались с Анисиной, она в свою очередь – еще с кем-то. Потом, когда произошла вся эта история с распадом пар, и Ильиных пришла к нам в группу, я сказала ей про идею с Нахарро. Лена, насколько мне известно, связалась с Натали Пешала и вот так, окружными путями мы вышли на постановщика.

Антонио сразу, правда, предупредил нас, что в его графике есть только один свободный день. Но дал согласие провести его с нами на сборе в Латвии.

– Хотите сказать, что короткий танец Ильиных и Жиганшина был поставлен за один день?

– Нет, конечно, Нахарро приезжал к нам и позже, но в тот первый день он занимался с ребятами с утра и до позднего вечера. Прежде всего отрабатывал манеру движения – как в зале, так и на льду. Мы снимали все его упражнения и танцы на видео, это было потрясающе. В короткий танец не вошло огромное количество интереснейших движений – далеко не все удалось перенести с паркета на лед. Мы даже думали о том, чтобы на полученной базе сделать отдельную показательную программу.

Нахарро никогда не скрывал, что ему очень нравится, как катается Ильиных. Часто повторял, что Лена – его любимая фигуристка. Возможно, кстати, что он поэтому сразу и согласился к нам приехать. А когда приехал во второй раз, то был поражен тем, как преобразился Руслан, как тонко он стал чувствовать все нюансы музыки и танца. Сказал даже: "Ты, Руслан, очень большой молодец!"

– Вы отдаете себе отчет в том, что в сложившейся ситуации у вас практически нет права на ошибку?

– Конечно. Но знаете, это не заставляет нервничать. Меня успокаивает то, что рядом Львовна с ее колоссальным опытом, а кроме нее целый ряд высококлассных специалистов: наш директор Елена Маркова, которая помогает решать огромное количество проблем – занимается костюмами, решением организационных вопросов, то есть она – тот самый человек, к кому мы можем обратиться в любой ситуации и получить поддержку. Еще один тренер – Ольга Рябинина, которая помимо всего прочего является высококлассным техническим специалистом. Влад Фомин – просто мастер на все руки. Может и коньки поточить, и с музыкой помочь, и что-то посоветовать. Есть акробаты, специалисты по бальным танцам. Так что ребята знают: с ними рядом целая команда.

Все решения мы принимаем вместе. Учитываем абсолютно все пожелания и замечания со стороны, причем порой критикуем свою работу гораздо более жестко, чем кто-угодно другой. А главное – никто не стесняется признаться, если оказался в чем-то не прав.

По завершении этапов Гран-при Ильиных/Жиганшин и Ксения Монько/Кирилл Халявин набрали одинаковое количество очков, но последнюю вакансию в Финале могла занять только одна пара. Этот "спор" решила сумма судейских баллов за все программы обоих этапов. Ильиных/Жиганшин по этому показателю оказались впереди и теперь будут готовиться к выступлению в Барселоне.

- Если честно, сами соревнования заключительного этапа Гран-при, где определялись последние участники Финала, я не смотрела, только результаты видела, - сказала Ильиных. - А что касается нашего неожиданного попадания в Финал, то я считаю, что любой дополнительный старт - это всегда здорово. Уже давно поняла, что в спорте нельзя упускать ни единой возможности, которая тебе предоставляется. А тем более, когда есть такой шикарный шанс, как участие в Финале Гран-при. Любому фигуристу было бы приятно пробиться в шестерку сильнейших спортсменов, потому что это тяжело, это редкость. Думаю, мы с Русланом и наша команда заслужили это. Мы сейчас очень усердно работаем, внесли много изменений в постановки. Поменяли вращения, много трудимся над поддержками, стараемся улучшить уровни на всех элементах и жалеем только о том, что у нас мало времени (смеется). Но, наверное, это проблема всех спортсменов. А вообще мы сейчас пребываем в очень хорошем настроении. И, честно сказать, я очень хотела и теперь уже просто с нетерпением жду, что в Испании посмотрят наш короткий танец! Я прямо мечтала показать нашу "Кармен" в Барселоне (смеется).

- Ваш тренер сказала, что уже был выстроен план подготовки к чемпионату России, но при этом заметила, что из формы вы еще не выходили. То есть возможное участие в Финале все-таки держали в голове?

- Я на Финал очень сильно надеялась. Когда узнала, что у нас есть шансы попасть в Барселону, я эту мысль из головы не выпускала. На последней тренировке разговаривали с тренерами и решили, что готовимся по плану к чемпионату России. Не знаю, была ли у них надежда, как у меня, но раз уж так получилось, будем теперь в ускоренном режиме готовиться к Финалу. А из формы мы действительно не выходили. Наверное, сейчас тренеры в психологическом плане нас подготовят к турниру. Плюс тренировки, может быть, будут покомпактнее, чтобы мы не так сильно уставали перед соревнованиями. В общем, будем готовить организм к старту.

- Лена, а для чего вам сейчас вносить изменения в программы? Казалось бы, можно отрабатывать то, что уже было поставлено...

- Так нам ведь терять особо нечего. Мы новая пара, нам хочется развиваться, поэтому каждый день по возможности стараемся что-то поменять, добавить с целью сделать постановки еще лучше. Нам не хватило времени с того момента, как мы встали в пару, чтобы сделать все именно так, как хотели, как рисовали себе в голове. Поэтому сейчас пока есть возможность на тренировках что-то улучшать, мы не сидим на месте. На льду и в зале находимся практически круглосуточно (смеется). Мы сами чувствуем, что нам есть еще что показать, просто пока не хватает времени на все.

- Банально, но факт: первый совместный сезон и вы в Финале Гран-при. Даже с прежним партнером вам это не так часто удавалось. В чем секрет такого прорыва вашей пары с Жиганшиным?

- Да я, если честно, не знаю никакого секрета. Я просто сразу себе поставила задачу, что не хочу кататься просто так. После тех результатов, которые были достигнуты в Сочи, очень сложно выходить на лед и кататься просто для удовольствия. Хотелось каких-то результатов, новых достижений. Я верила в профессионализм команды наших тренеров (Елены Кустаровой, Ольги Рябининой и Светланы Алексеевой). Я очень верю Руслану как крепкому и надежному партнеру. Энергия, которая исходила от нас самих и от всех людей, которые с нами работали, привела к такому результату. Все хотят, стремятся и получают огромное удовольствие от того, что мы делаем.

- Вы сейчас напомнили мне о высказывании "все что ни делается - к лучшему". Не случись всей этой истории с распадом вашей пары с Никитой Кацалаповым, вероятно, и вы могли бы попасть под пресс постолимпийского сезона, но погрузившись с головой в работу, вы эти сложности не заметили. Согласны?

- Ну, может и так, только... У меня ведь изначально даже мысли не было о том, чтобы закончить кататься или взять паузу. В какой бы ситуации я ни была. Первая моя мысль после Олимпиады - какую программу поставить, какие образы выбрать, а что еще можно показать после "Лебединого озера"? То есть стояли такие вопросы, которые не дали бы мне расслабиться. И даже после такого успеха, наоборот, появилось больше возможностей себя раскрыть. Когда спортсмен достигает таких высот, когда его оценивают по достоинству, он вместе с медалями заслуживает признание, уважение. И тогда можно показать свое внутреннее "я", сделать что-то необычное, незаурядное. Так что думаю, никакие постолимпийские синдромы меня бы не коснулись в любом случае (смеется).

Мария Воробьева / Р-Спорт