В неполные 18 лет (восемнадцать ему исполнится только в августе) Гачинский отлично знает, чего хочет и, главное, как этого достичь. При этом - ни тени самомнения или самолюбования. В чем корреспондент "РГ" убедилась, побывав на тренировке талантливого ученика знаменитого тренера Алексея Мишина во Дворце спорта "Юбилейный", а после нее поговорив с самим спортсменом.

Российская газета: Артур, что скажете о переносе сроков и места проведения чемпионата мира-2011 - с конца марта на конец апреля - из-за трагедии в Японии, где он должен был пройти, в Москву?

Артур Гачинский: Для меня это не имеет особого значения. Мы с тренером внесли некоторые коррективы в подготовку из-за изменения сроков выступления. А в остальном... Хорошо, что ехать недалеко. Приятно, что будем выступать у себя дома, перед своей публикой. Надеюсь, мои друзья, знакомые придут поболеть за сборную России.

РГ: Вам было 11 лет, когда специалисты единодушно назвали вас "восходящей звездой российского одиночного катания". В 13 вам в порядке исключения разрешили выступить на взрослом чемпионате России. Сравнивали с олимпийским чемпионом Алексеем Урмановым, тоже учеником Мишина. Вас все это напрягало? Или, наоборот, стимулировало?

Гачинский: Ни то, ни другое. Никогда не ощущал себя каким-то особенным. Спокойно отношусь ко всякого рода сравнениям и комплиментам. Стану ли "будущим Урмановым" покажет время. Алексей Николаевич Мишин всем своим ученикам всегда уделяет достаточно внимания. Я никогда не чувствовал себя в этом смысле ущемленным.

РГ: Минувшей зимой вы дебютировали на чемпионате Европы, заняв по его итогам 5-е место. Вас этот результат обрадовал или огорчил?

Гачинский: Обрадовал, конечно. Мне там чуть-чуть баллов не хватило до 4-го места. Если бы не упал на тройном акселе!.. Я этот прыжок уже несколько лет легко исполняю на тренировках, даже без разминки он получается у меня почти идеально. А на Европе, увы... Почему так случилось? Иногда на подобные простые вопросы бывает очень непросто ответить.

РГ: Может, переволновались перед выходом на лед?

Гачинский: Что вы, подобного вообще не припомню. Как только я приезжаю на соревнования, попадаю на каток, у меня такой азарт сразу появляется! Хочется немедленно надеть коньки, выйти на лед, показать себя.

РГ: А что обычно говорит вам тренер перед самым началом выступления?

Гачинский: Алексей Николаевич говорит: "Надо бороться. Только так, другого не дано". И я сам себе обычно говорю, что нельзя сдаваться просто так. Как правило, легко настраиваюсь. И главный мой соперник - это всегда я сам.

РГ: Никогда не хотелось попробовать себя в парном катании или танцах на льду?

Гачинский: "Таскать девок"? Нет, не хотел. Я обожаю свой вид фигурного катания. Здесь нужны сила, мужественность, смелость. Совершенно другое катание, нежели в парах или танцах. Хочу поскорее выучить четверной аксель потому, что его еще никто не делал за всю историю фигурного катания. В 15 лет начал прыгать четверной тулуп. В короткой и произвольной программах, которые готовлю к чемпионату мира в Москве, он будет обязательно. В дальнейшем хочу включить в свои выступления сразу несколько четверных прыжков.

РГ: Их действительно очень сложно выучить и исполнять, как о том говорят?

Гачинский: Вначале сложно. Надо понять, как делать. А когда уже умеешь, то все просто. Нужно тренироваться, кататься и все получится.

РГ: Недавно ваш тренер Алексей Мишин отметил 70-летний юбилей. Говорят, вы подарили ему моторную лодку?

Гачинский: Да, мы скинулись всей нашей маленькой дружной группой и купили ему лодку для рыбалки. Алексей Николаевич и меня пристрастил к рыбной ловле. В свободное время с удовольствием беру удочку в руки. Как-то во время тренировочных сборов во Флориде, в США, поймал маленького акуленка. Отдыхаю в такие минуты не только физически, но и душой. Но и во время рыбалки не оставляют мысли о фигурном катании. Пока все 24 часа в сутки я занят исключительно им.

Плющенко — хороший стимул

— Артур, на носу твой первый чемпионат мира. Мандраж присутствует?

— Нет, я абсолютно спокоен перед каждым турниром. Если и бывает нервозность, то Алексей Николаевич (Мишин — тренер фигуриста. — Ред.) меня всегда перед выступлением успокоит.

— Чемпионат пришлось перенести на месяц. Из-за этого проблем не возникло?

— Не думаю, что будут большие проблемы. Да, пришлось изменить график подготовки. Алексей Николаевич выводил меня на пик формы к концу марта, а чемпионат перенесли. Но мы сразу снизили нагрузки, стали работать над отдельными элементами, и надеюсь, что подойду к московскому чемпионату мира даже в лучшей форме, чем был в конце марта.

— Здесь, в «Юбилейном», каждый день вместе с тобой тренируется Евгений Плющенко. Он помогает советами?

— Подсказок он не дает, но все равно помогает. Когда Плющенко на льду, стараешься на него равняться, это дает сильный стимул совершенствоваться.

Жизнь во дворце

— Раньше в Петербурге во времена юного Плющенко и более взрослого Ягудина мужская раздевалка фигуристов была настоящим рассадником дедовщины. Сегодня такого нет?

— Конечно, нет. Отношения у всех ребят хорошие, дружеские. Мы частенько встречаемся и вне льда: ходим вместе в кино, покушать, поиграть в футбол. Никакой напряженки...

— Кстати, про футбол. Слышал, что у тебя перед тренировками случаются микроматчи с «парниками»...

— Да, бывает такое, если «парники» не очень уставшие. Это классно! Я вообще люблю подвижные игры: футбол, пинг-понг, волейбол.

— За «Зенитом» следишь?

— Нет, но болею за эту команду. А следить просто времени не хватает. Я прихожу домой поздно, сразу ложусь отдыхать.

— А как вообще проходит обычный день Артура Гачинского, можешь описать?

— Встаю в 8.30. Завтракаю, потом на метро приезжаю в «Юбилейный», где меня ждет каток. Но сначала в 10.15 дня — разминка, потом — ледовая тренировка. После нее небольшой отдых, обед, вторая тренировка. А в конце — упражнения на общую физическую подготовку и массаж. Получается, целый день провожу во дворце. Здесь тренируюсь, здесь питаюсь, здесь отдыхаю и даже сплю между тренировками. Потом приезжаю домой и продолжаю восстанавливаться. А сейчас в период подготовки к чемпионату мира у меня каждый день еще тяжелее.

«Не успеваю завести друзей»

— Ты сказал, что ездишь на метро. Но, наверно, уже тянет сесть за руль?

— И еще как! Но это будет только после августа, когда мне исполнится 18 лет. Личный транспорт мне пока не доверят. Буду ездить на мамином автомобиле. Но зато у меня уже есть мотороллер! Наверно, буду и этим летом на нем гонять.

— Мишин знает о твоем увлечении?

— Знает. Вначале он был не очень доволен, но сейчас уже привык, ничего мне не говорит.

— Вместе с получением водительских прав у тебя впереди и поступление в вуз, правильно?

— Осталось один год в школе отучиться, а потом пойду в Институт имени Лесгафта. Подумывал и о неспортивном вузе. Но проблема в том, что не будет времени совмещать учебу и спорт. В общем, пока поступлю в Лесгафта, а там посмотрим.

— Как одноклассники к тебе относятся: ты ведь уже достаточно знаменит?

— Я в школе редко бываю, только в том году приходил на экзамены. Поначалу на меня косо смотрели, а потом нормально — привыкли.

— Друзья в школе есть?

— Нет, потому что редко бываю, не успеваю ни с кем познакомиться.

— Не обидно, что сверстники гуляют и веселятся, живут полной юношеской жизнью, а у тебя все по графику, и спорт занимает большую часть времени?

— У меня жизнь намного насыщеннее. Я большую часть времени нахожусь за границей, мне это приятнее, чем на одном месте сидеть.

— Твой тренер не скрывает, что вы с ним основной упор делаете на Олимпиаду в Сочи. Не трудно психологически знать, что всю жизнь готовишься к чему-то одному?

— Каждый старт, каждая тренировка у нас — подготовка к одному дню. Но у меня с психикой все в порядке. И я очень жду этого дня.

Подготовил Виктор ИВАНЧЕНКО

«КРИВЛЯТЬСЯ НАДО УМЕТЬ»
– Артур, вы выглядите спокойным, утверждаете, что волнения нет. Это не бравада?
– Какая бравада? Почему вы не верите?
– Потому что спокойствие накануне дебюта на чемпионате мира – нечто противоестественное.
– Ну, немножко я буду волноваться, конечно. Но чуть-чуть. Настолько чуть-чуть, что не считаю нужным уделять этому слишком большое внимание.
– Как вам это удается?
– Я стараюсь не думать о своем будущем выступлении. Пытаюсь переключиться на что-то другое.
– Например?
– Читаю О’Генри, «Вождь краснокожих».
– Почему именно О’Генри?
– Мне нравятся короткие смешные вещи. Они прекрасно отвлекают от действительности.
– Только короткие и смешные?
– Вот в кино предпочитаю нечто брутальное. Люблю фильмы с Джонни Деппом. Он идеально перевоплощается, настолько естественно перетекает из образа в образ… У Деппа определенно стоит этому поучиться.
– Искусство перевоплощения удается использовать в своих программах?
– Да! И короткая, и произвольная программы мне изначально давались очень непросто. В короткой программе я изображаю строгого, богатого человека. Но он начинает тяготиться своим богатством и благополучием. Это внутреннее перерождение происходит с героем, когда я делаю дорожку шагов по кругу. Мне нужно убедительно представить эту метаморфозу. Показать то, что в силу молодости и малого жизненного опыта я могу представлять себе лишь теоретически. К тому же именно во время этой дорожки тренер и хореограф требовали, чтобы я останавливал взгляд на судьях и не забывал о зрителях…
– И каково это – изображать серьезные душевные изменения, происходящие в человеке, и одновременно оказывать знаки внимания арбитрам, публике?
– Непросто. Особенно если учесть, что мне никуда не хотелось смотреть. Я весь был погружен в «шаги», в то, чтобы не сбиться, сделать их безупречно!
– И как же решается эта задача?
– Тренировки, тренировки, тренировки. Отработка до автоматизма…
– А количество взглядов, брошенных на судей, на трибуны, заранее просчитывается? У профессора Мишина неучтенных мелочей не существует.
– Это так. Каждый взгляд, его направление продуманы и тренером, и хореографом.
– В вашей произвольной тоже хватает потайных ящичков?
– И там их достаточно. В произвольной мне тяжело дались гримасы. С детства не кривлялся. Пришлось осваивать эту «премудрость» заново!
– Тренировались дома, перед зеркалом?
– Нет, я копировал хореографа Георгия Ковтуна. Он показывал мне, как должна кривляться моя кукла. Она поначалу послушная и спокойная. Под конец же становится неуправляемой, на грани или даже за гранью безумия!
«СЛАБОСТЬ НЕДОПУСТИМА»
– Кто на трибунах московского «Мегаспорта» самый преданный ваш болельщик?
– Не знаю. Мои мама и отец смотрят чемпионат мира по телевизору.
– Почему?
– Я запрещаю им приходить на мои выступления. Родители слишком переживают. Я этого не хочу.
– Родители переживают так сильно, что сын накладывает табу на их появление на трибуне. Опять всплывает тема ваших «стальных» нервов…
– Пребывающих в глубоком сне…
– Давайте эту тему разовьем. Вы усилием воли способны заставить себя ни о чем не думать перед выходом на лед?
– Отчего же, думаю. О том, например, как мне хочется побыстрее откататься, прийти домой, поужинать и уснуть.
– Побыстрее откататься… Но, когда достается последний стартовый номер, побыстрее не получится уже никак.
– Последний стартовый номер – испытание для любого фигуриста. Но, чтобы отогнать ненужные мысли, я активнее двигаюсь: побегаю, попрыгаю, посижу немного, отдышусь, проверю коньки. И – на лед.
– Колено вас не беспокоит? Ваше падение на чемпионате России в Саранске в декабре выглядело страшно…
– Да, падение было жутким. Ничего подобного прежде не случалось.
– Кто решал: выйти назавтра на произвольную или сняться? Так сказал Мишин – и вы подчинились? Или решение было совместным?
– Оно стало совместным. Борьбу за медаль нельзя прекращать, надо отбираться на чемпионат Европы… Прояви я слабость – сезон можно считать вычеркнутым из жизни.
– Так вы не ответили: сейчас колено не болит?
– Давно не болит. После чемпионата России поболело недели две и прошло.
– Вы поставили себе конкретную цель на московский чемпионат мира? Определили грань, до которой вы – со щитом, а после – на щите?
– Нет. И мой тренер четкой грани не прочертил. Кроме той, что я должен кататься как можно лучше. Чтобы ни перед кем не было стыдно.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Артур ГАЧИНСКИЙ, 17 лет. Санкт-Петербург
Вице-чемпион России-2010/11, 5-е место на чемпионате Европы-2010/11.
Тренеры – Алексей и Татьяна Мишины, хореограф – Георгий Ковтун.
Короткая программа на музыку Selection of music by Pink Floyd.
Произвольная программа на музыку The Bolt by Dmitri Shostakovich.
Лучшая общая сумма баллов – 216,07 (январь 2011-го).

- Артур, вы когда-нибудь настолько яростно что-то праздновали?
- Пожалуй, нет! Ну я ведь и на чемпионате мира в первый раз! Уходя со льда не был, конечно, уверен, что это медаль, радовался хорошему прокату, все прыжки были позади, оставалось то, что я могу делать и с закрытыми глазами, открыто радоваться уже было можно, и это было совершенно безопасно!
- Но вы тогда не знали, что у Дайсуке Такахаши выпадет болт из конька…
- Да, ужасная ситуация, очень ему сочувствую…
- С вами такого не случалось?
- На выступлениях, слава Богу, нет, а на тренировках разное бывает.
- Как вы провели вчерашний вечер, и тяжело ли вам было уснуть?
- Вчера вечером я ходил к своим друзьям, фигуристам Диме Соловьеву и Никите Кацалапову. Они высказали свое мнение о моей короткой программе, дали свою оценку.
- И какой же была их оценка?
- В целом положительной, а промашку с тройным риттбергером мне без купюр охарактеризовали как дурацкую. Да я и сам это знаю.
- Вы так и не удосужились взглянуть, как катался новый чемпион мира Патрик Чан?
- Нет, я не смотрю выступления соперников, и это мой принцип.
- А почему не посмотреть хотя бы потом, в записи, для общего развития?
- Меня больше всего волнует, что мне судьи написали в бумажке, ну вы поняли, какую бумажку я имею в виду, с оценками за элементы. Вот это меня развивает больше всего!
- Ваша произвольная, балет Шостаковича «Болт», требует специально подготовленного зрителя. Не слишком ли это был смелый эксперимент - кататься под эту музыку?
- Ну вы же видели, как зрители хорошо ее приняли, я слышал подобные опасения, их высказывали вслух,  и не раз, но они оказались напрасными (на самом деле зал встречал и появление Артура, и каждый удачно исполненный им элемент восторженным, почти «футбольным» ревом, но скорее это была поддержка Гачинскому, но вряд ли – реакция непосредственно на Шостаковича и «Болт» - прим.авт.)
- Артур, но преобладает сейчас какое чувство?
- Только сейчас я могу позволить признаться себе, как же я устал…

— После короткой программы и вашего четвертого места вообще верили, что удастся добраться до медали?

— Нет, не верил абсолютно. Фигуристы, которые располагались выше меня, очень сильные, хорошие спортсмены. До этого никого из них мне обыгрывать не удавалось. Более того, думал, что на этом чемпионате такое просто невозможно. Теперь понимаю, что невозможное — возможно. Надо просто верить в себя и делать все, что можешь.

— Что Алексей Мишин сказал вам после окончания соревнований?

— Ничего особенного. Сказал, что я молодец. А вообще эта медаль — результат той огромной работы, которую мы проделали вместе с Алексеем Николаевичем после чемпионата Европы. То, что мне удалось превзойти свой лучший результат в сумме на 20 баллов, — это просто великолепно. Если честно, немного волновался перед выступлением, но, как только вышел кататься, волнение сразу исчезло.

— Вы не собираетесь почивать на лаврах и будете даже после чемпионата мира тренироваться?

— Конечно. Сначала чуть-чуть отдохну, а потом снова начну тренироваться.

— Футболисты после тяжелого сезона уезжают в теплые страны. А вы куда собираетесь?

— Сначала буду дома лежать, отдыхать. Потом поеду в Сочи, купаться в море и набираться сил. Смотреть, как строятся олимпийские объекты, не собираюсь.

— Вы в курсе, что пока вы идете по графику Евгения Плющенко. Он в свое время начинал точно так же — с третьего места на чемпионате Европы?

— Да, Женя подходил ко мне, говорил об этой статистике, поздравлял. Буду стараться повторить его достижения. Но стараться надо будет очень сильно.

— Кто первым вас поздравил после успеха?

— Мама и папа, они были счастливы больше всех. Но пока ничего не подарили, вот сижу дома, жду от них подарка.

Виктор Иванченко

— Артур, довольны ли вы тем, как откатались?
— Доволен. Сегодня у меня получились все элементы даже несмотря на то, что я был очень уставший. Мне тяжёло даются прокаты целиковых программ.

— О чём ваша произвольная программа?
— Это история демона, который застрял на Земле и не понимает, что ему нужно здесь, чего он хочет достичь. После метаний в поисках своей цели он случайно встречает женщину, в которую влюбляется. Он очень сильно её любит, страстно хочет забрать с собой, но в то же время не желает, чтобы она мучилась вместе с ним. В итоге он находит единственное верное решение – убивает себя.
Что касается музыки, то это склейка композиций из фильмов "Граф Дракула", "Интервью с вампиром" и ещё нескольких других картин.

— Кому принадлежит идея этого номера?
— Это совместная идея Алексея Николаевича Мишина, Стефана Ламбьеля и Георгия Ковтуна. Мы решили, что это достаточно интересный образ, который отлично подойдёт к предстоящему сезону.

— Какие образы вам больше всего нравится исполнять – положительные или отрицательные, драматические или более лёгкие?
— Мне всё равно, какой образ катать. Я к любому найду свой подход и буду показывать его с интересом.

— Сколько планируете выполнить четверных прыжков?
— Четверной прыжок пока будет стоять один – каскад четыре и три. В дальнейшем будет два или три четверных — причём разных.

— Скажите несколько слов о короткой программе.
— В настоящее время чёткого образа у меня пока нет. Музыка будет весёлой, заводной — этакая смесь джаза и блюза.

— Чем ваша подготовка к этому сезону отличалась от предыдущих годов?
— В этот раз прокатов было гораздо больше, чем в прошлом году. Могу с уверенностью сказать, что к этому сезону я буду готов гораздо лучше, чем к предыдущему.

— С чем связаны эти изменения?
— Это связано с тем, что ожидания к моим выступлениям в разы увеличились. От меня теперь ждут гораздо большего, и я должен это делать. Полностью накатанные программы должны быть у меня уже к началу сезона.

— После успеха на чемпионате мира в Москве почувствовали дополнительное напряжение и давление?
— Нет, если честно, никакого напряжения я не почувствовал. Всё осталось также, как было и раньше.

— Где планируете выступить до чемпионатов Европы и мира?
— У меня в плане стоит два этапа серии Гран-при в Китае и Москве. Это был выбор Алексея Николаевича. Он считает, что двух достаточно.

— Вы, наверное, видели программы ваших коллег по команде. Как оцените их подготовку к предстоящему сезону?
— Я не смотрел их прокаты — так что не могу оценить их готовность и сложность программы.

— Какие цели поставили перед собой на этот год?
— Я пока не ставил никаких конкретных задач на будущий сезон. Планирую отобраться на все турниры и хорошо их откатать. Каким будет набор элементов в той или иной программе — пока не могу сказать.

— О первенстве мира говорить рано, но о чемпионате Европы уже можно. Рассчитываете на медаль?
— Да, рассчитываю. Буду бороться, чтобы реализовать это.

— Как вам кажется, стоит ли нам ждать появления новых ярких имён и открытий в этом сезоне?
— Честно говоря, не знаю. Я ещё не встречался ни с кем из основных фаворитов, поэтому не имею понятия, какие у них программы, в какой они форме и т.д.

— Чем будете заниматься до первого старта? Какие ближайшие планы?
— До первого этапа Гран-при я планирую выступить в Дмитрове на первом этапе Кубка России. После этого поеду на Japan Open, а уже после начну целенаправленную подготовку к Гран-при.

– Артур, поздравляю вас с первой медалью в сезоне. Или, может быть, серебро вас уже не так радует?

– Я своим выступлением в Японии доволен, справился почти со всеми элементами. Правда, неожиданно для самого себя упал во время исполнения четверного тулупа. Но в целом от турнира остались только хорошие эмоции. Уровень соревнований отличный, организация – на высоте.

– Как оцениваете выступления ваших основных конкурентов в Японии?

– Все мои соперники были не очень хорошо подготовлены к этому старту, хотя и показали все, что они могут на данный момент.

– Впечатлил ли вас Патрик Чан, которому судьи на Japan Open буквально отдали первое место?

– Вы знаете, нет. У Патрика старые – заимствованные из предыдущих программ – подходы к прыжкам. Вот музыка у него хороша, и он ее удачно «выкатал» – точно передал суть мелодии. Однако Чан по сравнению с чемпионатом мира подготовлен сейчас не ахти: упал три раза! Для него это нетипично.

– Но хоть кто-то смог удивить вас в Японии?

– Новизной подхода не поразил никто. Не было того уровня, который я видел на других соревнованиях. Например, японец Дайсуке Такахаси падал много раз во время выступления. Зато приятно удивил француз Амодио – он научился прыгать четверной сальхов. Думаю, что Флоран способен с этого года стать хорошим, сильным соперником.

– Порадовались ли вы за 14-летнюю Лизу Туктамышеву, которая в Японии заняла 1-е место?

– Конечно. На этом старте все россияне были одной командой. И каждый заработанный рейтинговый балл – это вклад в общую копилку. К тому же стадион, на котором нам пришлось выступать, большой – вмещает 25 тысяч зрителей. На такой арене Лиза выступала впервые. Молодец, что не растерялась.

– Вы ведь и сами в очень нежном возрасте катались перед громадной аудиторией.

– Да, в ледовых шоу я начал выступать совсем юным. И как-то привык уже, наверное. Публика меня совершенно не пугала. Мне было даже интересно оказаться на середине ледовой площадки, когда на тебя устремлено столько глаз с трибун. Страха точно не было.

– Вначале вы выходили на лед под другой фамилией.

– Да, я выступал под фамилией матери – Хиль. А потом мы на семейном совете решили, что я буду кататься под фамилией отца.

– Чем вы занимались в межсезонье?

– Мы очень интересно поработали с американским хореографом Томом Диксоном, который поставил мне обе новые программы. Сотрудничество с Томом было сложным и захватывающим одновременно. Также мне помогли совместные тренировки со швейцарским фигуристом Стефаном Ламбьелем, который прекрасно владеет корпусом и коньком. И то, что он мне показывал, – это новый опыт для меня.

– А как же солнце, море, небо, природа?

– За лето побывал в Испании, Италии и Эстонии. Испанский город Хака мною давно любим, он воспринимается как родное место, в котором мне все нравится. Вот в Италии люди меня удивили: они очень скромные. Немножко шумные. В эстонском Тарту, как ни странно, мало кто говорит по-русски. Вообще, смена обстановки весьма полезна. Хорошо, что мы на какое-то время смогли забыть о Петербурге и о «Юбилейном».

– Расскажите о своих новых программах.

– Если честно, то образ, который я показываю в короткой программе, мне и самому пока не до конца ясен (смеется). А вот для нашего хореографа Григория Ковтуна смысл понятен: он называет эту программу «танцем человека с самим собой». Во всяком случае, определенно могу сообщить, что катаю я короткую программу под «Сент-Луис блюз». В произвольной программе задумка намного тяжелее: сделать что-то похожее на лермонтовского «Демона». После всех метаний и попыток понять, чем же ему заняться на земле, мой персонаж наконец, находит женщину, с которой готов остаться навсегда. Но он бесплотен, и пребывать со своей избранницей для него тоже невозможно. Сложно стать на льду таким Демоном, но чем сложнее образ, тем интереснее с ним работать. Люблю выражать полярные эмоции: большую радость, а потом какие-то странные гримасы. Сама музыка мне подсказывает верные ходы.

– Уроки актерского мастерства случайно не берете?

– Нет. Сам стараюсь прочувствовать музыку и те эмоции, которые нужно в тот или иной момент показать. Мне важно найти свой подход к образу. На других стараюсь не смотреть.

– Как продвигается учеба в школе?

– Пытаюсь успевать, но это сложно. Я чаще бываю на соревнованиях, чем дома. И все же постараюсь окончить одиннадцатый класс и поступить в Университет имени Лесгафта.

– А ближайшие спортивные цели?

– Поскорее хочется показать, на что я способен в новых программах. А там будем думать насчет второго четверного прыжка или даже третьего.

— Вы ставили перед собой задачу попасть в финал Гран-при?

— Такая цель была, но, учитывая конкуренцию в мужском катании в мире, сделать это непросто.

— Что не получилось? Пятое место на китайском этапе — это наверняка не тот результат, за которым вы ехали в Шанхай?

— Совершенно точно. Я ехал в Китай не за пятым местом. Но по непонятным для меня причинам там произошел небольшой сбой. Не смог справиться со своими эмоциями перед стартом. Очень хотел выступить хорошо, но раззадорил себя не по делу, а потом зажался.

— В этом сезоне вы выбрали неожиданные образы: короткую программу катаете под блюз, тема произвольной — о вампирах и Дракуле. Кто посоветовал?

— Хореограф Том Диксон. Это была его идея, поставить абсолютно разные программы. Пару лет назад Диксон делал для меня программу «Мистер и миссис Смит».

— Кого изображаете в произвольной программе?

— Сначала я был Дракулой. Но потом в процессе работы мы с Алексеем Мишиным решили, что это слишком сложный образ для зрительского восприятия. К тому же он несет в себе отрицательный заряд. Поэтому переделали вампира в демона, который мечется на земле, страдает и не может понять, почему здесь остался. Это некий философский образ.

— После чемпионата мира в Москве вы говорили, что на следующий год не будете ставить перед собой сверхзадачу — исполнять три прыжка в четыре оборота. Планы поменялись?

— Немного. Пока я катаю программы с одним четверным тулупом. В дальнейшем будем пробовать на тренировках два четверных. И когда наработаем, доведем навык до автоматизма, то дополним программы вторым сложным прыжком.

— На этапе в Японии американец Брэндон Мроз исполнил четверной лутц. Можно ли этот факт расценивать как прорыв?

— Это даже не новый шаг в мужском катании, потому что до Мроза фигуристы прыгали четверной лутц. К примеру, американец Майкл Вайс. На мой взгляд, сейчас в фигурном катании возвращается мода на четверные прыжки.

— В межсезонье с вашей группой сотрудничал Стефан Ламбьель, программы ставил хореограф Том Диксон. Что отличает иностранных постановщиков от российских?

— В России не так много хореографов, которые бы стояли на коньках. В основном мы работаем с балетными людьми, бывшими танцорами, которые создают канву программы на паркете. Не все из того, что придумывают они, можно перенести на лед. А Диксон и Ламбьель не только талантливые постановщики, но и хорошие фигуристы. Они показывают на льду, как надо делать. С ними интересно работать. Но думаю, что список специалистов, с которыми мы будем сотрудничать, ими не ограничится. Уверен, у Алексея Николаевича много планов.

— Как состоялось ваше знакомство с Мишиным?

— Кто-то посоветовал маме показать меня Алексею Николаевичу, и мы отправились в Питер. До этого я занимался фигурным катанием на стадионе Юных пионеров в Москве. Помню, кататься хотелось все время — и до, и после тренировок. Будь моя воля, вообще бы не уходил со льда. В детстве я был очень шустрым: не ребенок, а шило. Чтобы направить энергию в мирное русло, мама и отдала меня в спорт. После тренировок приходил домой, валился с ног и засыпал. Не доставал маму, что для нее, наверное, было самым актуальным.

— Лиза Туктамышева рассказывала, что на первых смотринах не знала, кто такой Мишин. А вы?

— Когда мы жили в Москве, то я, естественно, ходил на соревнования, в которых участвовал Женя Плющенко, и видел, кто стоит у бортика, знал, что это тренер Мишин. Тогда я и подумать не мог, что когда-нибудь буду тренироваться у этого человека, поэтому, получив согласие Мишина на работу со мной, испытал настоящий восторг. Тренироваться с Алексеем Николаевичем для меня было что-то невероятное.

— Насколько сложно было переехать в другой город? Плющенко вспоминал, что на первых порах, когда он перебрался из Волгограда в Питер к Мишину, его родители с трудом сводили концы с концами, чтобы финансово обеспечить жизнь сына.

— Мне было восемь лет, и мама, конечно, поехала со мной. На новом месте переживали непростые моменты. Были проблемы с деньгами, но держались. Я уже тогда понимал, что спорт — это не только удовольствие, но и большой труд и что этим можно зарабатывать.

— Но вам ведь было только восемь лет?

— Но маме надо было помогать. Отец редко приезжал в Питер, и в основном все держалось на маминых плечах. Понимая, насколько ей непросто, я мечтал стать для мамы опорой. Может быть, поэтому, оказавшись в такой непростой ситуации, я рано повзрослел.

— Говорят, что ради сценического образа и чтобы не возникало путаницы, вы поменяли фамилию Хиль на Гачинский?

— Не ради образа. Все гораздо проще. Раньше я выступал под фамилией мамы, а когда она вышла замуж, папа захотел, чтобы я стал Гачинским.

— У вас даже был номер «два Хиля».

— Показательный. Я выходил на лед, а в зале звучали песни Эдуарда Хиля. Наверное, тогда все и решили, что я родственник певца, что было неправдой.

— Многие сравнивают вас с Плющенко, даже называют его клоном. Это греет или раздражает?

— Разве кому-то хочется быть вторым номером? Наверное, такие параллели проводились, потому что мы с Женей — ученики одного тренера. Возможно, что у нас похожее исполнение элементов. Но это естественно. Когда много времени проводишь с одними и теми же людьми на тренировках, то невольно начинаешь копировать их движения. Но говорить, что Гачинский похож на Плющенко, неправильно. Мы очень разные. На подобные разговоры я стараюсь не обращать внимания.

— Получается?

— Иногда удается абстрагироваться от всего. По характеру я очень спокойный, не в маму. Она художник. Творческая натура, эмоциональная. Наверное, поэтому в детстве и отдала меня в фигурное катание. Этот вид спорта близок к искусству.

— В этом сезоне Плющенко вернулся на любительский лед. Вы тренируетесь вместе с ним?

— Он приходит на лед, катается. Сейчас мы тренируемся с ним в разное время. Как будет в дальнейшем, не знаю. После чемпионата мира Женя похвалил меня, сказал, что мое выступление было хорошим.

— На чемпионате мира в Москве вы стали бронзовым призером, что дальше?

— Работать над хорошим катанием, вращениями, скольжением. Пару четверных в программе исполнять. Ниже уровня, на который поднялся, скатываться не хочется.

- Если и изменилось, то только со стороны судей. Я им уже немного знаком, они знают, на что я способен. И мне нужно было лишь поддерживать свой уровень в программах. В Шеффилде я это отчетливо почувствовал, например, вторую оценку мне поставили повыше. Что касается спортсменов, то с их стороны я не заметил никаких изменений по отношению ко мне.

- Не опасались, что после того, как наши фигуристы заняли весь пьедестал почета в состязаниях спортивных пар, судьи могут «отыграться» на мужчинах-одиночниках?

- Напротив, это сыграло для нас положительную роль. Мы знали, что у сборной России уже есть медали, что пары заняли очень хорошие места. И нам хотелось как-то поддержать этот посыл, добавить в копилку сборной еще медали. Поэтому настрой был боевым.

- Разница в 0,09 балла была довольно скромной. Как провели ночь перед произвольной программой?

- Это был действительно очень маленький отрыв. Я был первым после короткой программы. Провел ночь абсолютно спокойно, поскольку на следующий день мне предстояла тренировка, нужно было готовить себя к произвольной программе. Хотя признаюсь честно, выходить на произвольную программу, будучи лидером соревнований, крайне сложно. Но я справился с психологическим давлением, выполнил все, что хотел и очень доволен своим выступлением.

- Многие специалисты, кстати, отмечают ваше феноменальное спокойствие. Это врожденное качество или вам пришлось над этим потрудиться?

- Это врожденное. Ко всему, что происходит в моей жизни, отношусь спокойно и стараюсь не нервничать по пустякам.

- На чемпионате мира вам придется выступать в качестве первого номера сборной России и, помимо прочего, доказывать, что прошлогодняя «бронза» не была случайностью. Как будете готовиться ко второму в карьере первенству мира?

- Не исключено, что вместе с тренером Алексеем Николаевичем Мишиным внесем кое-какие изменения в программы. Будем думать уже по ходу подготовки. Могу вас заверить: готовиться будем очень серьезно.

- Вы согласны с теми, кто по окончании чемпионата Европы заговорил о возрождении традиций российского фигурного катания?

- Думаю, об этом можно будет говорить только по итогам следующего сезона. Этот сезон уже подходит к концу. А в следующем году, надеюсь, Евгений (Плющенко) выступит на этапах «Гран-при». Так что поспешных выводов делать не стоит.

- Какова, на ваш взгляд, на данный момент ситуация в мужском одиночном катании в России?

- Спустя столько лет у нас вновь появились медали чемпионата мира в прошлом году, медали чемпионата Европы - в этом году. Это стимулирует идти вперед. Мужское одиночное катание в России у нас поднимается. Мы выходим на уровень, который был много лет назад.

- Но ведь медали в Шеффилде завоевали вы и Плющенко, фигуристы, которых назвать «открытием сезона» никак нельзя. Вам не мешает практически полное отсутствие конкурентов в России?

- Я предпочитаю сам себя стимулировать. Ведь не всегда у меня под боком будет соперник, показывающий высокие результаты. Стараюсь вообще не смотреть на других спортсменов, чтобы самому себя подбадривать.

Беседовала Ирина Васильева

Через две недели в Ницце стартует чемпионат мира по фигурному катанию. В числе претендентов на медали в состязаниях одиночников – воспитанник Алексея Мишина 18-летний петербуржец Артур Гачинский, год назад уже поднимавшийся на пьедестал почета.

– Тогда я осознавал, что для меня это первый старт такого уровня, – вспоминает Артур. – А в Ницце будет уже мой второй чемпионат мира, к которому я отношусь еще более серьезно: на прошлом первенстве в Москве у меня была бронза, теперь хочется поднять планку выше.

– На чемпионате мира 2005 года швейцарец Стефан Ламбьель выиграл первую в своей жизни награду. И сразу золотую. Он светился от счастья и не снимал медаль до самого вечера. А сколько вы носили на шее свою бронзу?

– Недолго. Спрятал в коробочку и положил глубоко в чемодан. Но счастья у меня тогда было, наверное,  не меньше, чем у Ламбьеля! Когда после проката я пришел в раздевалку и убедился, что в ней никого нет, дал волю эмоциям и закричал от радости. Наконец-то завоевал первую свою медаль на взрослых соревнованиях. Я был очень рад. И до сих пор эта радость меня греет. Первые ощущения – они неповторимы. И не думаю, что в ближайшее время что-либо сможет вызвать у меня столь яркие эмоции.

– То есть серебро на недавнем чемпионате Европы вы восприняли куда спокойней?

– Да. Это же не чемпионат мира.

– На вопрос, что будете делать с медалью, вы ответили: «Повешу на стенку и буду любоваться!» Так и поступили?

– Все самые ценные для меня награды – и за юниорский чемпионат мира, и за взрослый, и за чемпионат Европы – красиво висят в моей комнате. Такая вот «стена почета». Они поднимают мне настроение в трудный момент.

– Больше десяти лет назад вы переехали из Москвы в Петербург – к профессору Мишину. По исторической родине сильно скучаете?

– Если честно, уже не очень. Скучаю только по друзьям-спортсменам, которые там тренируются и с которыми встречаюсь на соревнованиях. А по самому городу – нет. Привык к Петербургу. Считаю его своим домом. И когда в отъезде, скучаю именно по Питеру.

– Вы уезжали из Москвы «на чуть-чуть»? Или было уже понятно, что это навсегда?

– Да не понимал я тогда таких вещей! Маленький был... Меня родители привезли к Мишину. Я покатался, меня приняли в группу. И мы всей семьей переехали сюда. От меня ничего не зависело. На тот момент я не мог толком сформулировать, чего же конкретно я хочу. Просто я очень хотел кататься...

– По моим ощущениям, вы просто жили в «Юбилейном». И уроки делали в перерыве между тренировками. Насколько тяжелы были такие нагрузки?

– Переносить было легко. Потому что я был маленький и организм соответствующий. И сколько бы ни катался, особой усталости не чувствовал. К тому же в моем арсенале тогда не было таких сложных элементов, какие есть сейчас. Так что на летних сборах без проблем катался по шесть-семь часов. Я приходил на тренировку, Алексей Николаевич в какой-то момент говорил: «Иди, отдохни!» – а я: «Хочу еще кататься!» Словом, я получал удовольствие от этого процесса. И сейчас получаю.

– То есть вам ни разу не приходила в голову мысль: «Надоело это фигурное катание! Займусь чем-нибудь другим»?

– Бывает такое – когда тренировка не получается. Психуешь, говоришь себе: «Все, не хочу больше кататься!» Но это просто всплеск эмоций. Не более того. Потому что, если взглянуть на ситуацию здраво и задаться вопросом, чем я могу заниматься еще, кроме фигурного катания, ответ, по совести, будет однозначным: «Ничем». Найти себя в чем-то другом мне было бы очень сложно. Без фигурного катания я жить не могу. Этот адреналин, который получаю на льду, не смогу найти где-либо еще.

– Кстати, об адреналине. Помню, когда Женя Плющенко был совсем юным, купил гоночный мотоцикл Aprilia. Прокатился на нем всего несколько раз: когда Мишин узнал о покупке, то пришел в ужас, и Жене пришлось отправить мотоцикл в гараж. У вас не было тяги к двухколесным и четырехколесным агрегатам?

– Я очень люблю сидеть за рулем. Но при этом я четко понимаю, что слишком увлекаться не стоит – это опасно и может печально закончиться. Двухколесный «друг» у меня тоже был. Не мотоцикл, правда, а мопед, – мне его родители подарили на 16-летие, чтобы привыкал к городу, к движению. И я нередко приезжал на нем на тренировки. У Алексея Николаевича на этот счет тоже была небольшая паника, но я ездил только в шлеме и не очень быстро. И все же мопед довольно-таки опасный транспорт, так что я поездил полтора лета и поставил на прикол. Пришло время получать права и думать о более надежном средстве передвижения. Сейчас приезжаю на тренировки на BMW X1. Накопил, купил и очень доволен.

– А Плющенко какие-либо советы по автомобилям дает?

– Редко. И в основном они касаются спортивных машин или автомобилей представительского класса. Чаще я консультировался у Алексея Николаевича. Спрашивал, какого выбрать производителя, какая модель лучше.

– Знаю, что Алексей Николаевич – знатный гурман. А вы?

– Не могу назвать себя гурманом, но покушать люблю. При этом немножко придерживаю себя. У меня нет проблем с весом, но все равно стараюсь за ним следить, чтобы быть в форме. Регулярно посещаю занятия по ОФП, работаю с железом. И если буду есть слишком много белка, «раскачаюсь», наберу большую мышечную массу, а это не очень правильно для фигурного катания. Так что я не ем жареное (особенно на сливочном масле), стараюсь выбирать блюда, приготовленные на пару. Здоровую пищу.

– Любимое блюдо есть?

– Суши. Еще люблю итальянскую кухню. Не люблю острое. Нравятся загадочные, странные блюда. Ну и домашнюю стряпню, особенно то, что готовит для меня бабушка.

– А если хочется поужинать в ресторане?

– У меня есть любимые места. Причем каждое из этих мест для разных компаний.

– Сборы вашей группы проводятся по всей Европе – от Эстонии до Испании. Где было интереснее всего?

– Конечно, в Италии! Там мягкий климат, хороший каток, приятно тренироваться. Есть возможность быстро добраться, к примеру, до Вероны или Венеции, прогуляться по этим красивейшим городам. Интересно и в Испании, в Хаке, где у нас ежегодно проходят сборы. Я туда езжу, наверное, уже на протяжении 11 лет. И это теперь почти что мой второй дом. Знаю все места, магазины, закоулки, куда можно пойти, где погулять, где провести время.

– Не думали еще, чем займетесь после спорта?

– Я люблю тренировать. И по окончании карьеры хотел бы встать к бортику. Уже довольно многое умею и стремлюсь научиться большему. И мне будет приятно потом передать знания и умения будущим ученикам. Но не исключаю, что займусь чем-то еще.

– Плющенко в молодости мечтал ресторан открыть.

– Нет, это большая морока. Этому проекту нужно будет уделять много времени. Ни на что другое уже не останется.

- Артур, в прошлом сезоне вы стали серебряным призером чемпионата Европы, но неудачно выступили на чемпионате мира. Какие уроки извлекли?
- Подготовка к чемпионату мира в Ницце (Франция) прошла не очень удачно. Мы столкнулись с несколькими проблемами. Тогда я поменял коньки за две недели до чемпионата мира. Новые сломались. Меня словно преследовала череда неприятностей. Чтобы впредь этого избежать, мы решили подготовить для сезона несколько пар раскатанных коньков. И во время летней подготовки много работали над скольжением, чтобы перебежки и переходы были плавными. Занимались вращениями, дорожкой шагов, чтобы они стали более интересными. Также у меня появился тренер по общефизической подготовке – Андрей Рубиныч. К сожалению, он не смог приехать на прокаты. С этим тренером мы работаем до льда, после льда, до тренировки, после тренировки. Теперь моя тренировка состоит из шести тренировок в день, а иногда даже больше. Работа идёт большая. Нынешние объемы с предыдущими не сравнить.

- Во время подготовки к сезону обошлось без травм?
- Не обошлось – на летнем сборе я травмировал спину. Сейчас боли иногда беспокоят. Мне делают обезболивающие уколы, чтобы это не мешало работать, и тренировки были продуктивными. После прокатов пройду небольшое лечение, потому что боль неприятная и сильная.

- А как быть с этапами Гран-при? Планируете участвовать?
- Да, буду совмещать лечение и старты. Если пойдет все хорошо, выступлю на «Кубке федерации» – тестовых соревнованиях в Сочи.

- Какие задачи ставите перед собой на новый сезон?
- Выступить на чемпионатах России и Европы. И посмотреть чемпионат мира, потому что там от России будет выступать только один спортсмен. Но, несмотря на это, буду стараться идти вперёд.

- Расскажите, пожалуйста, о новых программах.
- Произвольную программу на музыку Бетховена (симфония №5) делали с Томом Диксоном. Он и в прошлом году мне ставил произвольную программу. А короткая – испанская тема «Плачь» с восточными мотивами. Над этой программой работали в Канаде с Дэвидом Вилсоном. Первоначально были разные музыкальные варианты, но мы с Алексеем Николаевичем остановились на этих. Если касаться технической стороны программ, пока рассчитываем на четверной тулуп и сальхов, два тройных акселя, один аксель во второй половине программы, два лутца. В общем, полный набор элементов, без легких прыжков.

- Программы, которые вы показывали на прокатах, готовы на 100 процентов?
- Нет. Идёт процесс доработки. Думаю, за месяц-полтора мы найдем структуру, которая будет идеально подходить для меня.

- В этом году вы окончили школу, поступили в институт?
- Школу окончил без «троек», как надо. В Санкт-Петербурге поступил в институт физкультуры им. П.Ф Лесгафта, на тренерский факультет.

- Нравится в институте?
- Пока у меня нет возможности посещать занятия. Но стараюсь, учусь дома. Очень тяжело совместить фигурное катание и учёбу.

- Хотите стать тренером?
- Мне нравится фигурное катание. Не исключаю, что могу быть и тренером. Почему нет?