- Илья, « Огни большого города» – что это? Шоу, мюзикл, спектакль?

- Это ледовый спектакль и он стоит особняком от привычных шоу, которые уже покорили не один город. «Огни большого города» – это значительный шаг вперед. Это драматургия, живой вокал, красивые декорации, массовые номера, ледовая акробатика, цирковые номер. Это 7 олимпийских чемпионов и 11 чемпионов мира по фигурному катанию. Это синтез различных видов искусств. 

- Как вам удалось собрать все это вместе?

- Мне кажется, что будущее, и даже настоящее театрального действа – это переплетение различных жанров, это показывает и цирк «Дю Солей», когда в программу включено много не цирковых номеров. Это непросто, но мне очень хотелось, чтобы на льду были различные жанры.

Наш спектакль, без громкого пафоса, уже с мировым именем. Мы показывали его в Лондоне во время Олимпийских игр. Получили очень хорошую критику и это очень приятно. Потому что лондонская публика, она искушенная и её сложно чем – то удивить. Мы показывали «Огни» в Шанхае, в Китае, в Прибалтике. То есть, спектакль имеет международный отзыв. И далеко не во всех городах России мне удается его показать. Но Барнаул я выбрал и выбрал не случайно. Потому что здесь есть любовь к фигурному катанию и уважение к фигуристам. Это чувствовалось во время наших прошлых выступлений. 

- Вы специально сейчас прилетели, до шоу. Так обычно никто не делает.

- Мне хочется, чтобы спектакль увидело как можно больше зрителей. «Огни» не стоят в ряду очередных шоу. Мы только раз привезем эту постановку. Это очень дорогой проект. В нем участвует больше 50 человек, и много декораций. Все это очень дорого. И, по большому счету, для меня - это такой альтруистический проект. В нем нет большой бизнес-составляющей. Мне просто хочется, чтобы зрители увидели, что ещё можно делать на льду.

К сожалению, Дворец Спорта у вас не современный. И реконструкция ему не поможет. Барнаул нуждается в совершенно новом Ледовом Дворце. Потому что, конечно, он устаревший. Даже, несмотря на то, что работники стараются делать все, что могут внутри. Но это, конечно, старое здание. И оно мешает городу развиваться в шоу-индустрии, поскольку новый Ледовый Дворец мог бы стать хорошей шоу – площадкой, и к вам приезжало бы большее количество звезд.   

- Ваш спектакль называется «Огни большого города». Фильм Чаплина имеет к этому отношение?

- Имеет, но косвенное. Для меня образ Чарли Чаплина, который он создавал в своих фильмах, очень подходил под идею моего спектакля. Мне был нужен некий персонаж, который объединяет различные истории. Мне хотелось, чтобы персонаж был трогательным и узнаваемым. Чтобы спектакль был с чаплиновской атмосферой, где о серьезных вещах говорится через шутку. Поэтому «Огни большого города». Но это самостоятельное произведение с отдельно написанным сценарием, музыкой. Узнаваемый образ – это Алексей Тихонов, который исполняет роль бродяжки. Немножко мы играем в Чаплина, но совсем чуть-чуть.

 

- Вы с такой любовью об этом говорите…

- Для меня это дело жизни. А «Огни» – это такой любимый ребенок, если можно провести такую аналогию, первый шаг в развитие ледового жанра. В этот спектакль вложено очень много сил, много любви, и поэтому, я, понимая, что нужно донести до людей, что это не очередное шоу, рвусь, лечу такое расстояние сюда, буквально на несколько часов. И все только для того, чтобы люди не пропустили. Мне бы хотелось, чтобы спектакль увидели.

Постановка получила уже не одну премию. Самая дорогая для нас – это премия имени Олега Янковского, именно театральная премия, я подчеркиваю. Мне очень хотелось уйти от спортивного ледового шоу. Ещё одна премия – «Звезда театрала», журнал Театрал присудил нам специальную премию, и это дает нам толчок идти вперед.
 

- Я помню, как на одной из прошлых пресс-конференций в Барнауле вы говорили: я не успокоюсь, пока не поставлю все страну на коньки. И что, удается? Следите вы за этим?

- Я не могу сказать, что это главная моя цель. (смеется) Мне главное: не повторяться и развиваться. Это то, что я требую от самого себя. Потому что момент, когда просто все хотели посмотреть на фигуристов, и на волне успеха было достаточно приехать в город - и это было уже событием – прошел. Сейчас нужно удивлять и доказывать, что фигурное катание – это что-то большее.

Ну а если после нашего выступления люди отдают детей заниматься фигурным катанием или катаются сами в свое удовольствие, то это, конечно, плюс. Я думаю, что так, наверное, и происходит. Ну, уж всю страну поставить на коньки – это было уж очень пафосно сказано. Но, думаю, что многие встали на коньки благодаря телевизионным проектам, той энергии, которую несут ребята со льда. 

- А у проекта будет продолжение?

- Cейчас я работаю сразу над двумя проектами, один – танцевальный, в котором не будет коньков, он уже сильно пошел в работу. И в нем я надеюсь, мы откроем новые таланты. И - проект, связанный со льдом находится в запуске, так что в следующем телевизионном сезоне, я надеюсь, мы будем встречаться с телезрителями с той же периодичностью, что и раньше. 

- Вы следите за успехами и неудачами российских фигуристов, и, вообще, спортсменов? Сейчас все готовятся с Сочи. Нам обещают 4-5 место, 14 золотых медалей. Как вы думаете, чего нам реально ждать?

- Нам обещают 4-5 место, в душе надеясь, что все-таки мы будем в призах. Я думаю, нам надо ждать в первую очередь праздника, я уверен, что дома должны помогать стены. Видно, что команда подтянулась по многим позициям. Конечно, этот Олимпийский зачет, конечно, все про него начинают говорить. Но это не показатель лично для меня, насколько в стране развивается спорт. Скорей для меня показатель, в каких видах были завоеваны медали. К примеру, на той Олимпиаде 6 золотых медалей у Южной Кореи, которые они все взяли в шорт-треке, но это не показатель, что страна спортивная. Ну да, удается в шорт- треке быстрее всех бегать южно-корейцам, 6 медалей, вроде все хорошо. Но это не хорошо.

У нас вот серьезные результаты показали конькобежцы. Уверен, что и биатлонисты подсоберутся, у нас хорошо ездят бобслеисты и фигуристы подтянулись. Так что, когда много видов спорта, это интересно, хочется соревноваться. Мне нравится, что у нас стараются не делать акцент на один вид спорта, и получать от него максимум. У нас развивают различные виды спорта 

- Вы оптимист. Это и утверждение и вопрос.

- Я оптимистично смотрю на результаты, я не говорю, что мы должны почивать на лаврах. Но я не люблю, когда сгущают краски. Мы постоянно сами себя накручиваем, ставим на второстепенные роли. Надо иметь свою, конечно, не пустую, но внутреннюю гордость. Нам не нужна пустая бравада, но нужно уважать своих спортсменов и свою страну.
 

- Раз у вас театральное шоу, ледовый спектакль, я спрошу, как вы относитесь к тому, что зрители вдруг как-то активизировались. Причем, по всей стране. Пишут письма, пытаются как-то влиять на спектакли, которые им лично не нравятся. У нас недавно такая история была и мы пытаемся все это «переварить», чтобы понять, что это такое и как с этим дальше идти. А вы как думаете, что с этим делать?

- Я думаю, что режиссер вправе экспериментировать, искусство – это всегда эксперимент. Я думаю, что зритель всегда сам вправе разобраться, куда ему идти. Запретить писать письма мы зрителю тоже не можем. Но если зритель идет на спектакль, значит, постановка интересная. И если она в чем-то провокационная, но успешная, то она должна идти.

Как и кто должен решать – что хорошо, а что плохо? Ну, не знаю, здесь надо сто раз подумать. Конечно, есть рамки. Должна быть внутренняя цензура. Некоторые режиссеры специально эпатируют публику, готовы что угодно сделать, чуть ли не сексом заниматься на сцене только ради того, чтобы о спектакле заговорили, а потом уже разберемся. Это тоже позиция безответственная. Должна быть ответственность у режиссеров с одной стороны. А с другой стороны, со стороны зрителей нужно понимание видов искусства.

У меня недавно была история. Я был на радиоэфире, мы ждали вопросов, раздается звонок и человек вдруг произносит, что песня не доиграла на 40 секунд. И вот он, стуча кулачком, это говорит. Хотя, казалось, что особенного, круглые сутки эти песни играют одни и те же. Но вот он хотел дослушать. И тут же позвонил, а это ведь не так легко дозвониться на радио, но он дозвонился, чтобы просто сказать: «Нельзя делать меньше песни». Это тоже какой-то такой характер, что-ли. Ну, я думаю, тут надо улыбнуться и идти дальше своей дорогой. 

- И, что, не обращать внимания?

- Нет, не обращать внимания на зрителей нельзя. Но нужна внутренняя цензура. А зритель сам выберет, что шелуха, что эпатаж и ненастоящее, и что, наоборот, ценное. Но запрещать? Любое проявление власти, когда власть пытается что-то запретить, это работает только на проект. Все сразу хотят посмотреть, что же там запретили. А если так: «Ну, идите, посмотрите», то я уверен, что зритель сам быстро разберется. А если это востребовано и общество нуждается в таких эмоциях, то и не надо лезть туда и что-то запрещать.

Мне бы очень хотелось, чтобы певцы работали каждый концерт в полную силу, а не просто открывали рот на сцене, однажды записав свои песни в студии. Конечно, зачастую они очень сильно устают, гастролируя по всей стране с десятками выступлений. График может быть очень тяжелым. Но даже это не является оправданием. Если ты так изматываешься, то нечего тебе выходить на сцену.

Я тоже очень много езжу с моим ледовым шоу. Но ведь мы не позволяем исполнять наши номера вместо себя кому-то другому. Перед тем, как решиться на гастрольный тур или даже на разовое выступление, надо сперва посидеть и все как следует обдумать, оценить свои силы, состояние здоровья. И если ты все-таки решил, что имеешь достаточно энергии для того, чтобы выступать перед людьми, радовать их своим голосом, то работать должен с полной отдачей.

В случае, когда певец поет под фонограмму, не афишируя этого перед зрителями и тем самым обманывая их, его надо не только штрафовать. Необходимо еще и предавать такой нечестный поступок широкой огласке, чтобы артисту стало стыдно и чтобы это явилось хорошим уроком для всех представителей профессии.

Хотя и штрафы, о которых говорят эксперты, в данном случае нужны вовсе не символические. Их размер должен быть достаточным для того, чтобы отбить охоту совершать столь неблаговидные поступки. Ведь на концерт любого серьезного артиста спрос достаточно велик, и, следовательно, билеты приносят немалые доходы. Поэтому какая-то тысяча рублей вызовет лишь насмешки и ощущение безнаказанности.

Если же фонограммные концерты проходить все-таки будут, то билеты на них должны быть в два раза дешевле, чем на живые, а покупателей необходимо заранее предупреждать о том, что они услышат.

В то же время я далек от таких идей, как, например, создание у артистов некоего профессионального органа, который будет заниматься моральным цензом. Думаю, что обсуждаемые нами вопросы должны решаться более естественным путем. При правильном подходе к проблеме она отомрет сама собой. Все это не стоит таких больших затрат времени.