— Максим, прежде чем принять участие в постановке «Алиса в Стране чудес на льду», вы саму книгу читали?

— Мы проходили ее в свое время на уроках английского языка. Так что книгу я читал. Ну и, конечно, запомнился отечественный мультфильм, озвученный нашими любимыми актерами. А вот современная версия режиссера Тима Бертона мне не очень понравилась.

— В спектакле роль Шляпника исполняет американский фигурист Джонни Вейер. Почему вдруг американец? В нашей стране не нашли фигуриста?

— Все-таки это международное шоу, и нет ничего страшного в том, что роль Безумного Шляпника исполняет чемпион США, любимец российской публики Джонни Вейер, который, кстати, прекрасно говорит по-русски. Джонни очень любит Россию и с радостью принял приглашение участвовать в шоу в роли Шляпника! По такому случаю он впервые в своей жизни решил даже Новый год встречать в России! Мы с ним хорошо знакомы и выступали вместе в американских шоу.

— А вас каким образом вовлекли в этот проект? С вашим-то, мягко говоря, непростым графиком.

— Сама идея постановки родилась еще в августе, и тогда в нашем зимнем графике было свободное время, поэтому мы с Татьяной согласились. Нам понравились наши сказочные образы. Тем более мне интересно, как мой сын отреагирует на моего героя, ведь я Король!

Предложение об участии в спектакле Максим Маринин и Татьяна Тотьмянина получили летом этого года. Когда фигуристы поняли, что у них есть свободное время в графике, — согласились не раздумывая.

— А как же отдых? Кажется, что в вашей жизни уже расписана каждая минута…

— В этом году у меня действительно много работы. Но, с другой стороны, она интересная. К тому же нужно понимать, что твое время как спортсмена, который может выступать на льду, ограничено возрастом, поэтому от хороших предложений лучше не отказываться. Какой бы ты ни был хороший, незаменимых людей не бывает.

— Ну хотя бы элементарный выход в свет в обществе супруги — такое случается?

— Мы можем сходить с женой в ресторан поесть. Но из-за того, что она работой тоже весьма загружена — Наташа прима-балерина в театре, — мы делаем это редко. К тому же так получилось, что моя работа связана с людьми, и после переизбытка общения еще идти на дискотеки, где шумно и полно народу... Мне этого и так с головой хватает. Я предпочитаю отдыхать подальше от города. Тишина, баня.

— Часто ходите в баню?

— Пока это моя мечта. Просто Москва — город достаточно деловой, и находиться здесь постоянно очень тяжело. Я строю за городом баню, но возведение займет еще года два. Поэтому все мои планы об отдыхе в перспективе.

— Строите именно баню или все-таки загородный дом?

— Ничего такого глобального, просто небольшое сооружение, где будет баня и где можно переночевать. В прошлом году я купил участок. Я понимаю, что жить за городом прекрасно, но настоящий дом — это большой расход времени и энергии. А если это временное пристанище, то не обязательно делать его большим.

— Вы думали о том, чтобы проявить себя еще в каких-то областях, кроме фигурного катания?

— Что касается предложений в духе написать книгу или сняться в кино, то это не так просто. Я считаю, что если что-то делать, то на должном уровне. Для съемок нужно иметь какую-то фактуру: лицо должно хорошо смотреться в кадре, хорошо поставленный голос. Признаюсь, у меня нет ни того, ни другого, так что я предпочитаю этим не заниматься.

— Откуда вы знаете, что у вас нет актерских навыков? Уже пробовали активно сниматься?

— Когда у нас шел второй год «Ледникового периода», многих ребят отбирали для сериала «Жаркий лед». И им было интересно. Но я как раз тогда ждал рождения сына и мне было не до этого. Тем не менее я походил на пару классов, и ничего у меня не получилось. Актрису, которая разыгрывала истерику, мне хотелось на полном серьезе спросить: женщина, вы вообще как себя ведете?

— Многие фигуристы нашли свои вторые половинки на льду. Но ваша супруга Наташа — балерина. Как же вам удалось с ней познакомиться?

— Эта история началась в 2004 году, когда моя партнерша получила травму, частично по моей вине. Какое-то время мы не выступали. К нам на помощь приехал психолог, одним из хобби которого был балет. Она очень много времени проводила в театре, знала людей из этой среды и чисто по-человечески мне помогла. Она сказала, что есть человек, который, как ей кажется, мне подойдет. «Я вас познакомлю, а там уже как получится», — добавила она. Так мы с Наташей познакомились в ноябре 2004 года, а в следующем году после чемпионата мира уже начали серьезно общаться. А когда после Олимпийских игр мы вернулись в Россию, я для себя уже знал, кто будет матерью моего ребенка.

— Занятия спортом предполагают наличие какого-то специального режима, диет, отсутствия алкоголя и т.п. Как у вас обстоит дело с подобными «лишениями»?

— Не могу сказать, что я никогда не курил. Но в какой-то момент мне это стало мешать, так что не курю уже давно. Алкоголь — в умеренных количествах. Я не сторонник гуляний, после которых бывает стыдно и болит голова.

Сын Маринина Артемий по характеру пошел в маму. Такой же спокойный и уравновешенный. А вот сам Максим признается, что бывает нетерпелив.

— Рождение ребенка, как правило, серьезно меняет образ жизни. Но вы работаете с утра до ночи. Кто в таком случае помогает в воспитании сына?

— Мама моя помогает. Когда в летнее время мама уезжает, есть няня. А так нам вчетвером очень весело.

— На каток сына уже отвели?

— Обычно начинают заниматься в 4—5 лет. Сейчас его бесполезно вести на каток: сегодня он хочет кататься, завтра — нет. Плюс с точки зрения физиологии рано для костей. Нужно еще годик-два подождать. Но у меня нет какой-то навязчивой идеи поставить его на коньки, чтобы шел по папиным стопам. Я должен увидеть, что ему это действительно интересно.

– За полтора года до Олимпиады в Турине на соревнованиях «Скейт Америка» в Питсбурге я уронил свою партнершу Татьяну Тотьмянину. Делая поддержку, зацепился коньком и упал. Таню удержать не смог — она рухнула на лед с двухметровой высоты и ударилась головой. Тысячи зрителей на трибунах ахнули и замерли в ожидании. А у меня в голове пронеслось: «Ну вот и все. Моя жизнь закончилась». До сих пор очень четко помню свои ощущения: только что мы с Таней исполняли программу, а дальше — один миг и… моя партнерша лежит на льду без сознания! Шли секунды, которые казались вечностью, Таня продолжала лежать без движения, и я не мог понять, насколько серьезные у нее травмы. До меня стали доходить другие, совершенно прозаические вещи: мы в чужой стране. У нас нет денег. Покроет ли страховка предстоящее лечение — я не знаю. А если понадобится дорогостоящая операция?! И главное: как после всего я смогу посмотреть в глаза Таниной маме?.. Наконец врачи на носилках унесли Таню в медпункт. Слава Богу, она уже пришла в сознание. Наш тренер Олег Васильев по телефону быстро договорился с ближайшей клиникой. А я все еще находился в шоке… Пока Таню обследовали, сидел в больничном коридоре и твердил про себя: «Это я во всем виноват». У фигуристов есть железное правило: если падаешь во время поддержки, партнершу должен держать как угодно, хоть за волосы, но только чтобы она не упала на лед. Пусть падает на тебя, пусть даже ты себе сломаешь руку, ногу, но нельзя ронять партнершу на лед — ведь девочка летит с большой высоты. А я не удержал… Не помню, сколько мы с Олегом ждали, пока к нам выйдет врач, для меня тогда время просто остановилось. Да и куда мне было спешить: если у Тани серьезные травмы, то и мне на катке больше делать нечего. Туринской Олимпиаде, к которой я шел всю жизнь, можно сказать: «До свидания!» Наконец появился доктор и сообщил, что Тане повезло — ничего угрожающего ее жизни нет — лишь небольшое сотрясение мозга. Мир для меня из черно-белого снова стал светлым и радужным… Но, как оказалось, рано я обрадовался. Таня действительно быстро поправилась, через две недели уже вышла на лед — она вообще человек с железным характером. А вот у меня возникли сильнейшие психологические проблемы. Когда снова нужно было исполнить ту злополучную поддержку, не мог поднять Таню. Сцена, в которой она летит на лед, все время прокручивалась в моем подсознании, парализуя волю. Как будто заело кинопленку. Уговаривал себя, что это была случайность, ведь тысячу раз я спокойно уже выполнял элемент. И на тренировках действительно его прекрасно делал. А на соревнованиях охватывала паника… Шли недели, я мучил и себя и других. Понимал, что подвожу Таню, тренера, что своей слабостью зачеркиваю годы каторжного труда всех нас. Но справиться с нервами не мог: ужасная картина с лежащей без чувств Таней всплывала в памяти в самый ответственный момент. У меня в прямом смысле слова опускались руки. Да и как я мог об этом забыть, ведь запись нашего выступления попала в эфир, ее показали все телеканалы. Журналисты постоянно спрашивали нас о случившемся. На свое шоу нашу пару даже пригласила знаменитая Опра Уинфри. Пришлось нам с Таней на всю Америку рассказывать о том ужасном дне… Я был в отчаянии, времени до Олимпиады оставалось все меньше. И тут в один из моих приездов в Москву мне посоветовали обратиться к психологу Елене Дерябиной (она работает в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, помогает балетным артистам восстанавливаться после травм). Мы с ней договорились, как и когда будем встречаться. Лена — специалист опытный, сразу предупредила, что в моем случае быстрого результата не будет. Начали работать. Однажды, накануне Кубка России, Лена заехала ко мне в отель. С ней была очень красивая хрупкая девушка. Лена ее представила: «Это Наташа Сомова, ведущая балерина нашего театра. Я пригласила ее посмотреть соревнования...» Девушка мне сразу очень понравилась: она не строила из себя звезду, вела себя очень естественно, но сдержанно.

Наташа: Тогда, в гостинице, мы с Максимом поговорили минут десять. Потом поехали на стадион, я посмотрела их с Таней выступление. А после Лена предложила: «Заедем на часок к ребятам?» Вечер у меня был свободный, я согласилась. Компания собралась немаленькая, но поскольку знакома я была только с Максимом, то и общалась лишь с ним. Мы сидели, болтали. И я думала: «Как легко мне с этим в общем-то незнакомым парнем. Как будто знаю его сто лет!» В тот вечер мы обменялись телефонами, назавтра Максим пригласил меня на финал соревнований. А потом он надолго улетал в Америку, в Чикаго. На прощание сказал: «Жаль, что теперь будем жить на разных континентах…» — и попросил разрешения звонить мне, писать эсэмэски.

Максим: Я улетал как в тумане. (Со смехом.) Увы, не в любовном. Наташа произвела на меня впечатление. Но тогда впереди у меня была Олимпиада, и ни о чем другом серьезно думать я не мог. Вся моя жизнь была посвящена только спорту, а тут на кону — олимпийское золото! Я поставил себе цель завоевать его и долбил в одну точку, не отвлекаясь ни на что. Поэтому после знакомства с Наташей не стал строить планы на будущее, но интуитивно почувствовал, что это МОЙ человек… Несколько месяцев мы с Наташей созванивались, общались эсэмэсками. Когда изредка прилетал в Россию на соревнования, приглашал Наташу в кино, в ресторан. И с каждым свиданием понимал, что влюбляюсь в нее все сильнее. Рядом с Наташей я всегда чувствовал себя комфортно, в своей тарелке. С ней я такой, какой есть, не притворяюсь. Наверное, это и есть родство душ, которое я никогда не испытывал в общении с другими девушками…
Наташа: А я все думала, какая у нас с Максимом замечательная дружба. (Смеется.) Могла с ним говорить о чем угодно, как с хорошим товарищем. Но, собираясь на встречу, прихорашивалась, чтобы ему нравиться. Хотелось соответствовать, ведь Максим очень привлекательный мужчина — статный, высокий. Однажды он зашел за мной в театр, так подружки ахали: «Какой у тебя жених красавец!» И я сама не заметила, как влюбилась в него.

Максим: Встречи с Наташей были для меня отдушиной, потому что на катке по-прежнему оставались проблемы. Начался олимпийский сезон, а я все еще не мог справиться с нервами. Из-за этого мы с Таней пропустили первые соревнования. Но дальше отступать было уже некуда. На Кубке России в Москве я вновь спасовал в короткой программе. Уходил в раздевалку и спиной чувствовал насмешливые взгляды конкурентов, их тренеров: мол, Маринин спекся! Я и сам был на взводе. Не хотел никого видеть и быстро ушел в свой гостиничный номер. Но тут ко мне пришли Олег и Таня и поставили вопрос жестко: либо я исполняю этот элемент, либо ухожу из спорта. Между нами состоялся очень неприятный разговор на повышенных тонах. Я вспылил, послал их в баню, сказав напоследок: «Раз не доверяете, то и не надо!» Олег и Таня ушли, я остался один, и так мне стало плохо... Ворочался всю ночь, и только под утро меня осенило, что надо делать. После утренней тренировки я позвонил Наташе: «Если можешь, приезжай. Мне очень нужно, чтобы ты была рядом». Она не спросила зачем, почему так срочно. Сказала: «Диктуй адрес». И приехала... Перед решающим для меня выступлением мы сидели у меня в номере, и я держал Наташину руку в своей — на счастье. Вдруг понял: раз рядом со мной такая замечательная девушка, не могу дрогнуть, спасовать. Наташа — самый дорогой мне человек, и я докажу, что не трус. Я внутренне собрался, и мы пошли на стадион. Соревнования проходили на тренировочном катке, с маленькими трибунами, так что я хорошо видел свою девушку. Но также видел и моих соперников, которые стояли у бортиков и с интересом ждали — справится Маринин или нет… До сих пор помню, как во время выступления у меня жутко тряслись ноги. Когда подходил к поддержке, сердце бешено стучало, но элемент я выполнил! И все! Невыносимый груз с моих плеч свалился — я не катался, а просто летал!..

А дальше началась ежедневная подготовка к Олимпиаде. Когда в Турине под сводами олимпийского стадиона включилась музыка и мы с Таней начали выступление, ощущал себя биороботом, настолько отработано было каждое движение. На четыре минуты и сорок секунд отключил эмоции и просто прокатывал программу кусочек за кусочком — как будто делал гимнастику под музыку. И только в самом конце, на тодесе, когда понял, что мы победили, взорвался и заорал: «А-а-а-а!» Почему-то думал, что, стоя на олимпийском пьедестале, заплачу — как Ирина Роднина. Но слез не было, только легкая эйфория и гордость за то, что моя спортивная карьера завершилась так красиво, как и хотел. Впереди меня ждала нормальная жизнь, без ностальгии по спорту — ведь в нем я достиг всего, чего хотел... После Олимпиады мы с Наташей решили жить вместе. Несколько лет снимали жилье, потом купили квартиру. Сейчас строим загородный дом. Семья-то у нас прибавилась: в 2007 году родился наш сын Артемий. Мы очень хотели ребенка, часто говорили об этом. 31 декабря 2006 года, по секрету от Наташи, под бой курантов я загадал желание: хочу, чтобы жена подарила мне сына или дочку. Наташа, видимо, загадала то же самое желание. Потому что уже через месяц позвонила мне в Швейцарию, где я гастролировал с ледовым шоу: «У нас будет ребенок». Я был безумно счастлив. Тут же стал прикидывать, как перекроить мое расписание, чтобы побольше находиться рядом с Наташей… А Наташа, уйдя в декрет, стала ездить со мной на гастроли. За всю нашу совместную жизнь мы еще никогда не проводили столько времени вместе! Гуляли, ходили в кино, слушали музыку, мечтали, каким он будет — наш малыш. Когда говорили о предстоящих родах, заранее предупредил Наташу, что присутствовать на них не смогу — слабая мужская психика не выдержит такого испытания. (Смеется.) Решили, что рожать Наташе лучше на ее родине, в Краснодаре. Ведь в то время я участвовал в шоу «Ледниковый период», пропадал на тренировках со своей партнершей Ольгой Кабо. А Наташе, безусловно, потребовалась бы и помощь, и поддержка. Дома же у нее родители, бабушка-врач, которая позаботилась о хорошем роддоме. Я примчался на следующий день после рождения сына — удачно выбыл из шоу. (Смеется.) По телефону Наташа сказала, что сын брюнет, похож на меня. А когда я впервые взял его на руки, увидел, что он стопроцентный блондин. Оказывается, малыша искупали, после чего он как-то посветлел... Две недели мы прожили в Краснодаре — я категорически не хотел лететь с ребенком в Москву без помощи ангела-хранителя. А как Тему окрестили, отправились домой…

Наташа: Максим для Темы — абсолютный авторитет. Когда папа рядом, Артем от него не отходит. Наверное, потому, что маму видит часто, а папу реже. Со мной, случается, и капризничает, и шалит. А с папой становится серьезным. Может, потому, что Максим относится к сыну, как ко взрослому, часто спрашивает его мнение... Спортсмены, уйдя из большого спорта, часто оказываются не готовыми к реальной жизни. Ведь долгие годы на них работает целая команда. А Максим быстро освоился «на гражданке». Он потрясающий чистюля — не то что за собой, и за мной всегда вещи убирает. И постоянно меня «воспитывает». Даже его мама Татьяна Алексеевна, которая всегда на моей стороне, говорит: «Нельзя быть таким аккуратистом!» (Смеется.) Максим все может: и суп сварить, и сына искупать. Только ворчит, что его помощь нужна именно тогда, когда он собрался уезжать. Максим уже стоит с чемоданом на пороге, а тут раковина засорилась… И еще он очень щедрый. Если покупает мне подарок, то основательный, дорогой. И не один! Когда уезжает за границу, всегда спрашивает: «Что тебе привезти?» Облегчая ему задачу, даю список на выбор — свитер, или шарф, или сумку. А Максим покупает все, что записал. Да еще обязательно что-то от себя прибавит! И всегда идеально угадывает с размерами, даже если дело касается нижнего белья! И для Артемия муж ничего не жалеет.

Максим: С воспитанием Темы нам помогает моя мама, которая переехала из Волгограда (наша семья родом оттуда). Сыну сейчас четыре года, а я уже поставил его на коньки. Но пока он не ездит, а ползает — как и я в детстве. Меня в этом же возрасте отец привел на каток. Мои папа с мамой далеки от спорта, всю жизнь проработали на
военном заводе. Но я был хлипким парнишкой, часто простужался, и они решили, что спорт меня закалит. Хорошо запомнил свой первый день на катке. Отец поставил меня на коньки, а я жутко боялся поехать и еле-еле передвигался, держась за бортик. Папа долго наблюдал мои мучения, нервно курил, а потом сказал: «Если сейчас же не отпустишь руки и не начнешь кататься, я уйду, а ты останешься один». Я поверил ему, испугался. Собрался с духом и отпустил руки. Поехал и вдруг испытал чувство восторга. Это была моя первая маленькая победа. И в дальнейшем родители со мной не сюсюкались: особо не хвалили, не говорили, что я — будущий чемпион. К тому же у меня есть еще младший брат, который тоже требовал внимания, поэтому они не могли заниматься только моей спортивной карьерой, как, например, это сделала мама Тани Тотьмяниной.

Когда после очередной сложной тренировки я приходил домой, то никогда не жаловался на свои проблемы — как-то не принято у нас в семье изливать душу. А мне хотелось с ними поговорить, рассказать о том, что у меня происходит. Я далеко не сразу влюбился в фигурное катание, даже когда стал побеждать на соревнованиях. Просто понимал: спорт — это пропуск в другую жизнь, интересную и яркую. Одноклассники мои видели только дом и школу, в будущем у них было мало перспектив: днем работать на заводе, а вечером забивать «козла» во дворе. А я ездил по стране, общался с интересными людьми. Поэтому как только меня пригласили тренироваться в Ленинград, с радостью свалил из дома… В 16 лет, оказавшись в огромном чужом городе, остался совсем один среди незнакомых людей, и тоже некому было поплакаться в жилетку. В спорте
постоянно живешь в обстановке жесточайшей конкуренции. Конечно, у меня были друзья — Леша Ягудин, например. Но все равно долгие годы я страдал от одиночества, мне очень не хватало поддержки родных. Пока не встретил Наташу… Сначала я выступал как одиночник, а потом в какой-то момент сильно вырос. Тренер поставил меня в пару. Поначалу это было настоящее мучение. При росте 187 сантиметров весил всего 65 килограммов — такой худющий стебелек. А поднимать должен партнершу весом в 45 килограммов!.. Но с физическими нагрузками кое-как справлялся, а вот с интригами не смог. Дело в том, что с нашей парой работал тандем тренеров. Почему-то между ними «пробежала кошка», они разделились, и каждый стал тянуть меня за собой, при этом наговаривая друг на друга всякие гадости. А я был наивный мальчик, белый и пушистый, и не знал, что в фигурном катании есть свои разборки. В результате я выбрал одного тренера, он дал мне новую партнершу. А она через полгода из маленькой девочки превратилась в неподъемную большую тетю — так бывает. Мне пытались подобрать пару, но ничего не получалось. Этот кошмар закончился, когда я начал кататься с Таней Тотьмяниной. С ней я медленно, но верно шел вверх. Таня — хороший человек, мы с ней чем-то похожи: она тоже замкнутая, не любит откровенничать. У Тани непростой, противоречивый характер, не раз мы «цапались» на тренировках — оба не любим сдерживаться. Но мы не разбежались, потому что оба хотели дойти до вершины. В нашей паре Таня всегда была локомотивом, никогда не задерживалась на достигнутом. Если мы ссорились серьезно, нас мирила Танина мама. Наталья Васильевна, как добрый ангел, всегда сглаживала углы между нами. Причем чаще принимала мою сторону. Видимо, жалела, понимала, что рядом со мной мамы нет. Татьяна даже ревновала маму: «Слушай, это я твоя дочь, а Максим вовсе не твой сын!» Сейчас с Таней мы видимся редко, после Олимпиады каждый пошел своим путем. Я очень рад за Таню — у них с Лешей Ягудиным замечательная семья, растет дочка Лиза. Кстати, Алексей и Татьяна — так же как и мы с Наташей — еще не оформили отношения. Наших друзей удивляет, что мы с Наташей до сих пор не женаты. А я не спешу в загс, потому что есть масса примеров, когда устраиваются пышные свадьбы, а совместная жизнь потом не складывается. И сколько вокруг семей, когда формально люди вместе, а по-настоящему счастливых пар мало. Вот я первое время боялся некоего разочарования. Но теперь, после шести лет совместной жизни, я не против свадьбы. Просто надо найти для этого время. Мы с Наташей сильно загружены работой. Единственный месяц в году, когда оба свободны, это август. И в это время хочется съездить на море, а не заниматься подготовкой к бракосочетанию…

Наташа: Как любая девушка, я, конечно, мечтаю о белом платье с фатой. Мои родители, когда приезжали знакомиться с будущим зятем, аккуратно заводили разговор о загсе (я уже ждала ребенка). Но Максим тогда ничего не сказал, а я же не могу сама сделать ему предложение. (Смеется.) Все-таки это мужская прерогатива... А если говорить серьезно, свадьба — это дело второстепенное. Главное, что мы оба одинаково понимаем жизнь и нам хорошо вместе.

Максим: Наши знакомые удивляются: «Как вам удается не ссориться?» А нам просто некогда, потому что из-за Наташиных гастролей и моих турне редко видимся. Мы все время в разъездах, очень скучаем друг без друга. Даже ни разу не отметили вместе мой день рождения. 23 марта — сезон еще в самом разгаре, я всегда в поездке, далеко от дома… Конечки на гвоздь я еще не собираюсь вешать. С удовольствием участвую в ледовых шоу. Может, в дальнейшем стану тренером — мне это очень интересно. Но вообще-то не люблю строить планы на будущее, живу сегодняшним днем. После Таниного падения, после того, как два года назад в 51 год в автокатастрофе погибла ее мама, зарекся что-либо глобально планировать. У меня все очень конкретно. Например, через неделю — премьера нового ледового спектакля в постановке Ильи Авербуха «Огни большого города». В нем вместе со мной участвуют Марат Башаров и все
звезды фигурного катания — Таня Навка, Роман Костомаров, Леша Ягудин, Повилас Ванагас, многие другие. Мне впервые в жизни придется сыграть очень необычного персонажа — идеального механического человека, существо, которое создал гениальный инженер. В конце концов мой герой в буквальном смысле ломается, механизм выходит из строя от попавших в него брызг шампанского! Что же касается дел житейских, то нужно в ближайшее время заканчивать строительство дома — этим летом хотим вывезти Артемия на свежий воздух. И еще хочу съездить с Наташей на море, устроить нам с ней, наконец, медовый месяц. А потом можно и свадьбу сыграть. Если время найдем. (Смеется.)