За четыре дня до начала чемпионата Европы в своем доме в Мексике скончался легендарный канадский фигурист Толлер Крэнстон. Со спортивной точки зрения он не выиграл за карьеру никаких выдающихся титулов: один раз становился бронзовым призером чемпионата мира, один раз выигрывал бронзу на Олимпиаде. Однако по сей день многие считают канадца если не иконой мужского одиночного катания, то, как минимум, человеком, сумевшим в одиночку значительно изменить свой вид спорта - максимально приблизить его к искусству.
Крэнстону не очень повезло со спортивной эпохой: львиная часть результата зависела в годы его выступлений от умения математически точно вычерчивать на льду обязательные фигуры, что претило всей натуре фигуриста. Чтобы лишний раз убедиться в этом, достаточно хоть раз увидеть картины Крэнстона-художника.
Та же самая художественность бушевала и била через край в произвольных постановках спортсмена. Но силен был канадец отнюдь не только хореографией: он превосходно прыгал и в равной степени хорошо вращался в обе стороны - словом, ничуть не уступал в технике тем, с кем доводилось соревноваться. Дважды выигранные в части произвольного катания чемпионаты мира - тому подтверждение.
Если бы на Играх-1976 в Инсбруке Крэнстон проиграл битву за золото Владимиру Ковалеву, наверное, это могло стать поводом для рассуждений о том, что мужское катание - прежде всего, сила и техника. Но чемпионом тогда стал Джон Карри - точно такой же "балетный" мальчик, как и Крэнстон, не представляющий свою жизнь без танца.
Другой вопрос, что разницу между золотом и бронзой определила тогда именно техника: в произвольной программе Карри выполнил все свои прыжки, Крэнстон же упал на тройном тулупе. Но тенденцию и своего рода "моду" на мужское одиночное катание, где для успеха никогда не было и, наверное, не будет достаточно одной лишь сложности, эти двое определили на много лет вперед.
Если говорить о катании нынешнем, на первый взгляд, результат определяет именно сложность. В Стокгольме это стало достаточно очевидным уже в короткой программе, где можно было еще до начала прокатов делить выступающих на две категории: тех, кто прыгает четверной прыжок, и тех, кто не рискует это делать.
Первым из тех, кто рискнул, оказался 17-летний израильский фигурист Даниэл Самохин. В цирке про таких говорят "родился в опилках" - то есть, впитал цирковые гены с молоком матери. Родители спортсмена оба занимались фигурным катанием, потом стали тренерами, на достаточно серьезном уровне катался и старший брат. Каскад 4+3 и прочий набор обязательных для показа элементов вывел Самохина-младшего в лидеры. И, честно говоря, было сложно избавиться от сомнения, что основной израильский лидер Алексей Быченко обошел дебютанта за счет катания. Скорее, оценка за компоненты отразила не то, что происходило на льду, а три европейских и три мировых первенства, а также Олимпийские игры, участником которых успел побывать более старший спортсмен. Как говорят в Швеции, - "пондус" оказался выше.
Собственно, внимание на дебютанте я заострила лишь по одной причине: почти сразу после него катался дебютант российской команды и ровесник Самохина 16-летний Адьян Питкеев, имеющий тот же самый, но несколько иначе скомбинированный набор прыжков. Дебют не задался: спортсмен сильно упал с четверного прыжка и вся программа рассыпалась на глазах - в ней не осталось ни скольжения, ни выразительности, ни попадания в музыку.
Это, пожалуй, было самым обидным. Все-таки в спорте во все времена ценилось умение спортсмена бороться до конца, независимо от того, какие ошибки случились в начале программы. Подумалось даже, что Адьяна могла подвести слишком большая ответственность перед собственным тренером: требовательность Этери Тутберидзе по отношению к своим подопечным общеизвестна, об этом не раз говорил в своих интервью даже наиболее опытный спортсмен группы Сергей Воронов. Практика спорта в этом отношении давно вывела закономерность: чем жестче тренер контролирует каждый шаг учеников, не позволяя им принимать собственных решений даже в мелочах, тем выше вероятность того, что человек не сориентируется, если в соревнованиях (то есть там, где результат начинает зависеть только от него самого) что-то вдруг начинает идти не так, как запланировано.
Можно, конечно, не соглашаться с такой точкой зрения, но ведь то же самое порой происходило еще с одной подопечной Тутберидзе - действующей чемпионкой Европы Юлией Липницкой: любая ошибка в начале программы нередко выбивала спортсменку из колеи - точно так же, как падение в четверном выбило в среду Питкеева.
После проката фигурист пояснил, что причиной столь слабого выступления стала болезнь - сразу после декабрьского чемпионата России Адьян перенес грипп, а следом - гайморит. Соответственно пришлось принимать антибиотики, а затем довольно долго восстанавливать функциональную форму.
Другой вопрос, что объяснение выглядело несколько странным: по словам фигуриста, на тренировках, вплоть до самого старта в Стокгольме, у него не получалось вообще ничего. Зачем тогда было нужно оставлять в программе четверной прыжок, зная, что это, скорее всего, разрушит всю программу?
Впрочем, 16-летний дебютант оказался далеко не единственным, от кого ждали большего, а получили порядком выхолощенное зрелище.
Не устояли в этой свистопляске даже гранды из сильнейшей разминки. Скажи кому из них до начала выступления, что второй результат за "технику" по итогам всех прокатов окажется в этот день у дебютанта Самохина, ответом, подозреваю, мог бы стать разве что саркастический смех. Но вышло именно так. Сергей Воронов прекрасно выполнил сложнейший каскад, но совершенно неожиданно (прежде всего, для себя) прыгнул двойной аксель вместо тройного. Максим Ковтун - единственный из участников чемпионата, кто включил в короткую программу сразу два прыжка в четыре оборота, так и остался с двумя, но без каскада: смазанные оба раза приземления не позволили спортсмену "прицепить" к какому-либо из четверных хотя бы двойной. Вот и вышло, что двукратный чемпион Европы Хавьер Фернандес, сильно "заминусовавший" как четверной прыжок, так и последующий каскад, оказался после своего проката не просто лидером, но оторвался от Воронова более чем на восемь баллов. И это при том, что до своего лучшего результата испанец не дотянул 12,18.
Без каскада приехал к финишу и чех Михал Бжезина, имевший превосходный шанс обойти в короткой программе всю первую тройку, но оставшийся, как и Ковтун, без каскада - из-за падения в самом конце программы.
Фернандес, несмотря на все свои неудачи "местного значения", оказался, пожалуй, единственным, кого с полным правом можно было назвать продолжателем дела, начатого когда-то Крэнстоном. Когда Хавьер еще катался в группе Николая Морозова и только начинал осваивать "большой" лед, его воспринимали примерно так же, как сейчас воспринимают француза Флорана Амодио: музыкален, выразителен, но вплести в канву программы прыжки и стабильно их исполнить - непосильная задача.
С переходом к Брайану Орсеру фигурист изменился самым кардинальным образом. При высочайшей технической сложности самой идеи катания, четверные прыжки в его программах никогда не выглядели самоцелью, а неудачи - трагедией. Другими словами, испанец стал настоящим артистом. Человеком, катание которого не отпускает даже тогда, когда в нем случаются падения.
И стоит ли удивляться, что наиболее вероятным претендентом на золото европейского первенства (которое может оказаться уже третьим в карьере) сейчас выглядит именно он?
Чемпионат Европы. Стокгольм. "Глобен-Арена". Мужчины. Короткая программа. 1. Фернандес (Испания) - 89,24. 2. ВОРОНОВ - 81,06. 3. Бжезина (Чехия) - 80,86. 4. КОВТУН - 78,21... 9. ПИТКЕЕВ - 69,78.
