Он немного устал после тренировки, но старается этого не показывать. Ровно в назначенное время Брайан появляется в кафетерии у катка: точность — вежливость королей. Фигурист подписывает несколько автографов, фотографируется с парой болельщиков и готовится отвечать на наши вопросы. Разговор затянулся… Впрочем, это неудивительно, ведь с Брайаном всегда найдется, о чем поговорить.

- Давай сразу разделаемся с вопросами о фигурном катании. Кто выбирал музыку к твоим программам в этом сезоне?
- Музыку к короткой я выбрал сам. Мне давно хотелось под нее кататься, но я чувствовал, что не был к этому готов. Музыку к моей произвольной выбрал Дэвид Вилсон.

- Согласись, музыкальное сопровождение в этом году — очень нетипичное для тебя…
- Да, но я хотел измениться, хотя бы для того, чтобы идти дальше. Не скрою, это тяжело мне дается, но я хорошо себя чувствую в этих программах, особенно в короткой.

- Легко ли далось решение взять фламенко для короткой?
- Нет. Если ты катаешься под фламенко, то это надо делать очень хорошо, поэтому я поначалу с опаской отнесся к этой затее. Летом мне хотелось больше поработать над программой, отточить детали, но нужно было ставить и новую произвольную, которая напугала меня еще больше. Мне даже музыка сначала не понравилась.

- И, тем не менее, ты ее оставил?
- Да. Я очень хотел сделать что-то новое, что-то совершенно другое. Не знаю, может быть, это не самая лучшая идея для пост-олимпийского сезона, но это хороший опыт для следующего года, потому что я смогу снова попробовать что-то новое.

- Кстати, о следующем сезоне… Каковы шансы увидеть «Болеро» в твоем исполнении?
- Мне бы очень хотелось сделать программу под «Болеро», но если ты катаешься под эту музыку, то программа должна быть безупречной, у тебя просто нет выбора. Соответственно, уже только этот факт сам по себе оказывает некое давление. Посмотрим, если я почувствую, что готов кататься под «Болеро», я это сделаю. Если нет, возьму другую музыку.

- Но следующий сезон не стоит под вопросом? Ты будешь кататься?
- Без вариантов. Я не хочу уходить.

- Ты когда-нибудь считал, сколько у тебя медалей?
- С чемпионатов Европы и Мира их шестнадцать, с этапов Гран-При… не знаю.

- Слишком много, наверное?
- Золота с Кубка Китая до сих пор нет. Мне действительно очень хочется выиграть это соревнование. Для меня лично это очень важная цель.

- Какая-то из наград особенно дорога?
- Я очень горжусь своей первой медалью с чемпионата Европы в 2002 году. Конечно, мне очень дорого золото ЧЕ-2004, когда я выиграл у Плющенко, но это все-таки было легко… Тогда не было никакого давления, мне было нечего терять. Поэтому я, наверное, больше ценю бронзу прошлогоднего чемпионата мира, потому что она далась мне намного сложнее, и, конечно, золотую медаль из Токио, когда я стал чемпионом мира.

- А ты бы хотел, чтобы твоя племянница тоже стала фигуристкой?
- Нет.

- Почему, если не секрет?
- На самом деле все очень просто — ей не нравится фигурное катание, а раз ей не нравится, то ничего не поделаешь.

- Но ты уже поставил ее на лед?
- Конечно, она катается на массовом катании, но вот соревнования ей совершенно не нравятся.

- Ты не раз рассказывал, что хочешь стать тренером. Каким тренером ты будешь?
- Думаю, я буду очень строгим, потому что если я буду тренировать, то не для того, чтобы просто зарабатывать деньги, а для того, чтобы достичь определенных результатов: создать во Франции школу фигурного катания высокого уровня. У нас много молодых фигуристов, но они совсем не работают. Честно говоря, это уже сейчас немного меня беспокоит.

- А с кем бы ты предпочел работать: с детьми или с уже состоявшимися спортсменами?
- Думаю, идеальный вариант — это начать работать с ребенком и постепенно помогать ему достигать все более высоких результатов.

- Ты также не раз говорил, что увлекаешься мотоспортом. А есть ли какие-то общие черты у фигурного катания и MotoGP?
- Упасть можно (смеется). Может быть, еще сумасшествие, хотя это больше относится к мотогонкам: нужно быть сумасшедшим, чтобы так ездить. Но, я думаю, чтобы выйти на лед, набрать скорость и прыгнуть четверной, тоже нужно быть немного сумасшедшим, особенно если вспомнить, сколько раз приходится падать на тренировках. И еще одно сходство: ты можешь быть готовым на все сто к гонке или к важному соревнованию, но проиграть все за 20 секунд – достаточно упасть с первого четверного или потерять управление в первом повороте.

- А какой вид спорта более сложный?
- Не знаю, я же не пробовал гоняться.

- Но ты же ездишь на мотоцикле!
- Да, но не в гонках, это так, «массовое катание». Основная сложность фигурного катания, мне кажется, в артистизме, ведь нужно не просто выполнять все элементы, быть сильным физически и морально, но и быть артистичным при этом.

- В MotoGP можно сменить мотоцикл, команду, трассу, а в фигурном катании приходится делать одно и то же изо дня в день…
- Не совсем так. Даже с прыжками не все одинаково — на одной тренировке ты без проблем прыгаешь все подряд, а на следующий день не можешь приземлить какой-нибудь из прыжков. Кроме того, лед везде разный. На соревнованиях всегда очень чувствуется разница между льдом на тренировочном катке и на главном. Ну, а ботинки и лезвия — это как мотоцикл.

- Если бы ты был мотогонщиком, то за какую команду предпочел бы выступать?
- Наверное, за Yamaha.

- Тогда что ты скажешь по поводу перехода Валентино Росси в Дукати?
- Будет интересно посмотреть, что из этого получится. Для Дукати это, несомненно, большой плюс — иметь гонщика-итальянца, а уж тем более Валентино Росси, да и он сам хотел перейти в другую команду. Но, может быть, этот переход не дастся ему так легко. Скоро узнаем.

- Кстати, как думаешь, что сложнее сменить: коньки или мотоцикл?
- Мне кажется, это одно и то же. У меня, например, ботинки одной и той же фирмы с самого начала моей карьеры. Если я их поменяю, то это будет катастрофа. Уйдет как минимум несколько месяцев только на то, чтобы выйти на прежний уровень катания.

- На прошлом этапе МотоГП во Франции ты купил копию мотоцикла Хорхе Лоренсо. У тебя новый фаворит?
- Нет, просто это был последний мотоцикл из тех, что были выставлены на аукционе. Кроме того, мне нравится, как гоняется Лоренсо, и я понимал, что он может стать чемпионом. Так почему бы не купить мотоцикл потенциального чемпиона мира? Я, кстати, смог встретиться с командой и с Валентино Росси. Так что это было очень удачное приобретение!

- Ты ездишь на этом мотоцикле?
- Да, но нечасто, я не хочу слишком сильно рисковать, потому что одной аварии будет достаточно, чтобы попрощаться с фигурным катанием.

- А за Формулой-1 в прошлом сезоне ты следил?
- Нет. Они поменяли слишком много правил, гонки стали одинаковыми, поэтому я полностью переключился на МотоГП.

- Жаль, я хотела спросить тебя о возвращении Михаэля Шумахера… Тебе не кажется, что интересно было бы сравнить Шумахера и Плющенко?
- Да, они оба — великие чемпионы, оба решили вернуться…

- И оба ничего не выиграли?
- Серебряная медаль Олимпийских Игр — это не ничего  (смеется).

- Разве серебряный призер — не первый из проигравших?
- Нет. Это как во Франции: мы говорим, что лучше быть пятым, чем четвертым. Ерунда! Я предпочитаю быть вторым, а не третьим, и четвертым, а не пятым. Кстати, о Плющенко… Я слышал, что он вернется снова.

- Думаешь, к Олимпиаде в Сочи? А ты сам туда собираешься?
- Честно говоря, я подумываю об этом. Я отлично себя чувствую и до сих пор хочу кататься и соревноваться, но мне очень многое нужно изменить, а это требует немало времени.

- В твоем профиле на сайте Международного союза конькобежцев стоит, что одно из твоих хобби – рисование...
- Да, хотя рисованием я увлекся совсем недавно. Мне нравится: это помогает расслабиться, отвлечься, развивает творческие навыки. Я рисую вместе с племянницей.

- А если бы ты рисовал мир, то какой цвет бы выбрал?
- Зеленый, мой любимый.

- В прошлом году ты также рассказывал, что учишься готовить. Как успехи на этом поприще?
- Не слишком радужно, но я стараюсь (смеется).

- И какое твое коронное блюдо на данный момент?
- Я готовлю десерты: тирамису или чизкейк, то есть, что-то очень простое, но вкусное.

- Какой самый странный подарок тебе довелось получить?
- Нижнее белье.

- Это странно?
- Ну, это было женское нижнее белье, поэтому я не мог применить его по назначению.

- Можешь описать себя в пяти словах?
- (Задумывается) Я нетерпеливый, щедрый… Обязательно нужно пять слов?

- Трёх тоже хватит. Еще одно?
- Я амбициозный.

- Не секрет, что ты не обделен женским вниманием. Насколько сложно при этом самому познакомиться с девушкой?
- Это очень просто, но я не знакомлюсь первым.

- А свой первый поцелуй ты помнишь?
- О, это было очень давно.

- Сколько лет тебе было?
- Мне было пять.

- Очень «простой» вопрос: что такое любовь?
- Сложно сказать… Не знаю, все-таки я намного больше внимания уделяю фигурному катанию, чем любви. Думаю, прежде всего, это чувство уверенности рядом с другим человеком. Ты знаешь, что можешь в любую минуту обратиться к любимому человеку, и тебе всегда помогут. Уверенность – это главное.

- Закончи фразу: «Идеальная женщина…»
- Может иметь любой цвет волос: блондинка или брюнетка, неважно. Она умная, интеллигентная, красивая, обязательно женственная и она уважает своего мужчину.

- Идеальный мужчина…
- Вообще-то я не интересуюсь мужчинами (смеется).

- И все же?
- Идеальный мужчина защищает женщину, заботится о ней.

- Если бы ты сейчас мог оказаться в любой точке земного шара, какая страна это бы была?
- Куба.

- А если бы у тебя была машина времени, то в какое время ты бы отправился?
- Даже не знаю. Может быть, в семнадцатый век. Да, наверное, в начало семнадцатого века.

- Ты бы изменил что-нибудь в собственном прошлом?
- Да. В 2006 году, после Олимпиады в Турине, я вернулся к своей старой произвольной – к Матрице. Мне следовало сделать это до Олимпийских Игр, но я этого не сделал. Увы, такова жизнь. Ошибки случаются.

- Если бы ты мог прожить один день из жизни любого знаменитого человека, то кто бы это был?
- Не знаю… Точно не президент. Может быть, какая-нибудь рок-звезда или Джастин Тимберлейк.

- А если бы ты снимал фильм-автобиографию, кто из актеров сыграл бы главную роль?
- Вот это самый сложный вопрос. Понятия не имею. Все актеры, которые мне нравятся, слишком старые, так что они бы не подошли. Может быть, Гийом Кане. Он не похож на меня внешне, но тем не менее… Гийом Кане.

- Если бы ты выиграл джек-пот в лотерею, на что потратил бы эти деньги?
- Я бы купил дом для всей своей семьи и друзей, построил бы каток, а еще купил бы много мотоциклов. Кроме того, я люблю животных, поэтому часть денег я бы пожертвовал благотворительным организациям.

- А какое желание ты загадал бы золотой рыбке?
- Оно должно быть обязательно связано со мной?

- Как хочешь, это же твое желание.
- Тогда всего одну вещь – чтобы в мире больше не было войн.

Мы встретились с ним сразу после Бернского чемпионата Европы, на котором он стал вторым после своего соотечественника Флорана Амодио. В начале нашего разговора, вспоминая безудержную радость французов сразу после того, как были подведены итоги на соревнованиях мужчин, не могла не спросить:

Брайан, вы действительно рады своему второму месту на чемпионате Европы или вы по-прежнему не любите цифру «два»?

Конечно, я немного расстроен из-за своего второго места. Я готов был стать чемпионом Европы, но после короткой программы оказался только седьмым. Так что я рад, что смог подняться до второго места. На катке в Берне было очень холодно, и это не могл оне сказываться на качестве катания. Было трудно дышать. Особенно тяжело было в анчале программы: выходишь на лед – мышцы холодные, а нужно делать четверные.

Надеюсь, что на чемпионате мира вы будете более довольны своим выступлением.

Я тоже на это надеюсь. Я буду много работать для того, чтобы выступить достойно.

Кто помогал вам в этом году ставить программы?

Над короткой программой я работал с хореографом Антонио Нахарро – он испанец, танцор фламенко. А над произвольной – с Дэвидом Уилсоном.

Почему за свою карьеру вы сменили столько тренеров?

С моим первым тренером, Вероник Гийон, я проработал шестнадцать лет. После этого я действительно сменил много наставников: во Франции сложно найти профессионального тренера, с хорошей мотивацией, готового каждый день с полной отдачей работать на результат. И поэтому после кратковременного сотрудничества с другими я неоднократно возвращался к Вероник, так как считаю, что она одна из лучших. Да, были моменты, когда у нас все складывалось непросто, но нам удалось сохранить профессиональные отношения. А в работе и для достижения результата нужно именно это.

То есть с ней вам работается комфортнее всего?

Да. Но нам нужна была помощь других профессионалов, мы старались не замыкаться, нам хотелось, чтобы другие тренеры могли поделиться снами своим опытом и знаниями.

В 2006 году во Франции вышла ваша книга «Пламя на льду». В ней вы достаточно откровенно рас­сказываете о своих переживаниях после не очень удачных выступле ний, а также высказываете свое отношение к тренерам, с которы ми приходилось работать. Какие были отзывы после выхода этой книги?

В этой книге я действительно был откровенен. И многие люди были счастливы прочитать о каких-то подробностях моей жизни. Я не жалею о том, что книга получилась столь искрен ней. Конечно, очень личны ми моментами я не делился. Но я считаю, что мои поклонники, прочитав о моих чувствах и пере живаниях, ощутили близость, бо лее тесную связь со мной. Поклонники очень важны для меня. Они всегда со мной, они поддер живают меня в минуты успеха и в тяжелые моменты моей спор тивной карьеры. Я тоже нужда юсь в них и всегда рад общению.

Как складываются ваши отноше ния с французской прессой?

Я чувствую себя не очень ком фортно в присутствии француз ских журналистов. Я всегда закры ваюсь и не особенно доверяю им. Когда ты выигрываешь, ты как бог, а когда выступаешь плохо, то находишься где-то там внизу. Но это игра. И у нее такие правила. Я понимаю это. Но, конечно, это соз дает некое давление.

У вас были разовые работы с русскими тренерами. Не возникало желания уехать на длительное время из Франции к одному из успешных тренеров для достиже ния лучшего результата?

Я не знаю. К примеру, сегодня я встречался с Алексе ем Ягудиным. Я был бы счастлив снова с ним порабо тать, но сейчас мы это не обсуждали. Очень многому я научился у Татьяны Тарасовой. Одной из своих самых лучших и удачных работ я считаю «Матрицу», постав ленную Николаем Морозовым. Это прекрасные трене ры, которые всегда знают, как подобрать нужную музы ку для спортсмена, как представить его в самом лучшем виде. Во Франции люди не особо любят трудиться, по этому когда ты работаешь с русскими, то понимаешь, что такое настоящая работа: каждый день напрягаешь ся и чему-то учишься. Но...
Дело в том, что мне всегда было тяжело надолго уезжать из дома. Да, когда я езжу на соревнования или в гастрольные турне с ледовы ми шоу, я счастлив и мне это очень нравится. Но мне всегда хочется вернуться назад во Францию. Так было раньше, когда я был моло же, так происходит и теперь, ког да я повзрослел. Сейчас, конечно, мне легче долгое время находиться в другой стране. Но тем не менее я всегда хочу домой.

По этому поводу я вспоминаю, как однажды вы сказали: «Пуатье — самый прекрасный город в мире». Вы планируете всю свою дальнейшую жизнь провести в этом городе?

Во всяком случае мне бы этого очень хотелось. И даже если так сложится, что мне придется работать в другом городе, я все равно буду периодически возвращаться в Пуатье. Во-первых, потому что там моя семья. Во-вторых, у меня там дом, который я купил три года назад. Я очень этому рад, потому что дом не достался мне в наследство от богатых родителей — я сам на него зара ботал. В Пуатье вообще не так много богатых людей. Но это замечательное место, там замечательные люди, нет никакого напряжения, нет трафика, и поэтому мне там очень нравится. Я хочу открыть школу фигурного катания во Франции, и, возможно, это случится в Пуатье.

Кто занимается домом в ваше отсутствие?

Мои родители в разводе, и я живу с мамой. Вначале, когда дом только купили, нам захотелось переделать какие-то вещи, и тогда мама выступила в роли дизай нера. А теперь она полностью взяла на себя заботы о доме, саде и наших животных. У нас живут англий ский бульдог, черепахи, крысы и попугай кака ду. Мне самому очень нравится возиться в саду и с животными, но я часто уезжаю, поэтому большую часть времени с ними проводит мама.

Вы много раз подчеркивали роль семьи и особенно мамы в своей жизни. Говорили, что мама ведет все ваши дела и что она единственный человек, которому вы доверяете.

Да, это правда. Вообще в спорте очень сложно найти че ловека, которому можно доверять. Я не хочу нанимать агента. Поэтому моя мама занимается устройством все го, что находится за пределами льда. Она для меня самый большой авторитет в жизни. Да, у нас бывают моменты, когда мы расходимся во мнениях, и в последние сезоны я особо не слушал, что она говорила и советовала. Но по прошествии времени я понимаю, что отчасти еще и из-за этого плохо выступал. И теперь стараюсь чаще следовать ее советам. Это касается не только фигурного катания, а вообще моей жизни. Я все еще молод, и мне многому еще предстоит научиться в жизни.

Русские тренеры часто подчеркивают, что родите ли — это самая большая помощь и самая большая про блема. Что вы думаете по этому поводу?

Родители — это, конечно, самые важные люди. Но они тоже должны знать границы, именно пото му что они родители, а не тренеры: не должны вмешиваться в тренировочный процесс, не давать советов тренеру. Да, моя мама может сказать мне: «Ты слишком много работа ешь» или «Ты недостаточно време ни уделяешь тренировкам». Но она никогда не подойдет к тренеру и не станет говорить ему, что делать.

В детстве вы начинали заниматься фигурным катанием вместе со сво ими старшими сестрами, по впоследствии они остави ли спорт, а вы посвятили ему жизнь.

Так и было. Сестры первыми начали заниматься фи гурным катанием, а следом за ними пришел на каток и я. Но когда мне было шесть, стало заметно, что я ка таюсь лучше. И они решили, что не будут продолжать тренировки, а сконцентрируются на учебе. Сейчас се стры живут обычной жизнью, но всегда меня поддер живают. Они часто приходят на мои тренировки, но никогда не бывают на соревнованиях.

Ваша племянница тоже катается на коньках. Вы видите ее фигуристкой?

Ей нравится фигурное катание, но только как хоб би, ради удовольствия. Ей больше нравится рисовать. Она не любит соревнования, ей чужд дух соперниче ства. А недавно у моей сестры родился еще один ребе нок. У меня есть его фотография (показывает заставку на телефоне). Они все очень важны для меня — мама, сестры, их дети. Я хочу заботиться о них, хочу купить еще один дом — для мамы и сестер, потому что это са мые главные люди в моей жизни.

Несколько лет назад в прессе писали о том, что вы хо тели усыновить польского ребенка.

Да, я очень этого хотел. Я тогда был в Польше и уви дел этого малыша. Но во Франции одинокому мужчине сделать это непросто, можно даже сказать, почти невозможно. Почему именно этот ребенок? Я не знаю. Просто, когда я его уви дел, что-то произошло в моем серд це. Это невозможно объяснить. С тех пор мы больше не виделись, но я до сих пор помню о нем.

А есть мысли завести свою семью, детей ?

Да, я очень хочу семью, хочу иметь двоих или троих детей. Но не сей час. Сейчас я много тренируюсь, часто путешествую и редко бываю дома. Может быть, лет через пять, когда достигну в своей карьере все го, чего хочу, я всерьез задумаюсь о том, чтобы создать семью.

О вашей личной жизни ничего не из вестно. Можете что-то расска зать или это тайна?

Лет пять назад я встречался с мисс Франция. Но когда я увидел наши фотографии в газетах и прочитал то, как журналисты это преподнес ли, мне это не понравилось. Можно сказать, что я был неприятно шокирован. Когда говорят и пишут обо мне как о спортсмене, это абсо лютно нормально, но я не хочу, что бы журналисты вмешивались в мою личную жизнь.

Но вы же понимаете, что это не возможно. Стоит вам появиться где-то в обществе девушки, как это сразу же станет предметом об суждения в прессе.

Именно поэтому мне очень хорошо и комфортно живется в Пуатье. Там тихо, спокойно и нет папарацци.

Откуда пошло ваше увлечение мотоциклами?

От моего первого тренера — она увлекается мотобайком. Однажды Вероник приехала на трениров ку на мотоцикле. Мне тогда было лет восемь или девять, но пом ню, что на меня это произвело огромное впечатление. Мне нра вится скорость. Возможно, после окончания карьеры я даже поду маю о том, чтобы принять участие в гонках.

Судя по списку ваших увлечений — мотоциклы, водные лыжи, рафтинг, прыжки с парашютом — при ваших четверных вам явно не хватает адреналина.

Да, мне нравится рисковать. В фигурном катании нужно быть немножко сумасшедшим, потому что это большие скорости, прыжки, падения. Конечно, са мый потрясающий момент— это когда ты прыгаешь четверной во время соревнований и тебе аплодирует публика. Это самое лучшее ощущение! Но иногда хо чется большего. Поэтому, когда я занимаюсь чем-то другим, мне тоже хочется вот такого азарта, адренали на. Пусть будет не настолько опасно, но должно быть так же увлекательно.

Что еще вам нравится в жизни?

Мне нравится обычная нормальная жизнь. Я люблю проводить время с друзьями — у меня их не так мно го: сходить посидеть с ними в баре, поиграть в би льярд. Пожалуй, бильярд — это еще одно из моих увлечений. В моем новом доме мы сделали бильярд ную, там бар, большой телевизор. И это, наверное, мое самое любимое место в доме.

Японское телевидение снимало фильм о технике ваших четверных прыжков. Расскажите об этом подробнее.

Это была очень интересная ра бота. Съемку организовало японское телевидение при уча стии известного во Франции научно-исследовательского центра по изучению человече ского тела, который находится в Пуатье. Фильм был посвящен исследованию техники исполне ния четверных прыжков: съемоч ной группе было интересно из мерить силу прыжка, особенно сти положения тела в воздухе, давление, пульс. Ко мне было прикреплено большое количество все возможных датчиков, которые фиксировали эти данные. И еще ученые задавались вопросом: мож­но ли исполнить прыжок в пять оборотов? Мне было любопытно посмотреть потом фильм, но он был полностью на японском языке, а я не пони маю японский. Но в любом случае мне был прия тен их интерес к четверным прыжкам.

Раз уж во время съемок стоял вопрос, возможно ли сде лать прыжок в пять оборотов, скажите каков ответ?

Я думаю, что это возможно и, может быть, я даже по пробую его исполнить, но пока не уверен. Для этого, как мне кажется, нужно поменять ботинки, сделать их немного полегче.

Да уж, адреналина вам явно не хватает. То есть вы допускаете, что спустя какое-то время спортсме ны начнут прыгать прыжки и в четыре с половиной, и в пять оборотов?

Не знаю. Я думал об этом. Но посмотрите: четверные-то немногие хотят делать, потому что это слишком опасно, а рисковать люди не же лают. Тем более что, как показали последние со ревнования, и без четверного прыжка можно стать чемпионом.

Да, и Олимпиада в Ванкувере стала тому ярким подтверждением.

Да, олимпийский чемпион без четверных, чемпи он мира без четверных. Этот прыжок делают, но в основном только в произвольной программе. Даже на тренировках многие не прыгают четверной. И не из-за того, что это опасно, а просто ситуация скла дывается сейчас таким образом, что четверной не стоит таких затрат сил и энергии.

Вы уже столько лет в спорте. С кем вы сейчас сорев нуетесь больше — с соперниками или с самим собой?

Я концентрируюсь на себе. Потому что если на сорев нованиях ты начинаешь думать о других спортсме нах, то совершаешь большую ошибку. Я хочу высту пать так, чтобы потом у меня не было никаких сожа лений. Если я побеждаю, отлично. Если нет, то... я де лаю свою работу, и хочу делать ее хорошо. И поэтому я не думаю о других.

В 2006 году выработали с психологом, после чего ска зали, что это пустая трата вре мени и денег

Я видел этого человека всего один раз. Заплатил ему две тысячи евро...

За один раз?

Да, за один раз. И понял, что мне это не нужно. Я становился чем пионом мира и Европы без помо щи психолога. Мне просто нужно больше тренироваться.

Согласны ли вы с выражением «Если тебе нужен психолог, то тебе нече го делать в большом спорте».

Я не знаю. Но знаю, что, допу стим, Алексей Ягудин работал с психологом. Многие фигуристы это делают. Ты спортсмен, когда ты каж дый день тренируешься, работаешь над собой, на прягаешься. Если тебе нужна какая-то сторонняя по мощь, это нормально. Но мне она не нужна. Есть только я и мой тренер. Даже если мне кажется, что я не готов к выступлению, то, когда я выхожу на лед во время соревнований, всегда катаюсь лучше, чем делал это на тренировках.

Как вы воспринимаете критику и похвалу в свой адрес?

Многим людям я нравлюсь, а многим — не нрав люсь. Кому-то нравится, как я катаюсь, кому-то — нет, Я думаю, что это нормально. Стараюсь при слушиваться и к тем и к другим. Для того чтобы стать лучше.

В завершение нашего разговора я не стала спрашивать у Жубера, о чем он мечтает. Как не спросила и о том, хотел бы он выступить в Сочи. Уверена, что да. В этот вечер я просто пожелала Брайану — этому упертому французу, который ради своей любви к родному Пуатье, возможно, что-то упустил в своей карьере, — что бы все, о чем он мечтает, обязательно сбылось.

Елена Семикова Синхронный перевод Натальи Котовой

Мы созвонились и поняли: во французской федерации не ошиблись. Жубер вкалывает на сборах, зато мама в курсе всех событий и следит за каждым его шагом.

Российская газета: Мадам Жубер, с каким чувством Брайан отправляется в Москву?

Мадам Раймонд Жубер: И мой сын, и я едем к вам с чувствами наилучшими. Пусть не обижаются на меня в Японии. Мы им так сочувствуем. Но в Москве знают толк в фигурном катании. Лучшее выступление моего сына как раз и пришлось на Москву, когда на этапе серии Гран-при он и исполнил три четверных. В Москве сына понимают. Ценят фигурное катание и знают, что сложнейшие прыжки - важнейший элемент этого вида спорта. Это не просто выехал, откатал, сделав комбинацию из тройных, и уехал с катка. Мой сын борется за сложность, он настоящий мужчина, его катание истинно мужское.

РГ: И я тоже это понимаю, ставя вашего сына в один ряд с Евгением Плющенко. Сейчас Женя отстранен от соревнований, но в будущем сезоне выйдет на лед. Как вы думаете, два гиганта, два короля четверных еще встретятся?

Мадам Жубер: Мы в это верим. Вместе они покажут всем класс.

РГ: В отсутствии Плющенко какие шансы у вашего сына?

Мадам Жубер: Стоп-стоп. Этот вопрос в нашей семье запрещенный. Мы никогда и никому не даем никаких прогнозов.

РГ: А как вам юный соотечественник сына Амадио. Первенство Европы он выиграл неожиданно.

Мадам Жубер: Хороший мальчик. Ему предстоит еще пройти большой путь. И если у Брайана все будет в порядке, то в Москве сын покажет, на что способен.

РГ: А разве что-то не в порядке?

Мадам Жубер: Ну, как вам сказать. Сына беспокоит некая травма. И поэтому трех четверных в Москве на сей раз не планируется. Пусть сделает один, но чисто, как умеет. Я знаю, что ваша публика поддерживает именно его.

РГ: Мадам Жубер, а правда говорят, что ваш сын хотел стать хоккеистом?

Мадам Жубер: Удивительно, что еще кто-то кроме меня об этом помнит. По-моему, он схватился за клюшку лет в пять, но я отобрала. Нечего заниматься ерундой. Брайан согласился. Он послушный сын.

РГ: Признайтесь, а частая смена тренеров - это ваша инициатива или их меняет сам Брайан?

Мадам Жубер: А кто не меняет тренеров?

РГ: Например, Плющенко всю жизнь у Алексея Мишина.

Мадам Жубер: Видите, как им обоим повезло. Но сегодня мой сын тоже у своего первого тренера - мадам Вероник.

РГ: А почему он менял наставников так часто?

Мадам Жубер: Это поиск нового, перемена - иногда явно к лучшему. Брайан тренировался и у месье Дюпюи, и у известного в прошлом соотечественника Симона. Один из сезонов провел даже с русским тренером месье Андре.

РГ: Березинцевым.

Мадам Жубер: Но Вероник Гийон знает его, как я.

РГ: Или, может, лучше?

Мадам Жубер: И с ее помощью Брайану предстоит еще многого достичь.

РГ: Я хотел вас спросить: а почему ваш сын так медленно "вкатывается" в сезон?

Мадам Жубер: Потому что людям творческим свойственны сомнения, размышления, поиски лучшего, а не простое разучивание программ. И, знаете, волею судьбы этот сезон сложился так, что сегодня на это у Брайана и мадам Вероник оказалось больше времени, чем обычно. И хорошо бы, чтобы это время было использовано как нужно. Впреди ведь чемпионат в Москве, где Плющенко не будет.

Этот сезон начался для Брайана не очень хорошо. После первого выступления сезона его преследовали травмы, и он вынужден был сняться с обоих этапов гран-при. Но выиграв Чемпионат Франции, Брайан показал, что он снова в форме и готов к борьбе за пьедестал на международных соревнованиях. 

В прошлом году ты многое поменял в своей спортивной жизни. Есть ли результат к этому сезону?

Прошлый сезон был для меня очень трудный. Я сменил тренера, хореографа, режим тренировок. Я знал, что всё это повлияет на результат в сезоне, но это было необходимо. Я как бы заложил основу для нынешнего сезона. Я вернул себе уверенность и знаю, как нужно работать, чтобы восстановить высокий технический уровень, улучшить хореографию. 

Ты редко выезжаешь на тренировки в другие страны и тренируешься в основном во Франции. Отсутствие конкурентов твоего уровня не снижает стимул к совершенствованию?

Мой стимул – внутри меня. Но работа с новыми специалистами, конечно, тоже стимулирует. Десять лет подряд, каждое лето я тренируюсь в Куршевеле, с теми же людьми, с теми же фигуристами. И мне было просто необходимо попробовать что-то новое, тренироваться рядом с другими фигуристами, опробовать новые методы тренировок, просто сменить обстановку. В то же время я могу учиться даже у 15-летних спортсменов. В общем и целом у меня достаточно высокий уровень, но если говорить об отдельных элементах… Есть фигуристы, которые, возможно, не так сильны как я, но в некоторых “областях”, в некоторых элементах, они лучше, например, во вращениях. Я смотрю на них и учусь. Я пытаюсь взять от них всё самое лучшее.

Этим летом ты работал с Алексеем Урмановым (Прим. – Олимпийский чемпион, призёр Чемпионатов Мира и Европы; в настоящее время работает тренером). Над чем вы работали: техника, хореография, какие-то определённые элементы?

В основном мы работали над техникой: вращения, как они должны быть, прыжки, много разных упражнений. В первую очередь я хотел восстановить уровень подготовки, восстановить хорошую технику, прыжки, и только потом работать над программами. Поначалу мне было не по себе, немного страшновато, потому что все вокруг было в новинку, но в итоге все было отлично.

Но ты уже работал с русскими тренерами и знаешь, как они работают, знаешь их требования…

Да, но работать с русскими становится всё сложнее, потому что все мы ожидаем чего-то большего перед Олимпийскими играми в Сочи, в России. К тому же, российским тренерам запрещено работать с иностранцами. Поэтому я боялся, что в летнем лагере что-нибудь пойдёт не так. Но в итоге всё было просто замечательно. Российские фигуристы тоже были очень добры ко мне. Я бы вновь поехал в тот тренировочный лагерь.

Ты готовишься к Олимпийским играм в Сочи? Планируешь участвовать?

Да! Я думаю о Сочи каждый день! Но посмотрим – сезон за сезоном. Я уже подобрал музыку для олимпийского сезона: для короткой и произвольной программы. Сейчас надо понять, достаточно ли я силен физически, технически. Я не хочу просто участвовать, чтобы занять десятое или пятнадцатое место. Я действительно хочу выиграть медаль. 

Олимпийские игры складываются для тебя не самым лучшим образом. Ты можешь объяснить, что с тобой происходит? Ведь это такие же соревнования, как любые другие крупные старты?

Да, как Чемпионат Мира, но... У меня очень плохие воспоминания с самой первой Олимпиады, когда я был очень молод, мне было всего 17 лет. На Играх я оказался без тренера, совершенно один, я не очень много общался с остальной французской сборной. Я чувствовал себя не очень хорошо, и до сих пор, приезжая на Игры – я не люблю их. Может быть потому, что чувствую больше давления со стороны журналистов, потому что это Олимпийские игры! И в этом единственная разница. Как будто журналисты решают твой статус: когда ты выигрываешь, ты как Бог, а когда ошибаешься, то становишься изгоем.

Похоже, что будущие Олимпийские игры – это больная тема. Ты постоянно повторяешь, что будешь кататься до Сочи, а потом уйдёшь из профессионального спорта. Для тебя так важно знать, где “конец”? Почему ты постоянно подтверждаешь время своего ухода?

На самом деле, я говорю об этом, чтобы все отчётливо это понимали. Я знаю, что я закончу в тот год. И чтобы Федерация знала, что после Олимпиады я закончу карьеру спортсмена; чтобы фанаты знали, что я перестану участвовать в соревнованиях. Да, наверное, я должен сказать, что для меня это важно, потому что у меня остаётся немного времени, и я хочу прожить его на сто процентов.

Ты как бы отсекаешь время: мне осталось три сезона, два сезона, последний... Будто сам себе выносишь приговор: мне осталось жить два года, и всё. Тебе не страшно вот так ставить крест на себе?

С одной стороны, да, страшно, но с другой – всё наоборот, потому что потом начнется другая жизнь, новая эпоха. Когда ты делаешь спортивную карьеру, ты автоматически знаешь, что в один прекрасный день всё закончится. Я думаю, я дойду до Сочи. И это будет точка нового отсчёта. Я сделал уже достаточно длинную карьеру, сделал много прекрасных программ, всё уже хорошо. 

До Олимпийских игр ещё далеко, поговорим о программах этого сезона. Ты поменял короткую программу. Она в твоём стиле – быстрая, сильная, несколько агрессивная, с развитием музыки на протяжении программы. Как ты себя ощущаешь в этой программе?

В этой программе я чувствую себя намного лучше, чем в прошлогодней. Я был очень разочарован той программой (Прим. – На музыку “Однажды в Мексике”, хореограф Антонио Нахарро). Это был не я. Я был неестественным. Мне нравилась музыка, но я не чувствовал себя комфортно. Начало было слишком быстрое, и я нервничал, а мне нужно быть спокойным и собраться перед четверным прыжком.

В новой программе мы сделали “работу над ошибками”, подобрали соответствующую музыку, и больше всего мне в ней нравится переход, развитие – начало и конец абсолютно разные. Начало довольно драматичное, грустное; а конец – совсем другой, он несколько электронный, даже танцевальный. Мне очень нравится настроение музыки.

А что означает крест у тебя на спине? (Прим. – На костюме к короткой программе)

Это только символ французской группы Justice, музыку которой мы используем в короткой программе. Для меня этот крест никак не связан с религией, потому что я не верующий. 

Хорошо, с короткой программой всё понятно. А вот “новая” произвольная стала сюрпризом. После твоего триумфа с произвольной на Чемпионате Мира в Москве, когда ты просто парил надо льдом, ты собирался оставить прошлогоднюю программу (Прим. – 9я симфония Бетховена). И вот сюрприз – в качестве произвольной программы этого сезона ты снова катаешь “Матрицу” – в третий раз. (Прим. - Брайан катал Матрицу в 2004 году, затем снова использовал эту программу для Чемпионата Мира 2006 года, и третий раз – в этом сезоне).

Прошлогодняя программа заставила меня развиваться, многому меня научила. Но она, так сказать, не про меня и не для меня. Поэтому когда я катал её на льду, я очень сильно уставал, потому что не чувствовал себя естественно, это был не я. Я откатал очень сильный прошлый сезон, но я почувствовал, что не смогу снова также сильно откататься и в этом сезоне. Всё лето я работал над этой программой, слушал эту музыку, я проникался ей… Но я больше не могу, больше не хочу. Поэтому я принял решение – в сентябре, за две недели до соревнований в Орлеане – и было слишком поздно начинать работать над новой хореографией, искать хореографа, поэтому я принял самое простое решение – вернуть “Матрицу”, потому что я очень люблю эту программу. Она для меня как символ Победы. 

Мы увидим старую “Матрицу” или какой-то обновлённый вариант?

Основная идея такая же, но мы усложнили и немного изменили программу, добавили несколько новых элементов. 

Ты как-то упоминал, что Дэвид Уилсон навсегда останется твоим хореографом. Ты доволен работой с ним? Что особенного в вашем сотрудничестве?

Мне очень нравится работать с ним, потому что он профессионал и просто замечательный человек. Он “заставляет” меня кататься в разных стилях: в прошлом году – Бетховен, в этом – Justice. Например, музыку для короткой программы выбирал он, а не я. И мне очень нравится его выбор. Я ему ничего не говорил, мы не обсуждали, он сам выбрал музыку. Он очень хорошо меня понимает. Мне нравятся быстрые, энергичные программы, я получаю больше удовольствия от них. И Дэвид подобрал подходящую мне музыку. 

Ты работал со многими хореографами, но только с Уилсоном ты собираешься продолжить сотрудничество?

Хореограф, с которым я хотел бы ещё поработать – Николай Морозов. С ним мы сделали потрясающие программы, лучшие в моей карьере.

Почему бы не продолжить работу с Морозовым?

Я ему не доверяю. Это сложно. Для комфортной работы мне важно, чтобы меня понимали. Мне важен не только профессиональный уровень хореографа, но и наши взаимоотношения. Курт Браунинг тоже сделал мне две суперпрограммы. Я стал чемпионом мира с одной из них – с программой “Апокалиптика”. Но я не могу полностью ему доверять, поэтому не могу работать с ним.

Самое главное для меня – в отношении Дэвида – я ему полностью доверяю. Доверять человеку – самое важное для меня. Я доверяю своему тренеру, я доверяю своему хореографу, я спокоен, и это идёт мне на пользу.

Тренер, хореограф… Кто в твоей команде главный? Кто выбирает костюмы, музыку, хореографию, кто принимает окончательные решения?

Обычно я должен принимать окончательное решение. Но я стараюсь прислушиваться к старшим, к людям, имеющим больше опыта. Я не хочу всё решать один. Что касается моей команды, главный человек в ней – это моя мама. Она ничего не знает о технической стороне фигурного катания, но она знает меня, знает, что хорошо для меня, даже в музыке, костюмах. Именно её я слушаю в первую очередь. И уже после неё – мой тренер.

Ты говорил, что хотел бы открыть свою собственную школу фигурного катания в Пуатье. Эти планы ещё в силе?

Да, я встречался с мэром Пуатье по этому поводу. Старый каток снесут, а затем построят на этом месте новый. В новом будет всё необходимое для занятий школы фигурного катания. Я бы хотел остаться во Франции, в Пуатье, открыть школу именно в моём родном городе. Думаю, это будет возможно через 5-10 лет. После окончания соревновательной карьеры я бы хотел ещё поучаствовать в шоу, а уже потом работать тренером.

Каким тренером ты будешь? Какие-то основные принципы?

Я буду очень строгим! Во Франции тренеры слишком мягкие в отношениях со спортсменами, поэтому результаты у нас не очень хорошие. И нам необходимо это изменить. Французские молодые фигуристы не очень сильны. Тренеры хвалят детей, говорят “Ты молодец!”, уверяют, что всё очень хорошо. Но нужно быть более строгими.

Тут многое зависит и от личности тренера. Если ты стал тренером, тебе необходимо измениться самому. Надо принять эти изменения в себе. Многое зависит от твоего подопечного, но не всё. Нужно быть строгим, потому что если хочешь иметь результат, то надо работать и заставлять работать. Во Франции сейчас всё наоборот. Все хотят получить медаль, но без особых усилий. А это не сработает.

Ты уже думал о технике, по которой ты будешь работать с детьми?

В своей карьере я сделал много ошибок при работе с тренерами и благодаря этому многому научился. И теперь я совершенно точно знаю, каким тренером я не буду. Самое главное – я бы не хотел, чтобы дети, будущие фигуристы, повторяли мои ошибки: не надо всё держать в голове, надо разговаривать с тренерами и вместе обсуждать проблемы.

Поговорим о шоу. Когда тебя приглашают на шоу, для тебя важна тема шоу, чему оно посвящено? Например, юбилей тренера, спектакль, просто праздник или, как это было в мае, посвящение жертвам трагедии в Японии. Для тебя это важно? И какие шоу ты предпочитаешь?

Мне нравится участвовать во всех шоу, без разницы, чему они посвящены. Шоу приносят массу удовольствия, дают тебе много силы, энергии, это своеобразное общение с публикой. К тому же, участие в шоу помогает улучшить катание, артистизм, попробовать что-то новое: новые стили, костюмы, музыку.

Хотя должен признать, что последнее шоу в России, в котором я участвовал, было особенным (Прим. – Речь идет о шоу “Триумф Тамары Москвиной”, посвященном юбилею тренера). Оно было посвящено действительно великому человеку в фигурном катании, одному из самых великих, кого я встречал. Там участвовало много русских фигуристов и совсем мало иностранцев – только я и Стефан Ламбьель. Меня это очень трогает. Я никогда не работал с Москвиной, но она всегда была очень внимательна со мной. И участие в российских шоу – это большая гордость для меня. 

Хотел бы ты поработать с Москвиной? Может быть над программами или над техникой?

Почему бы и нет. У меня есть идея – встать в пару. Я бы хотел попробовать покататься в паре, я надеюсь попробовать, но позже, после завершения соревновательной карьеры. Я пока не знаю с кем. Я пока вообще ничего не знаю. Это просто безумная идея.

Очередной вызов себе?

Да, мне нравится бросать себе вызовы, ставить труднодостижимые цели, бороться.

Я думаю, мы вообще должны бороться каждый день, не только в фигурном катании. Например, больные люди каждый день сражаются со своей болезнью, и это того стоит! Если говорить обо мне, я знаю, что я делаю. Мой спорт замечательный, я борец и я буду продолжать сражаться, даже если мне будет трудно. Это даже интереснее, когда трудно! Когда всё легко и просто, мне не интересно!

Юлия Тихонова, @Sport.ru