А тут новые сомнения - проиграл декабрьское первенство страны молодому Ковтуну. И сразу полетело оттуда, откуда и должно было полететь: стар, скорость не та, зубы сточены...

Он раскатывал по катку в легком черном костюме, и источаемая этим молодым человеком энергия, дикая уверенность, обузданное желание доказать нам и всем остальным свое право на Сочи какими-то теплыми волнами доходили до горстки людей, усевшихся в шубах на холодных трибунах. Женя разминался, как перед важнейшим стартом. И мне показалось, что за те три недели, что я не видел его на льду, он прибавил в скорости и убавил в весе. Почему-то это действо напоминало мне разминку гладиатора. Только победу предстояло одерживать над собой в присутствии людей, способных оценить каждое движение до мельчайших деталей.

Тренер Мишин попросил начать прокат ровно в 13.30: "Женя хорошо размялся, полностью готов. Уже разогрелся, и пора начинать". Все дружно согласились: "Конечно, пора-пора". Затем Алексей Николаевич негромко сказал мне: "Считаем вас членом нашей команды". И это - правда. Все эти годы я болел за Плющенко.

3 медали завоевал на Олимпийских играх Евгений Плющенко: "золото" - на играх в Турине в 2006 году и два "серебра" - в Солт-Лейк-Сити в 2002-м и Ванкувере в 2010-м.
Мишин раздал всем нам листочки с элементами, которые должен сделать воспитанник, предупредив: "Возможны вариации в сторону усложнения".

И я почему-то проникся уверенностью, что и получится, и усложнится. По-моему, такие же чувства испытывали опытнейшие наши судьи и тренеры.

Сидя с корифеями советского, российского фигурного катания, да еще и с программой в руках, было легко получать комментарии. Женя сделал два четверных прыжка, один из них в каскаде с тройным, все тройные, значившиеся в программе. Абсолютно безупречно. Иногда, раньше случалось, что его четверные не были абсолютно вертикальны, и он каким-то неимоверным умением все равно выходил из труднейших положений. А сейчас, когда мороз и солнце и день чудесный, прыжки были, и это подтвердили мне все эксперты, безупречны.

Во второй части Плющенко, словно на зло недоброжелателям, взвинтил темп, чего от него не ожидали. Сделал вращения - наверное, не самый сильный его элемент, однако вполне приемлемый. Мишин был страшно доволен и со свойственной ему эмоциональностью поблагодарил спортсмена.

Женя ушел под аплодисменты людей, чья профессия - фигурное катание и которые аплодировать не привыкли.

Плющенко ни с кем не говорил, не общался. Мы сидели по одну сторону катка, он ушел в раздевалку с другого выхода. Дергать его после такого проката произвольной, звонить, допекать: "Ну, как? Доволен?" - было грешно.

Он сказал на льду все, что хотел. Было видно, что свое внутреннее, очень личное он сохранил нерастраченным до Сочи. И заслуженный тренер Виктор Кудрявцев тихо произнес вслух то, о чем подумали все: спортсмен хорошо готов, а потом прибавит харизмы, чувств и...

Обо всем этом говорили потом и эксперты. Сомнений не было ни у кого. Даже у тех редких, не признающих в Плющенко героя.

Можно было бы написать об этом и 21-го в 14 часов, однако этика, извините за старомодность, не позволила. Состав сборной России по фигурному катанию, и для командного турнира тоже, утверждается позже и будет принят 23 января на Исполкоме Олимпийского комитета. Вот тогда всем станет ясно, что Евгений Плющенко пойдет на свой четвертый олимпийский круг.

Позже на льду появился дуэт танцоров. Катя Боброва и Дима Соловьев прокатали свой танец. Все было хорошо, мне понравилось, ребята с тренером Сашей Жулиным проделали большую работу. Правильно сделали, что пропустили чемпионат Европы, сосредоточившись на Сочи. Но после Плющенко выступать было ой как трудно.

Кстати
Евгений Плющенко родился 3 ноября 1982 года в поселке Солнечный Хабаровского края.

С 11 лет живет в Санкт-Петербурге, а с 13 лет занимается фигурным катанием под руководством знаменитого тренера Алексея Мишина. Евгений окончил Санкт-Петербургский университет физической культуры и Санкт-Петербургский государственный инженерно-экономический университет.

В 2005 году Плющенко женился на Марии Ермак. Вскоре у них родился сын - Егор. Однако через некоторое время Плющенко развелся.

В 2009 году Евгений оформил свой второй брак с известным продюсером Яной Рудковской. 6 января 2013 года у Плющенко и Рудковской родился сын Александр. Кроме трех олимпийских медалей на счету Плющенко три победы на чемпионатах мира, семь титулов чемпиона Европы и 10 золотых наград чемпионатов России.

Расписание
Первым в истории России олимпийским чемпионом в 1908 году в Лондоне стал фигурист Николай Панин-Коломенкин.

На Играх в Сочи разыграют 5 комплектов наград: в индивидуальных соревнованиях среди мужчин и среди женщин, парном катании, танцах на льду, а также в командном турнире, который проводится впервые в истории.

6 февраля

Командный турнир: Мужчины, короткая программа; Пары, короткая программа.

8 февраля

Командный турнир: Танцы на льду, короткий танец; Женщины, короткая программа; Пары, произвольная программа.

9 февраля

Командный турнир: Мужчины, произвольная программа; Женщины, произвольная программа; Танцы на льду, произвольный танец.

11 февраля

Пары, короткая программа.

12 февраля

Пары, произвольная программа.

13 февраля

Мужчины, короткая программа.

14 февраля

Мужчины, произвольная программа.

16 февраля

Танцы на льду, короткий танец.

17 февраля

Танцы на льду, произвольный танец.

19 февраля

Женщины, короткая программа.

20 февраля

Женщины, произвольная программа.

Подготовил Алексей Павлов

— Маргарита и Повилас, как вы относитесь к идее строительства таких комплексов?
Маргарита Дробязко: Очень хорошая идея. Например, в США в каждой деревне по четыре катка. Там настолько это развито, что почти при каждой школе есть катки, баскетбольные залы. Подмосковью этого явно не хватает. Все катки, которые есть, сейчас забиты напрочь. Чем больше их будет, тем лучше. То же самое касается и лыжных трасс, и других спортивных объектов. Когда мы были маленькими, катки были в каждом дворе. И спорт для нас начинался именно с таких катков. Сейчас там автостоянки, а не все родители имеют возможность куда-то возить детей. Когда каток рядом с домом, родители могут увидеть, что ребёнку это нравится, что это будущая звёздочка, и уже тогда отдать его в специальную школу. Чем больше будет таких каточков, тем проще будет искать новые таланты.

— А в Сочи собираетесь посмотреть и поддержать уже открытые таланты на Олимпийских играх?
М.Д.: У нас зимняя профессия, поэтому во время Олимпиады мы будем активно работать на разных площадках страны, стараться радовать зрителей…

Повилас Ванагас: Которые не купили билеты на Олимпиаду.

М.Д.: Так они смогут посмотреть на бывших чемпионов в лице нашей дружной команды.

— Можете оценить перспективы выступления россиян на домашних Играх?
М.Д.: Сейчас очень много спортсменов примерно одного уровня. Нет такого, как раньше, когда было понятно, что сборная России обязательно завоюет несколько медалей. На данный момент зависит от того, как сложится выступление каждого. Может быть очень много медалей, а может – мало. Плюс ещё ответственность — домашние Игры. Стены, конечно, помогают, но когда ты понимаешь, что на трибуне сидит президент и кто-то из руководства, появляется лишняя дрожь в коленках. Поэтому будет зависеть от характера спортсменов и удачи.

— В своё время вы говорили, что маленьким странам было сложно пробиваться к пьедесталу, потому что их интересы некому было отстаивать. Сейчас что-то изменилось или осталось как было?
П.В.: Нет, сейчас ситуация намного сложнее, потому что система стала анонимной. И в той, и в этой системах судейства есть свои плюсы и минусы. Сказать, какая из них лучше, сложно. Хотя нам, спортсменам, которые всю жизнь соревновались по системе 6,0, она намного понятнее. Да и зрителю тоже. С другой стороны, если сейчас даже неизвестный фигурист чисто откатает, он может занять призовое место на любом турнире, будь то чемпионат мира или Европы.

М.Д.: Хотя субъективность всё равно присутствует.

П.В.: При этом раньше подпольных игр было больше.

М.Д.: Но мы хотя бы оценки видели открыто. Можно было понять, кто кому подыгрывает. Сейчас и это непонятно. Поэтому какая система лучше, мы не знаем, но маленьким странам всё равно очень сложно. Мы много лет соревновались не просто без поддержки, но даже без своего судьи в бригаде, потому что в нашей стране не было ни федерации, ни судей, ни финансов даже на то, чтобы просто сшить себе костюмы и презентабельно выглядеть. И, к сожалению, такая ситуация в маленьких странах сохраняется, поэтому появляется такое количество смешанных пар. Чтобы хотя бы одна половина могла как-то помогать дуэту. Тем более фигурное катание стало очень дорогим видом спорта. Сейчас не обойтись без уроков у элитных тренеров, особенно с учётом новых правил. Круг тех, кто что-то понимает в новой системе, стал ещё уже. Поэтому тяжело без финансов и закулисной поддержки.

П.В.: А поддержки должны быть четвёртого уровня…

М.Д.: В фигурном катании, к сожалению, 100% объективности никогда не будет.

— Если говорить о танцах на льду, то отставание россиян сейчас можно объяснить известными историческими факторами. Но как другие пропустили американо-канадский рывок?
П.В.: Это не они пропустили, а Америка преуспела, приютив всех лучших советских тренеров, которые здесь были никому не нужны. Когда к американцам на каток приходит человек, пусть и занявший последнее место, но принимавший участие в Олимпиаде, он герой — смог попасть на Олимпиаду. Для людей с постсоветским менталитетом, если человек приехал на Игры и занял там место в двадцатке, это недоразумение – зачем посылали.

М.Д.: Да даже если стал четвёртым. Недаром есть поговорка: что четвёртый, что сорок четвёртый…

П.В.: И это многое говорит о менталитете. В США ценят тех, кто побывал на Олимпиаде, потому что это означает, человек смог пробиться в элиту. На Играх ведь собрана элита фигурного катания. А здесь нужны только медали и победы. Но так не бывает.

М.Д.: Если говорить именно про танцы, здесь заслуга не столько американских и канадских спортсменов, сколько одного уникального тренера, который создал все элитные пары США и Канады. И пусть они сейчас разбежались по другим тренерам, это всё создания Игоря Шпильбанда. Мы просто упустили будущего великого тренера, которому в своё время не нашлось применения в России. И в результате он там создал целую плеяду танцоров, которые оторвались ото всех остальных. И до ближайшей Олимпиады Вертью с Мойром и Дэвис с Уайтом недостижимы. Но сейчас к нему на консультации стали ездить и другие пары, в том числе российские, и в будущем они подтянутся до соответствующего уровня. Мы по своему опыту знаем, что такое работать с Игорем, насколько это большой и быстрый шаг вперёд.

— Чем он так уникален?
М.Д.: Он уникален в создании элементов, тех же дорожек шагов, которые сейчас очень важны, во владении коньком. У него какая-то совершенно другая техника – XXI века. Он молодой тренер нового поколения. У нас много великих тренеров, но…

П.В.: Ладно, открою главный секрет – он живёт на озере, и у него свой катер. Так вот Игорь, катаясь на водных лыжах, придумывает дорожки шагов, которые потом даёт фигуристам на льду (улыбается). Вот и весь секрет.

— Но Игорь Шпильбанд уже перестал работать с американцами и канадцами. Они остались только с Мариной Зуевой…
М.Д.: Но они ещё держатся на его багаже. Как говорят, технику не пропьёшь… (Смеётся.) Он их вырастил, занимался с самого детства, и теперь они хуже уже не станут.

— А сколько нужно времени, чтобы занятия со Шпильбандом дали эффект? У нас вот Екатерина Рязанова с Ильёй Ткаченко начали с ним заниматься, но пролетели мимо Олимпиады, хотя ещё в прошлом году были третьей парой.
М.Д.: Чтобы взять то, что даёт Игорь, тоже нужен своеобразный талант. Это не каждый сможет. Должны быть задатки. Я не говорю, что у Рязановой с Ткаченко их нет. Но не каждому он может подойти как тренер. Например, нам с Повиласом он очень подошёл. Мы, когда возвращались на свою последнюю Олимпиаду, знать ничего не знали про правила. Поработали с Игорем совсем немного, чтобы сделать все элементы на четвёртый уровень. Мы просто мыслили в одном направлении. И ребята, которых он растил, тоже мыслили с ним в одном направлении. Возможно, ребята со старой русской школой с ним не так совпадают. Они научены делать по-другому. А переучивать сложнее, чем учить с азов. На итальянцах Каппеллини с Ланотте его техника очень хорошо сказывается. Посмотрим, как дальше будет.

— Возвращаясь к Олимпиаде, за какую сборную в фигурном катании вы собираетесь болеть?
М.Д.: За литовскую, которой нет.

П.В.: Литовская сборная состоит из двух фигуристов-танцоров. А вообще странно болеть за страну целиком.

М.Д.: Да, болеешь в основном за определённых спортсменов, которые нравятся. У нас есть кумиры из разных стран. Вот если их объединить в одну команду, мы бы за неё болели.

— Какой бы она была, эта команда кумиров?
М.Д.: Мы болеем не за самых крутых, а за тех, кто нам нравится по-человечески и по стилю. Например, мы любим Томаша Вернера. Также нам нравится французская танцевальная пара (Пешала и Бурза. – Прим. ред.) Это какие-то отдельные персонажи, с которыми нас жизнь сводила. Мы их любим по-человечески, потому что знаем. Например, Каролину Костнер. Есть и российские спортсмены…

— Например? Иностранных вы поимённо назвали.
М.Д.: С теми, кого перечислили, мы соревновались вместе в одной команде, поэтому хорошо их знаем и любим. А с плеядой российских спортсменов, кроме Жени Плющенко, который из нашего поколения, мы почти не пересекались. Поэтому мы можем поболеть за них, если они чисто прокатают. Но духовной связи у нас нет.

П.В.: Мы будем болеть за хорошие прокаты и за хорошие танцы, за то, чему аплодируют зрители и из-за чего встают трибуны. Но это уже будет после танцев.

— Если Евгений из вашего поколения, значит, его будете поддерживать?
М.Д.: К Жене можно по-разному относиться, но, считаю, это подвиг – ехать соревноваться за четвёртую медаль, да ещё с его травмами. Мне трудно понять такой поступок. Зачем гробить здоровье, когда у тебя есть весь набор медалей?! Наверное, можно было дать дорогу молодым. Но раз он туда едет, конечно, мы будем переживать и болеть за него, потому это всё равно подвиг. К тому же у нас непростая ситуация в мужском одиночном. Молодых мальчиков, которые могут соревноваться на уровне, несколько. Но они постоянно меняются местами. Поэтому, видимо, отдали предпочтение более именитому, стабильному и надёжному.

П.В.: Желаю ему удачи.

- Хорхе, расскажите, как вы вообще пришли в спортивную сферу? С чего началась ваша, если можно так сказать, спортивная карьера?
- Я работал со спортсменами, ещё когда жил в Испании. Почему спорт? Знаете, у спортсменов травмы профессиональные, у каждого вида спорта – своя травматология. Но физиология, анатомия, механика – одинаковы. Неважно, травмировался зубной врач или спортсмен, музыкант или танцор. За свою практику я сотрудничал не только со спортсменами. Просто спортсменов было больше.

- Как познакомились с фигуристами?
- С фигуристами я начал работать, когда уже переехал в Америку. Есть такой известный в своём кругу человек – тренер Владимир Капров. И однажды он оказался у меня, у него были проблемы со здоровьем. Тогда очень много ваших, российских звёзд находились в Америке и Канаде. Это был конец 90-х годов, в России было шаткое экономическое и политическое положение – элементарно были большие трудности со льдом. Поэтому спортсмены искали условия для тренировок. А в тот период (да и сейчас) зимние виды спорта, в том числе и фигурное катание, очень популярны в Северной Америке. В тот период я познакомился, например, с Александром Жулиным. Я помню, что с ним было довольно трудно работать (улыбается). Он тренировал Татьяну Навку с Романом Костомаровым. Но одновременно должен был тренировать детей, чтобы зарабатывать деньги, чтобы как-то жить и работать. В какой-то момент Жулин со своими спортсменами начали ходить ко мне на лечение. Тогда мы все скооперировались. Я предоставил им выгодные условия для лечения. Олимпийская чемпионка Оксана Баюл давала Костомарову свою квартиру для проживания – причем, не брала за это деньги. Так все помогали друг другу. Потом постепенно Навка с Костоморавым стали чемпионами всех возможных соревнований, приняли решение вернуться в Россию. Также ко мне ходили Татьяна Тарасова, Галина Змиевская, Майя Усова. Ещё не могу не упомянуть одного гениальнейшего по своим физическим данным спортсмена – двукратного олимпийского чемпиона Артура Дмитриева. С такими спортсменами, как Артур, я никогда не имел дело, он просто физический феномен!

- В чём это проявлялось?
- У него удивительная физиология. Возьмём руку. У него мышцы очень мягкие, можно разобрать по одной. И эта мягкая ткань за какие-то считанные секунды превращается в мрамор. И с такой же скоростью – что самое удивительное! – мышцы расслабляются! Промежуток между абсолютным сокращением и абсолютным напряжения почти неуловимый. Я помню, мне Жулин говорил, что Артур бегал 100-метровку почти с мировым рекордом, а в футбол играл – ну просто как Марадона (улыбается). Вот такой человек. Феномен. Он ведь сначала стал олимпийским чемпионом-1992, упустил второе золото в 1994 году, получив серебро, но взял своё на следующей Олимпиаде-98 уже с новой партнёршей! А мог бы быть трёхкратным. Потом положение стало меняться, в России ситуация начала налаживалась, многие вернулись на родину – хотя многие остались, потому что уже пустили корни.

- Хорхе, вы сказали, что жили какое-то время в Испании, но переехали в США. Почему?
Марина: Просто я начала скучать по родителям (улыбается). Они живут в Америке, и я начала ныть. У нас двое детей, которых родители помогли вырастить, и мне было обидно, что они одни старятся в Америке. Вот и вся история.
Хорхе: Как только я получил лицензию на практику в Америке, тут же и появились фигуристы. Всего несколько месяцев прошло после переезда.
Марина: Про Колю Морозова не забудь рассказать.
Хорхе: (смеётся). Морозов вообще не переставал ко мне ходить. Коля вообще уникальный человек! Примерно за неделю, а бывало, и за два-три дня он приезжал ко мне, приводил фигуриста с проблемами, и говорил: не считайся ни с чем, ни с деньгами, вообще ни с чем – только чтобы спортсмен был готов! У тебя на это два дня (смеётся). Уникальный! В общем, пока не появились ребята Нины Мозер, российские фигуристы у меня были, но появлялись не с такой интенсивностью, как раньше.

- Как началось сотрудничество с Мозер?
- Однажды Мозер рассказали про меня, когда они проходили, если не ошибаюсь, курс лечения где-то неподалёку, там же, в Америке. Я сказал, чтобы они пришли. Мы попробовали, и вот получилось.

- Почему в то время вы в большей степени работали с фигуристами?
- Просто единственные спортсмены, кто регулярно бывает в Америке из русских, помимо фигуристов – хоккеисты. Но это закрытый мир. Я так понимаю – не знаю, так в действительности или нет, но в любом элитном, игровом виде спорта, где крутятся большие деньги, спортсмены очень закрыты условиями контрактов, страховок. Ко мне никто никогда не обращался из хоккея. Но я всегда был большим фанатом хоккея. Помните то время, когда была знаменитая серия между СССР и Канадой? Так вот я не пропустил ни одной игры! Тогда я жил в России, я ведь учился в школе, потому и болел за русских. И помню всех игроков! Мой любимый нападающий – Александр Якушев. Валерий Харламов тоже потрясающий игрок, Александр Мальцев. А какие были невероятные защитники – Геннадий Цыганков, Александр Рагулин, Владимир Лутченко. И у меня всегда была мечта работать с хоккеистами. Но пока Бог не свёл с таким серьёзным видом спорта.

- Тем не менее, помимо фигуристов, к вам сейчас обращаются спортсмены-представители других видов спорта.
- Это так. К примеру, госпожа Потылицына, из скелетона (улыбается).

- Говорят, у Ольги была очень сложная история с коленями?
- Всё у неё нормально (улыбается)! У неё всё получится, всё будет хорошо. Поймите, нет спортсмена без проблем. Оля обратилась ко мне, я помог ей – и, думаю, всё будет нормально. Она чудная девочка.
Марина: Даша Клишина у тебя была ещё.
Хорхе: Точно! Когда я в Москве, бывает, ко мне присылают спортсменов.

- Когда Клишина у вас была? До или после Олимпиады-2012?
- До зимнего чемпионата Европы, где она, по-моему, очень хорошо выступила.

- Выиграла.
- Вот. Проблема была, в общем-то, не самая сложная, нужно было просто найти правильное решение – и всё. Клишина была у меня, кажется, дважды. Больше не приходила. Значит, отпала необходимость (улыбается). В декабре я был в Сочи, и ко мне привезли ещё одну девочку – сноубордистку Алёну.

- Заварзину?
- Да. С супругом Виком Вайлдом. Сразу скажу – со всеми всё хорошо! У спортсменов очень тяжёлая профессия, поэтому и проблемы соответствующие. Люди, которые доходят до таких высот – необыкновенные, очень талантливые и очень непростые. И их талант помогает им справиться с проблемами. Немножко подправить, тут нажать, там нажать – и всё получится (улыбается).
Марина: Ты про биатлон ещё не сказал.
Хорхе: Да, как же я забыл (улыбается). Работал с биатлонистами, особенно много сил вкладывал в Ольгу Зайцеву. Она тоже феноменальный спортсмен. Такого же физиологического плана, как и фигурист Артур Дмитриев. Потрясающая спортсменка, с ней очень приятно и хорошо работать. У ребят очень большие нагрузки, которые способны выдержать только люди с сильным характером. Но, с другой стороны, у них очень хороший потенциал реабилитации – они восстанавливаются просто как коты (улыбается)! Особенно когда речь идёт о спортсменах такого класса.

- Хорхе, в вашей практике вы руководствуетесь только научными знаниями? Или есть место народным средствам?
- Нет, я не пользуюсь ничем непрофессиональным. Использую только четыре основных момента – анатомия, физиология, биомеханика и клиника. Не зная их досконально, невозможно успешно работать. Каждый человек – это головоломка, болезнь у всех проявляется по-своему. Но эту головоломку можно распутать по законам четырёх наук, которые я назвал. И все это нужно знать хорошо, уметь распознавать эти проблемы. Хотя порой присутствует определённый момент интуиции (улыбается). Приходит человек, а ты как-то вдруг угадываешь, понимаешь, о чём идёт речь. Хотя через какое-то время понимаешь, что просто сработала логика – предугадать развитие ситуации позволили все те четыре составляющих, а не интуиция. В моей практике никакой экстрасенсорики, биоэнергии – я этим не занимаюсь, потому что я не из такой среды. Эти методы никем не доказаны. Если у какого-то человека, который всю жизнь собирал и варил травы, есть опыт, он знает, что его способ поможет, я не смею возражать. Но это сложный мир, в котором нужно разбираться. Другой пример –китайская медицина. Я знаю постулаты, на которых она стоит, но я не специалист в этой области.

- Бытует мнение, что поскольку в России холодный климат, мышцы не такие гладкие и взрывные, поэтому и спринтерские качества далеко не так развиты, как у спортсменов, живущих, так сказать, в тёплых краях. Есть в этом доля правды?
- Думаю, это не так. Хотя скажу, что у каждого народа свой генотип. У вас был такой знаменитый штангист – Василий Алексеев. Не думаю, что где-нибудь в другой стране, особенно южной, вы найдете человека такого масштаба, такого физического склада. У нас такие не рождаются (улыбается)! Это, видимо, особенность славян – и ростом выше, и костью шире. Может быть, в южных краях народ пошустрее как раз в силу более скромных физических характеристик (улыбается)? Но я не могу сказать об этом. Точно знаю, что в тяжёлых, силовых видах спорта успеха достигают славяне, болгары, немцы. И это, должно быть, связано со средой обитания, с климатом. Простая истина – в каждой стране климат обуславливает то, чем люди занимаются. Я сам кубинец, и на Кубе вы не найдете ни одного конькобежца, потому что у нас нет льда. Но у нас легко играть в бейсбол, футбол – потому что на улице тепло, хорошо. Также есть виды спорта, которые не культивируются в России. Для того же бейсбола нужны хорошая погода, открытые пространства. Если для занятий этим видом спорта нет условий – когда и где всё это будут практиковать дети?

— А с чем связаны их ошибки в финале Гран-при и на чемпионате Европы?
— Из-за новых правил возросла психологическая напряжённость, потому что малейшая ошибка ведёт к снижению уровней в оценках. Плюс в программах очень много элементов ультра-си — подкрутки, выбросы и так далее, на которые трудно распределить внимание. Раньше концентрировались на прыжках, и если ты их делал, то всё остальное было уже не важно. Сейчас важен каждый элемент. И так как каждый старт отнимает очень много нервов, очень быстро наступает физическое истощение. Мы видели, что в начале сезона, когда не было напряжения, ребята выступали стабильно. А сейчас, когда накопилась усталость и нужно подтверждать своё лидерство, появляются ошибки на самых важных стартах. Поэтому, на мой взгляд, они связаны с большей психологической напряженностью.

— Несмотря на то что цена ошибки выросла, парное катание продолжает наращивать сложность – четверные подкрутки, выбросы. К чему в итоге это приведёт?
— Это приведёт к тому, что лидеры будут меняться довольно часто. Пока ты молодой, можешь выдерживать и нагрузки в силу физиологии, и травматичности меньше, потому что связки более эластичны. Да, мы будем видеть более сложные программы. Но при этом сам вид начнёт уходить всё больше в сторону спортивности и отрываться от того, чем сейчас занимаемся мы, от театральности. Раньше ценилась и спортивная составляющая, и образ. Дальше будет уход в сторону цирка. Будут трюки, которые вызывают восхищение, но не будет такого соединения спорта и искусства. На мой взгляд, это не очень хорошо. Если нужны трюки, можно пойти посмотреть прыжки в воду, батутистов, акробатов.

— Очередные издержки новой системы, которую вы также застали.
— Да, но мы не застали её в полном объёме. И здесь хочу заметить, что нестабильность спортсменов обусловлена ещё и тем, что постоянно меняются требования. Конечно, в ISU заинтересованы в том, чтобы менялись элементы и люди развивались. Но как спортсмен я могу сказать, что элемент становится твоим, когда ты его выполнил на соревнованиях самого высокого уровня, в условиях высокой психологической напряжённости. А сейчас только спортсмен привык к исполнению элемента, правила тут же меняют и нужно учить что-то новое. И если ты не умел гнуться вправо-влево, садиться на шпагат, не имеешь определённой базы, черпать её уже неоткуда. В итоге выигрывают спортсмены, у которых изначально была лучше базовая подготовка. Но сейчас всем нужен результат, и на него начинают натаскивать почти сразу. При этом теряется как раз тот самый базовый процесс. Исчезает систематичный подход, советская школа. Выигрывают спортсмены с лучшими природными данными. Школы уже не видно.

— Получается, следить за теми, кто соревнуется сейчас, вам не очень интересно?
— Возьмём чемпионат Европы: первые номера – это те люди, которые ещё застали ту систему обучения, а молодые пары хоть и делают элементы, но эстетической составляющей у них нет, и смотреть это неинтересно. Эти молодые спортсмены делают всё на уровни, выполняют правила, но красоты в этом нет. А красота – это внутреннее содержание, твоё восприятие, которое идёт от головы. И если нет этой базы, то учить этому спортсменов, которые выступают уже на высоком уровне, бесполезно. Люди изгибаются, прыгают, но мне смотреть на это неинтересно.

— Здесь ведь многое зависит от тренеров, что они вкладывают в спортсменов.
— Конечно, но чтобы показать лучший результат, нужно больше льда. А его не дают, потому что нет результата. Вот и всё – круг замкнулся. Тут либо должен быть суперталантливый педагог, либо суперталантливый спортсмен.

— У нас есть целая плеяда звёзд, завершивших карьеру, включая вас. Но мало кто решил заняться тренерской работой, хотя такая звёздность, наверное, могла бы дать какие-то привилегии, хотя бы со льдом.
— У нас не только нет привилегий, но и наша звёздность в какой-то мере является минусом. Если я приду на каток и захочу работать, мне никто ничего не даст. Во-первых, потому что на любом катке есть категория тренеров, для которых это заработок. Во-вторых, многие родители будут к нам относиться так – пришёл Маринин, Тихонов, Петрова, Ягудин, и сейчас они сотворят чудо. А его не будет, потому что тренер не волшебник, он указатель пути. Я могу сказать: "Ты сюда не ходи, ты туда ходи. Снег башка попадёт, больно будет". Мы не можем что-то сделать за спортсменов, всё зависит от его желания, трудолюбия, воспитания. Поэтому не столь важно, кто поначалу его тренирует. Если он вялый, без энергии, то тренеру не интересно его постоянно пинать. Это очень сложная работа.

Я вообще считаю, что тренерам, которые выводят спортсменов на международный уровень, нужно ставить памятник. Они настоящие герои. Чем я дальше от любительского спорта, тем отчётливее понимаю, насколько это трудно. Результат не гарантирован, а отдача физических и моральных сил огромна. Без любви к ученикам невозможно ничего создать. А это душевные силы, которые отнимают физические. И чем больше я на это смотрю, тем меньше хочется этим заниматься.

— Но старая тренерская гвардия – она же не вечна.
— Да. Но у нас каждый, кто занял свою нишу, держится за неё. Если тренер берёт себе помощника, это должен быть слаженный сбалансированный коллектив. Тут два варианта: либо работать в русле главного тренера, либо привносить что-то своё. Начинаешь привносить своё, от него начинают уходить ученики. В итоге конфликт, и команда распалась. А мы ещё такие спортсмены, в которых тренеры развивали индивидуальность, и не можем под кого-то подстраиваться, хотим сделать что-то своё. У каждого своё видение фигурного катания, поэтому мы обречены на одиночество.

— Вы являетесь представителем петербургской школы. Но сейчас многие спортсмены стремятся перебраться оттуда в Москву. Почему, там же свои прекрасные традиции?
— Деньги-деньги. После того как из Питера уехали Леонова и Траньков, всё стало очень печально. Конечно, у Алексея Николаевича (Мишина. – Прим. ред.) довольно большая группа. Они работают в "Юбилейном", и это отдельный мир. Москвина – это тоже отдельная категория. Но их также подогревали тренеры, которые работали с ними на одном катке – это и Великовы, и Павлова. Сейчас к Мозер от Великовых ушла их первая пара – Столбова с Климовым. А когда нет лидеров, у остальных пропадает планка, к которой нужно тянуться, и все закапываются в местечковых интересах. Всё превращается в школу первенства водокачки. Есть конкуренция, есть движение вперёд. Нет, всё встаёт.

Конечно, Москва даёт больше возможностей для развития. Это и финансирование, и внимание к тренеру. Здесь больше катков, и качество их гораздо лучше. У меня ребёнок занимается в "Юности Москвы" на Ходынке. Когда я после него захожу в "Юбилейный", мне хочется плакать. Город вырастил столько чемпионов, а условия времён ленинградской блокады. Ужасно. Таких условий уже нет нигде. Это стыдоба. Но может, чем хуже, тем лучше. Потому что есть куда стремиться. Но это плохой вариант. Нельзя выезжать на одном человеческом факторе и морально-волевых. В Питере и так темно, что негативно сказывается на здоровье. Я это по себе знаю. Плюс такие условия. Когда у нас всё парное катание и конкуренция в этом виде было в стране, может, и можно было так работать. Но сейчас нет.

Вот и едут в Москву, где все вопросы можно решить напрямую. И финансирование намного выше. В Питере ты постоянно ходишь в спорткомитет и унижаешься, а они ничего сделать не могут, потому что всё отдают в федеральный бюджет. То есть они сначала деньги отдали, а потом просят их обратно. Поэтому пока Москва будет создавать условия, сюда будут стремиться спортсмены. Из Екатеринбурга, Челябинска и так далее.

— Вы сказали, что без конкуренции нет движения вперёд, но вы с Татьяной готовились отдельно и при этом стали олимпийскими чемпионами.
— Просто у нас было шило в одном месте.

— А сейчас таких спортсменов с шилом уже нет?
— Сейчас жизнь стала комфортнее. Когда мы катались, нам таких зарплат не платили. Что заработал, на то и живёшь. Плохо выступил на соревнованиях, ходи голодный, без трусов. Поэтому приходилось шевелиться. А сейчас чего шевелиться — зарплата есть, с голоду не умрёшь. У нас как было? Хочешь тренироваться в Америке, давай. Но мы тебе ничего не дадим, в том числе и денег. Всё за свой счёт. А за счёт чего ты там можешь жить, только за счёт того, что заработал на этапах Гран-при и чемпионате мира. Поэтому у нас всегда был стимул. А после Турина всем сделали хорошие зарплаты, жизнь спортсменов стала легче.

— В заключение несколько слов о грядущей Олимпиаде. Как оцениваете перспективы нашей команды?
— Сейчас больше хочется выдержать неделю молчания. Но как показал чемпионат Европы, команда у нас хорошая, молодая, перспективная. И мы все надеемся на то, что ребята откатаются достойно и родные стены им помогут.