«ФИГУРНЫМ КАТАНИЕМ Я НАЧАЛ ЗАНИМАТЬСЯ ИЗ-ЗА МАМЫ»
— Вазген Завенович, когда говорят о вашем родном городе Одессе и фигурном катании, то сразу же на память приходит имя великого тренера Галины Змиевской...
— Да, конечно. Я у нее даже потренировался, когда был еще одиночником, катаясь в младшем возрасте до достижения 12 лет. Дважды выигрывал звание чемпиона Украины. В нашей группе, помнится, были братья Петренко — Виктор и Владимир, Вячеслав Загороднюк, Юрий Цымбалюк. Но все они были постарше, а я был единственным 1977 года рождения. Опережу ваш вопрос, который наверняка возникнет по поводу того, что Оксана Баюл приехала в нашу группу из Днепропетровска позже, когда я уехал из Одессы в Москву. Меня в это время забрала в столицу Наталья Линичук. Она cказала, что в одиночниках, скорее всего, перспектив нет, прыгать, наверное, не будет, хотя я уже и прыгал в то время. Но я был высокий, что бросилось ей в глаза, и Линичук пожелала, чтобы я переехал в школу «Динамо» в Москве. Тогда родители упаковали мои вещи и благословили на переезд.
— У всех, не бывавших в Одессе, но помнящих, что это южный город у Черного моря, сразу возникнет вопрос: где вы тренировались?
— Во-первых, у нас был замечательный Дворец спорта, во-вторых, был еще каток «Льдинка». Детишки начинали осваиваться на «Льдинке», а потом, подрастая, переходили на каток Дворца спорта. Сама идея создания школы фигурного катания, как я понимаю, возникла в те времена, когда о развале Советского Союза и речи не шло. Тренеры в основном приезжали на Украину из РСФСР, а местным наставником была Галина Яковлевна Змиевская — огромный энтузиаст фигурного катания. Тренеры Валентин Николаев, Борис Рублев, Александр Тумановский, Александр Морозов, отец Станислава Морозова, бывшего партнера Татьяны Волосожар, сейчас также перешедшего на тренерскую работу, развили такую деятельность, что в итоге Одесса вырастила двух олимпийских чемпионов. Последнего чемпиона из СНГ Виктора Петренко и первую чемпионку с Украины Оксану Баюл. Причем работали наставники по всем направлениям фигурного катания: одиночники, парники, танцоры. Одним словом, эта затея с созданием фигурного катания на берегу Черного моря полностью себя оправдала.
— Но вы пришли в фигурное катание, когда перспективы были более чем туманны. Когда в Одессе гремели фамилии совсем других спортсменов: Василий Ищак, Владимир Плоскина, Игорь Беланов...
— Это футболисты одесского «Черноморца». Правда, я об этом догадался, только когда вы назвали фамилию Беланова (лучшего футболиста Европы 1986 года — авт.). Я был спортивным мальчиком, и к моему отцу приходил тренер из детской школы «Черноморца» с предложением начать заниматься футболом, но не нашел понимания. А фигурным катанием я начал заниматься из-за мамы, причем по забавной причине. Ее подруга отдала свою девочку в секцию фигурного катания, моя мама отдала меня на английский язык. И мамы договорились, чтобы чаще общаться между собой, что девочка будет ходить на английский язык, а я займусь фигурным катанием. Так и случилось, но интересно, что девочку вскоре отчислили из фигурного катания, а я задержался.
— И у вас появился шанс стать первым армянином в фигурном катании?
— Начнем с того, что я армянин наполовину, мама у меня русская. И таких мыслей ни у кого не было, хотя, что странно, в то время в фигурное катание пришли сразу несколько будущих фигуристов армянской нации. Самый старший — это Рафаэль Арутюнян, ныне тренер, работающий, в частности, с американкой Эшли Вагнер. И одесситы Самвел Гезалян, Арарат Закарян. Гезалян впоследствии выступал за Германию, Беларусь, Армению. Закарян, которого все знают как Ари Закаряна, ныне менеджер Евгения Плющенко.
Что касается национализма, то в нашей семье, как ни странно, я самый «главный» армянин. Отец тоже армянин наполовину, у него мама, моя бабушка, русская. Потому он самый настоящий одессит в полном понимании этого слова.
«СОЮЗ УСПЕЛ РАЗВАЛИТЬСЯ, ПОКА Я НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛ В МОСКВЕ»
— А вы не встречались в Одессе с самым главным одесситом из современников Михаилом Жванецким?
— К большому сожалению, нет. Сожалею, потому что я фанат творчества Михаила Михайловича, но лично со своим знаменитым земляком не знаком. Люблю мой родной город, когда приезжаю туда, общаюсь с моими друзьями — по большей части местными евреями, то веду себя как одессит в полной мере своего слова.
— Неужели не все евреи уехали?
— Нет, часть еще осталась — из тех, которые «кушают богщик». Вот с ними мы можем пошутить, посмеяться на те темы, которые могут быть понятны только нам. В общении с ними я, повторюсь, типичный одессит. Что касается остальных городов и стран, в которых я жил, в Москве, США, теперь в Казани — я человек мира.
— В Москву вы уезжали, с благословения родителей, в 12 лет. Не страшно было?
— Нет. Сами подумайте, в тебе заинтересована олимпийская чемпионка, которая работает тренером. А ее муж Геннадий Карпоносов возглавляет ЦС «Динамо». Естественно, мои родители решили, что это шанс. Что касается меня, то я просто плыл по воле волн. Москва так Москва. Хотя поначалу у меня не заладилось. Три года не могли найти партнершу. Я валандался, ходил на тренировки... На каждом собрании Геннадий Михайлович говорил, чтобы я готовился, мне найдут партнершу, но руки до меня не доходили. Меня держали в команде по принципу «чтобы было»...
— А за это время Советский Союз успел развалиться...
— Да, хотя я не имел к этому никакого отношения. Мне надоело ничего не делать в Москве, и я вернулся в Одессу, правда, уже во в то время, как она стала Вильной и Незалежной. Вернулся и решил, что пора с фигурным катанием заканчивать. Полгода я ничем не занимался до того момента, как мне позвонила тренер Светлана Львовна Алексеева. Она обратилась к директору одесской школы фигурного катания, с просьбой меня отыскать в пару к имеющейся у нее девочке. И я вернулся в Москву и встал в пару с Катей Давыдовой. Первый же старт с ней на этапе Кубка России мы выиграли. Потом стали вторыми на первенстве России среди юниоров. После чего мы сразу отобрались на чемпионат мира среди юниоров.
— В момент, когда у вас начались первые успехи в фигурном катании, из России бежали все. Хоккеисты — целыми командами, фигуристы — целыми школами. Образно говоря, вы в единственном числе ехали в Россию навстречу целым эшелонам уезжавших из страны. Зачем?
— Чтобы заниматься любимым делом. Ну и что, что денег не было. Во-первых, я был еще молодой. Во-вторых, денег не было ни у кого, особо завидовать было некому. Зато пришли успехи, было чувство самореализации, и даже по прошествии 20 лет я вспоминаю то время особой теплотой. Правда, через год я уже начал танцевать с дочерью своего тренера Еленой Кустаровой.
— Я читал в ее интервью, что вы поддержали ее, когда она рассталась со своим партнером Олегом Овсянниковым. Позвонили и предложили встать с ней в пару...
— Ну не совсем так. Как я мог звонить ей, если я был вторым в юниорской сборной страны, а она уже входила в состав национальной команды? Плюс она постарше меня. Поэтому я ее добивался долгое время. Всем рассказал, что встану с ней в пару, только сама Лена была не в курсе. А объединила нас в пару Елена Анатольевна Чайковская. Алексеева, мама Кустаровой и наш общий тренер, просматривала трех кандидатов. Кандидатами на партнера были Володя Федоров, Самвел Гезалян, но Чайковская, посмотрев на нас, сказала: «Никакого Гезаляна, а поставьте Азрояна!»
Распалась пара Кустаров-Овсянников из-за того, что они были объективно сильнее Ирины Лобачевой и Ильи Авербуха, но никак не могли выиграть у них на официальных соревнованиях. Олегу это надоело, и он ушел в пару к Анжелике Крыловой. А мы с Кустаровой в дебютный сезон, который стал первым для меня в чемпионате России, обыграли Лобачеву-Авербуха.
«ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ БЛИЗКО К ШОУ-БИЗНЕСУ»
— Среди ваших соперников в те годы была еще и «блестящая» Анна Семенович, которая каталась со многими партнерами, самым известным из которых был будущий олимпийский чемпион 2006 года Роман Костомаров. Какой вы запомнили фигуристку Семенович?
— Очень выразительной, яркой, харизматичной фигуристкой, такой же, как она выглядит сейчас и на сцене. В принципе, и спортсменкой она была достаточно высокого уровня (10-е место на чемпионате Европы, 13-е — на чемпионате мира, два попадания на пьедестал почета чемпионатов России — авт.) Для меня, кстати, не стало удивительным то, что она ушла на эстраду. Я, кстати, считаю, что фигурное катание ближе к шоу-бизнесу, чем к спорту в чистом виде. Или видам спорта из разряда объективной оценки, той же тяжелой атлетике, например.
Следующей моей партнершей стала Анастасия Гребенкина. С ней мы поехали в Америку, где я снова стал тренироваться у Линичук. Однако жизнь в Америке, где приходилось платить за все: тренировки, аренду льда и прочее, оказалась нам не по карману. Гребенкина вернулась в Россию, а я встал в пару с американкой Тиффани Хайден. И тут мне опять не повезло, как и при первом приезде в Москву. Хайден на первой раскатке столкнулась с кем-то и... сломала ногу. Я прождал ее с полгода, пока мы снова не стали соревноваться. Мы покатались с ней за Армению, потом — за Америку, но на серьезные результаты уже не могли рассчитывать. Увы, она сломала так, что нога впоследствии потеряла эластичность, что мешало нам в дальнейшей карьере.
— А каким образом вы стали выступать за Армению?
— На меня вышли представители ее федерации в то время, когда я выступал еще с Гребенкиной. С ней же мы и продолжили мою карьеру в составе армянской сборной, после того как я перестал кататься с Хайден. Снова встать в пару с Гребенкиной мне посоветовал Кристофер Дин.
— Вы и с ним пересекались?
— Да, и сразу хочу сказать, что, возможно, это самое серьезное знакомство в моей карьере фигуриста. Человек невероятной харизмы и энергетики, перед которым я преклоняюсь. Он предложил мне позвать Гребенкину в Америку, она приехала, Дин был очарован ею, и мы потом очень здорово поработали в составе трио двух спортсменов и хореографа.
«КРИСТОФЕР ДИН — ЭТО ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ РАБОТАЕТ ВЕЗДЕ. И ВЕЗДЕ ДЕЛАЕТ ЭТО ХОРОШО»
— Недавно я прочитал, что Дин и его партнерша Джейн Торвилл не были изначально профессиональными фигуристами. И очень рисковали, когда сделали ставку на спорт...
— Да, так и было. Дин работал полицейским. Торвилл работала в страховой компании. Оба оставили свои профессии, всерьез занялись фигурным катанием, что оправдалось их победами на чемпионатах мира и Олимпиаде 1984 года. Дин с тех пор связал свою жизнь со спортом. Он удивительный человек, энергичный до невозможности. Как мы привыкли работать в Союзе? Ты тренируешься два-три раза в день, все остальное время кушаешь, спишь, отдыхаешь, восстанавливаешься. И при этом все равно тренируешься плохо. А Дин работает везде. Там ставит программы, тут проводит мероприятия, настолько высокого уровня, что в числе его нанимателей выступает правительство Англии, дружит с половиной звезд Голливуда, у него есть доли в разных предприятиях, и везде этот человек успешен. Это зависит от желания быть востребованным и успешным. Он учил меня этому, как и тому, чтобы научиться немного отделяться от людей, не доверять этому. Первому я стараюсь учиться, второе не соответствует моему характеру. Он англичанин, плюс бывший полицейский, ему, наверное, легче в этом плане. Человек сумасшедшей энергетики. Второй такой же, с кем я общался, — это Жерар Депардье.
— Дин вам поставил самый яркий танец, имею в виду тот, который вы исполняли в сезоне 2006 года?
— Молитву? Про этот наш танец говорили, что его смотрят в индуистских, кришнаитских храмах. Инициатором этого танца стал я, потому что мне очень нравилась сама музыка. Кстати, почти все последние программы для нашего дуэта ставил я. Мне это очень нравилось, да и получалось удачно, что греха таить. Мы отличались оригинальностью. Если вы посмотрите составы участников телепроектов вроде «Ледникового периода», то обнаружите, что там сплошь чемпионы и призеры помимо нас. Мы же были любимцами публики благодаря своему стремлению к оригинальности, чем и запоминались.
— Это не нравилось судьям? Ведь медалей на чемпионатах Европы и мира вы не завоевывали...
— Когда выступаешь за Армению, можно выигрывать медали в тяжелой атлетике, но никак не в фигурном катании. Есть понятие сильной федерации. Как пример. Один мой товарищ катался за федерацию, у которой работал судья на соревнованиях, и стал четвертым на Европе. Через некоторое время он поменял и партнершу, и федерацию и откатился за двадцатку.
— В Испании тоже сильная федерация, если Хавьер Фернандес поставил на поток свои победы на первенствах континента?
— Это одиночник, поэтому я уточню свою мысль, что высказывал ее по отношению к спортивным танцам. В одиночниках можно вспомнить Дениса Тена из Казахстана, который был вторым на «мире», третьим на Олимпиаде благодаря тому, что стоял после прыжков как вкопанный, в то время как конкуренты падали. В танцах только собственное удачное выступление не гарантирует признания у судей, если за спортсменами не стоят судьи и федерация.
— За некоторое время до вас я делал интервью с тренером по боксу, который сказал точно такие же слова...
— Бокс любительский?
— Да.
— Тогда я согласен с ним. Боксеры тыкают друг в друга, арбитры тыкают в свои кнопочки, это и есть любительский бокс, который даже смотреть невозможно в отличие от профессионального. И по субъективности оценок, увы, любительский спорт и фигурное катание сопоставимы. Хотя, на мой взгляд, чистого спорта сейчас совсем не осталось. Это так печально... Но не только медалями на Европе и мире можно было запомниться. Мы становились призерами этапов гран-при, что воспринималось в Армении как блестящий результат, и сотрудничеством с нашей парой там были очень довольны.
— Во время вашей карьеры сменилась система судейства. Она подвинула фигурное катание к более объективному восприятию?
— Новая система, конечно, более серьезная и более объективная. Предыдущая система оценок была вовсе детской. И в первые годы существования нынешней системы оценок случались ситуации, когда техническая бригада ставила нашей паре вторые оценки среди всех, а судьи отодвигали наш дуэт куда-то там на «надцатое» место, 18-е, если я не ошибаюсь. Со временем судьи и техническая бригада начали подходить к унифицированной системе оценок.
— Я читал, что при предыдущей системе оценок случался скандал, когда все судьи ставили в районе 5.6 - 5.8, а американский арбитр ограничивался 5.2. Это касалось оценки выступления Дианне де Леу — американской фигуристки, выступавшей за Голландию...
— Тоже скандал, но он прозрачен, все видят несоответствие оценок. А сейчас неподготовленный зритель может даже не заметить того, что кого-то засудили. Но надо смириться с тем, что у нас такой вид спорта, который невозможно сделать абсолютно объективным.
— Когда вы решили закончить свою спортивную карьеру?
— В 2008 году. Мы «по инерции» докатались год после Олимпиады в Турине. Тут начали возникать телевизионные проекты, связанные с фигурным катанием, нам поступали предложения, и мы, в конце концов, решили принять одно из них.
«В ПЕРВЫЙ ГОД ШОУ ФИГУРНОГО КАТАНИЯ ВСЕ ЖАЖДАЛИ ПОБЕДЫ»
— В результате пара Гребенкина-Азроян распалась, появилась пара Вера Брежнева-Азроян. Публике интересно, что из себя представляет фигуристка Брежнева?
— Очень хороший, контактный, веселый человек. Мы с ней «поржали», общаясь на проекте, потом некоторое время продолжали общаться, пока дороги окончательно не разошлись. Все-таки при всей схожести шоу-бизнеса с фигурным катанием это спорт, у которого свои пути. Кстати, в первый год существования телевизионного проекта с фигурным катанием представители шоу-бизнеса также были охвачены азартом победы, соперничества. Выиграть хотели практически все! А потом люди поняли, что это больше шоу, телевизионный проект, соперничество отошло на второй план, а на первый вышел праздник фигурного катания, в который вместе с профессионалами льда вовлечены звезды шоу-бизнеса. Конечно, случались конфликты, но это все несерьезно. Кстати, у меня с моими партнершами никогда не было склок, наверное, потому, что я очень снисходительно относился к их пребыванию на льду, так же как, наверное, они относились бы ко мне на сцене. Как можно на меня злиться, если я петь не умею?
— Поварившись в шоу-бизнесе, вы вернулись в фигурное катание и стали тренером в Москве...
— Да, появились спонсоры, которые оплачивали лед для нашей группы. Но потом спонсоры ушли, и группа распалась. Кто-то из учеников перешел к другим тренерам, Демид Рокачев уехал во Францию, но выступает за сборную Швейцарии, став чемпионом этой страны.
— В результате чье-то несчастье обернулось казанским счастьем. Вы переехали работать в Казань. С кем начали работать?
— Когда я только приехал в Казань, ко мне в группу пришли на просмотр три фигуриста — Константин Милюков, Евгений Ильин и Илья Спиридонов. Последнему как одиночнику трудно было проявить себя, в том числе из-за травмы. Трудно было ждать, что он будет прыгать четверные, но сейчас парня переквалифицируют на парное катание, думаю, что это даст результат. Там более простые прыжки, и у него есть перспективы.
Что касается Ильина, то мы выиграли с ним этап Кубка России после прошлогодних 15 мест на этих же соревнованиях и сейчас готовимся к первенству России среди юниоров. У меня есть затаенная мечта, что удастся выиграть путевку на юниорский чемпионат мира. Во всяком случае, я вижу у Ильина потенциал для выполнения этой задачи. А в дальнейшем я вижу в нем потенциал для того, чтобы он стал настоящей звездой. На чем основаны мои надежды? Он хорошо катается, сейчас мы тренируем и уже смогли чисто сделать лутц в четыре оборота. Я не слышал, чтобы на данный момент кто-то делал этот прыжок.
Что касается сотрудничества с Милюковым, то тут, увы, свои коррективы внесли проблемы со здоровьем у Кости. Случилась очередная травма, после того как он стал вторым на этапе Кубка. Теперь он помогает мне работать на льду, что стало большим подспорьем.
Что касается моей тренерской карьеры в целом, то я хочу добиться результатов, а не просто работать для галочки или за деньги. Если работать за деньги, то я нашел бы себе применение, не обязательно в России.
— И не обязательно с профессиональными фигуристами...
— Именно. Почему я принял предложение работать в Казани? Потому что видел для себя возможность, вкладывая в работу свою душу, трудиться на результат. И его уже добились два моих старших ученика. Помимо них у меня тренируются несколько более юных фигуристов, которые в этом году выступят на зональных соревнованиях среди юниоров. Фамилии пока называть не буду, сами потом ознакомитесь с ними по итогам соревнований.
Помимо этого, я планирую создать танцевальную пару. В ее состав войдут Виктория Азроян — моя дочь, которой я желаю улучшить результаты своего отца, и ее партнер Сергей Менжевицкий. Пока им всего 11 лет, это очень юный возраст для создания пар в танцах, тем не менее я вижу у них большой потенциал. Пока они скатываются, о соревновательной практике подумаем в следующем сезоне.
Джаудат Абдуллин
