Как убивают настрой
— Вы уже выступали на «Небельхорн Трофи» с бывшими партнерами, но вместе здесь впервые. Какие впечатления оставил после себя этот турнир?
Татьяна: Нам всегда очень приятно выступать в Оберстдорфе. Большое спасибо всем болельщикам, которые приехали нас поддержать! Мы очень волновались перед произвольной программой, потому что короткая днем ранее не была безупречной.
— Насколько вы довольны своими прокатами здесь? Какие сделали выводы для себя?
Максим: На самом деле у нас уже есть идеи, как изменить произвольную программу. Что касается короткой, то основные ошибки — это следствие того, что мы катались под музыку, которую нам прислали буквально за день до выступления. Тяжело, когда не знаешь музыкальных акцентов... До этого у нас была музыка со словами, но здесь нам сказали, что от вокала нужно отказаться, поскольку пара нашего уровня просто не может позволить себе появиться на льду под музыку с вокальным сопровождением. Поэтому нам пришлось взять буквально первую попавшуюся обработку, оказавшуюся, увы, не очень удачной, и это убило весь настрой.
— Довольны ли вы оценками международного судейского состава?
Татьяна: В короткой программе, честно говоря, нет.
Максим: 125 баллов за произвольную без одного элемента — это, в принципе, неплохая сумма для первого старта в сезоне. Тем более что мы абсолютно не работали над хореографией в произвольной программе, но, судя по оценкам, она явно понравилась судьям. Конечно, нам есть над чем работать и куда расти.
Поблажки? О чем вы?
— Это ваш первый полноценный сезон на международном уровне. Можно ли сказать, что это оказывает какое-то особенное давление?
Максим: Это просто давление другого рода.
Татьяна: Да, это все-таки разные вещи — выходить на лед на этапах Кубка России или на международном соревновании, которое для нас ценно и важно.
— «Небельхорн Трофи» для вас — это важное соревнование или скорее раскатка новых программ?
Татьяна: С одной стороны, это раскатка, но программы мы катаем в полную силу. В конце концов, нужно держать планку. Мы просто не хотим опускаться ниже определенного уровня.
Максим: Мы к каждому соревнованию относимся серьезно. На всех российских турнирах в прошлом году мы тоже всегда выступали в полную силу, не делая для себя никаких поблажек, хотя и могли бы. Здесь все точно так же, мы выкладываемся по максимуму.
Татьяна просит, чтобы я спас ей жизнь
— Летом появлялась информация, что у вас, Максим, проблемы с плечом...
Максим: Да, меня преследуют травмы. Сначала болело плечо, и очень много нагрузок шло на правую часть тела. Приходится выступать с травмами, но мы не хотим менять наш план на сезон. Я могу через это пройти, просто, как говорится, надо потерпеть.
— Выйдете ли вы на третий старт в серии Гран-при?
Татьяна: Нет, двух стартов нам будет достаточно.
Максим: Кроме того, там как раз будет небольшой перерыв, и если меня будет продолжать беспокоить спина, я смогу немного полечиться перед основными стартами в сезоне.
— Сюжет вашей произвольной программы — оскароносный фильм «Черный лебедь» — уже стал достоянием прессы. А у короткой программы тоже есть своя история?
Максим: Да. В общем-то, все почти так, как и в клипе на эту песню (Вring me to life. — «Спорт») — героиня спит и во сне падает с крыши, просит спасти ее, вернуть к жизни.

- Поделитесь впечатлениями от турниров в Оберсдорфе и Братиславе.

Траньков : - Мы прежде всего ставили задачу набрать необходимые очки для рейтинга, чтобы на "Гран-при" попасть не в первую разминку. Поэтому программа-минимум была такой: занять два первых места, что мы и сделали. А также проверили программы, послушали пожелания судей, увидели, над чем нужно работать. Сейчас занимаемся тем, что "чистим" программы. Что касается непосредственно проката, то на "Гран-при" все должно быть лучше - все-таки это будет уже третий старт в сезоне. Думаю, если мы покажем в Канаде уровень короткой программы Братиславы и произвольной Оберсдорфа, будем довольны.

Мозер : - Подготовка к сезону сложилась у нас несколько сумбурно из-за травмы плеча Максима. Случилась она на ровном месте - на перебежке он упал и "воткнулся" плечом в лед. Из-за этого мы были ограничены в каких-то вещах, что-то пришлось менять по ходу. Травма случилась в середине июля, и мы промучились практически до октября.

- Как ваше плечо сейчас, Максим?

- Спасибо, более или менее нормально. Уже могу выполнять полный объем работы. Какие-то болезненные ощущения остаются, но сказать, что это мне мешает или ограничивает на льду, нельзя. Конечно, летом был упущен большой объем тренировок, и силовая работа - сейчас наше слабое место. Поддержки, подкрутки пока делаем не на максимальном уровне. Но это все нарабатывается.

Мозер : - К важным стартам, думаю, ребята подойдут в хорошем состоянии. Плечо уже сейчас готово на 95 процентов.

- У вас в этом сезоне довольно необычные программы - короткая с элементами стиля хип-хоп под музыку Evanescence и произвольная - под саундтрек фильма "Черный лебедь". Довольны тем, как их приняли международные судьи и специалисты?

Траньков : - Про короткую пока сложно говорить, поскольку у нас еще не готов нужный вариант музыки. Соответственно, полностью оценить задумку пока нельзя. Но в принципе плохих слов мы не услышали. А произвольная, насколько нам известно, всем очень понравилась.

Мозер : - Оба предсезонных турнира получились совершенно разными: на одном удалась произвольная программа, на втором - короткая. Там, где откатали хорошо, постановку восприняли с восторгом. Если с ошибками - спокойнее. Но в целом очень многими специалистами было сказано вслух, что получились две совершенно разные программы и совершенно разные образы. Именно к этому мы и стремились.

Волосожар : - В фигурном катании сейчас в принципе приветствуется что-то новое. Всем надоела одна и та же музыка, которая уже катана-перекатана.

- Нынешняя серия "Гран-при" - дебютная для вашей пары. Какую задачу ставите перед собой?

Траньков : - Для нас важен каждый старт, неважно, первенство Москвы или "Гран-при". Мы везде стремимся стать первыми и показать соответствующее катание. Да, безошибочных прокатов может не получиться, но сама цель - всегда победа.

- Какие-то изменения по итогам услышанного в Оберсдорфе и Братиславе планируете?

Волосожар : - Возможно, поменяем что-то в костюмах для произвольной. Попробуем, наверное, новое платье.

- Вам некомфортно кататься в балетной пачке?

Волосожар : - Просто хочется чего-то еще. Может быть, оставим пачку, а может, и нет.

Мозер : - Мы еще будем смотреть и анализировать. Возможно, даже менять программы. Для нас основные турниры - чемпионаты Европы и мира.

- Определяющим в этом плане станет "Гран-при"?

Мозер : - Можно сказать и так. Будем смотреть, анализировать. Работать. У нас есть время экспериментировать, и, скорее всего, мы будем это делать.

Волосожар : - В принципе время у нас еще есть, чтобы найти оптимальный вариант. Не хочется целиком тратить "Гран-при" на поиски и ошибки, хочется выступить там в полную силу.

- Необходимость соответствовать высокой планке, заданной прошлым годом, не ограничивает вас в плане экспериментов?

Мозер : - Вы знаете, ребята настолько профессиональные люди, что способны не надевать на себя колпак ограничений. Наоборот, они хотят пробовать что-то новое. Если бы не травма Максима, мы смогли бы придумать еще больше каких-то вещей. А так приходится в основном делать акцент на том, что выучили в прошлом году.

- После того как стал известен ваш выбор музыки для короткой программы, доводилось слышать мнение, что без знаменитого вокала солистки Evanescence произведение Bring Me To Life, возможно, будет звучать не так ярко. Трудность с музыкой именно в этом?

Траньков : - На самом деле впервые мы задумались об использовании этой музыки, когда услышали ее без слов. Во время выступления в шоу Art on Ice в Швейцарии на одной из репетиций симфонический оркестр играл эту музыкальную тему. И нас поразило, как выразительно она звучит без слов. Сейчас мы пробуем разные варианты буквально каждую неделю. Хотим, чтобы музыка была больше в стиле тяжелый рок, чем она есть сейчас.

Волосожар : - Уже после Оберсдорфа мы получили очередной вариант фонограммы и в Братиславе катались под него. Немного лучше, но все равно не то, что мы хотим. Возможно, с вокалом эта вещь и звучит сильнее, но мы не можем себе позволить получать балл штрафа за использование фонограммы с голосом. В идеале - найти тот вариант, который подойдет под наши движения. Хотим быть рок-звездами (улыбается).

- Татьяна, на предсезонных прокатах сборной вы признавались, что образ черного лебедя, совсем как у героини в кино, дается вам труднее белого. Как обстоит дело теперь?

- Стараюсь показать и белого лебедя, и черного. Классика мне в принципе близка, так что произвольную в целом чувствую очень хорошо. Но короткая мне тоже очень нравится. Это новый стиль, новый образ. Впервые мне одинаково симпатичны обе программы.

Траньков : - Знаете, после просмотра фильма я сразу подумал, что главная героиня - это просто Таня на льду. В прошлом году, когда мы встали в пару, хореографы тоже хотели, чтобы она была более демонической. А она очень мягко и пластично все делала. Помню, пришел и сказал Тане: "Обязательно посмотри "Черный лебедь" - это про тебя".

- После очень успешного дебюта в прошлом сезоне с вашей парой связаны особые ожидания. Чувствуете в этой связи дополнительное давление?

Траньков : - Не сказал бы. Просто готовимся к каждому старту, стараемся не прислушиваться к тому, что говорят вокруг, а кататься друг для друга.

Волосожар : - Наоборот - нам очень интересно. Летом мы почти не отдыхали, за исключением одной недели. Так что прошлый сезон словно бы и не заканчивался, а плавно перетек в нынешний.

- А усталость чувствуете?

Волосожар : - Нет. Летом нам удалось совместить отдых с работой.

- В нынешнем сезоне проблемы со скатанностью, возникающие из-за небольшого стажа совместных выступлений, уже меньше вас беспокоят?

Траньков : - Нас беспокоят все вопросы, в которых у нас есть проблемы (улыбается). Это проблема любой новой пары, но мы стараемся пройти этот пусть как можно быстрее. На льду у нас уже нет никаких неудобств, присутствует полное взаимопонимание.

Волосожар : - Сейчас мы чувствуем друг друга намного лучше. Уже не только в зале, но и на льду можем выполнить новую поддержку, которая не удавалась в прошлом году.

- Судя по всему, вам все также в удовольствие вместе работать.

Волосожар: - Да, это осталось. Думаю, это вообще будет нашим девизом на дальнейшую карьеру (смеется). Знаете, я всегда говорю, что язык на то и дан, чтобы разговаривать. Всегда можно найти компромисс.

- Во время нашего разговора на контрольных прокатах вы, Максим, произнесли такую фразу: "Наш совместный с Таней путь в спорте будет очень коротким, поэтому хочется попробовать как можно больше".

- Я имел в виду новые элементы, образы. Например, в этом году мы выучили новый выброс, который никогда не делали с предыдущими партнерами. Хотим реализовать себя по максимуму за это четырехлетие.

- А после Сочи?

Траньков : - Недавно мне исполнилось 28 лет. После 2014 года тяжело будет кататься на высшем уровне. Хотя говорить об этом пока рано. Будет здоровье - будет и "дальше", почему нет? Пока основная наша цель - Сочи.

Екатерина КУЛИНИЧЕВА

Волосожар и Траньков в первый же сезон совместных выступлений выиграли серебряные медали чемпионата мира-2011 в Москве, уступив немецкому дуэту Алена Савченко/Робин Шолковы. В настоящее время чемпионы мира из Германии пытаются исполнять в своих программах выброс аксель в три с половиной оборота, почти не используемый в парном катании из-за высокой сложности этого элемента.

"Мы перед нынешним сезоном и так усложнили свою программу, в прошлом году делали тройные выбросы только сальхов и риттбергер, а сейчас в короткой программе исполняем флип, - отметила Волосожар в разговоре с корреспондентом "Р-Спорт". - То есть выучили новый для нас выброс. Может быть, и попробуем выучить аксель в 3,5 оборота, но это точно не сейчас, не все сразу". "В видимой перспективе именно этот выброс в 3,5 оборота делать не планируем, - добавил Траньков. - И четверные выбросы тоже пытаться исполнять не будем".

Стабильно делать четыре оборота невозможно

По словам Транькова, он не верит в возможность стабильного исполнения сверхсложных выбросов.

"Такие элементы в принципе нереально выполнять стабильно, - подчеркнул фигурист. - В одиночном катании люди четверные прыжки стабильно не выполняют. Все, что больше трех оборотов, изначально нестабильно".

При этом Траньков признал, что успешное исполнение выброса аксель в три с половиной оборота может в определенной ситуации стать серьезным козырем. "Когда-то можно сделать в нужный момент такой элемент и выиграть, набрать хорошую сумму баллов", - заметил спортсмен.

Волосожар и Траньков пожелали удачи Савченко и Шолковы в освоении выброса в три с половиной оборота.

"Алена и Робин молодцы, что стараются добавлять сложность, сейчас многие это делают, - отметила партнерша. - Китайские пары, например, пытаются делать четверные выбросы и подкрутки. В принципе выучить выброс в три с половиной оборота можно, что показывает пример американской пары Рена Инуе/Джон Болдуин. Они делали этот выброс во второй половине программы и сразу получали хорошую оценку. Даже если совершали ошибку, баллы все равно были высокими - благодаря высокой базовой стоимости этого элемента".

По мнению Транькова, желание немецкой пары освоить новые сложные элементы связано с жаждой новых ощущений.

"Во-первых, мы желаем удачи Алене и Робину в освоении этого выброса, - сказал фигурист. - Вопрос, зачем они это делают, лучше, конечно, задать им, но я думаю, дело в том, что они давно катаются, вот и хотят попробовать что-то новое, хотят свежих ощущений. Катать столько лет одно и то же, одинаковые элементы и одинаковые выбросы, в принципе надоедает, вот и захотели они освоить новые вещи".

Ошибка в подкрутке могла появиться из-за нехватки опыта

Траньков признался, что доволен тем, как судьи оценили произвольный прокат.

"Да, мы выступили в произвольной программе не здорово, опять не справились с подкруткой, - отметил Траньков на пресс-конференции. - Я даже не знаю, что произошло. Но потом получилось исполнить все прыжки и выбросы, и особенно приятно, что все наши три поддержки судьи оценили четвертым, самым высоким уровнем. Потеряли потом, правда, позицию в парном вращении, немного запоздали с музыкой, но я все равно рад, что мы выиграли и получили хорошую сумму баллов".

"Париж для меня не просто красивый, но и счастливый город, - добавил фигурист. - У меня есть все медали французского этапа Гран-при, а теперь золото появилось еще и в коллекции Татьяны".

Спортсмены собираются учесть допущенные на турнире ошибки и сделать все, чтобы они не повторялись в будущем.

"Думаю, причина таких ошибок, как мы допустили на подкрутке, в том, что мы пока еще не очень долго катаемся вместе, и нам не хватает совместного опыта, - заметил Траньков. - Еще, возможно, сказалось то, что нам пришлось долго ждать выхода на лед, мы катались последними, а судьи почему-то очень долго выставляли оценки предыдущим парам. И мы, видимо, потеряли концентрацию перед началом катания. Что ж, будем работать именно над подходом к первому элементу в программе, уделять этому на тренировках особое внимание".

— Наше выступление в произвольной программе не было идеальным, — признал Максим после проката, — мы не сделали подкрутку, один из наших любимых элементов. Но мы продолжали прокат, хорошо сделали прыжки, выбросы, поддержки. Немного не уложились в музыку и потеряли одну позицию в парном вращении, но в итоге получили хорошие оценки и очень рады этому. Я уже становился победителем Trophee Eric Bompard (в паре с Марией Мухортовой. — Прим. "Чемпионат.com"), теперь золото есть и у Тани – спасибо за это Парижу!

— Что же всё-таки произошло с подкруткой?
— Сложно назвать причину. Возможно, дело в том, что мы лишь недавно катаемся вместе и ещё не привыкли выступать на лидирующих позициях, не привыкли завершать соревнования. Когда выступаешь последним, ты готов к прокату, но неожиданно можешь допустить глупые ошибки, потому что много времени проводишь вне льда и просто ждёшь, ждёшь, ждёшь. Нам надо научиться, как справляться с такими долгими ожиданиями.

— Вы не думали о том, чтобы поменять порядок элементов – может быть, это поможет чувствовать себя комфортнее?
— Первую часть программы на тренировках мы очень хорошо катаем, сложности есть только с последней частью, особенно после того, как добавили новую поддержку. Немного не укладываемся в музыку, и не хватает скорости на второй выброс. Сейчас думаем, может, в этом плане что-то поменять. У нас не было времени поработать с Николаем Морозовым, который ставил нам программы в этом сезоне, потому что он выезжал на этапы Гран-При со своими учениками. Но после CupofRussia поедем к нему в Новогорск и посмотрим, что можно придумать, чтобы последнюю часть программы нам было катать удобнее.

— Вы сами на Cup of Russia не участвуете. На что потратите время? Отдых? Возможность поправить здоровье? Ведь вы сейчас выступаете с травмой.
— Мне будут делать специальные процедуры, после которых пару дней не то что тренироваться, нельзя даже ходить, нужно находиться дома, как можно меньше двигаться. Потом подготовка к финалу, а после него будем смотреть: если болевые ощущения пройдут, будем выступать на чемпионате России, а если нет, то, возможно, придётся пропустить этот старт и сделать операцию. Это довольно распространённая операция, через которую проходит большинство фигуристов, и восстановление после неё идёт довольно быстро. Просто начало сезона у нас было расписано довольно плотно, а тянуть до главных стартов всё же не хочется. Мы ведь сейчас не можем нормально тренироваться из-за моей травмы: первая тренировка, потом я еду в больницу, и только потом второй выход на лёд, иногда приходится ехать в больницу в 7 утра, менять график, если опаздываю. После канадского этапа сейчас мы в первый раз прокатали произвольную целиком, со всеми элементами. И при таком раскладе очень довольны тем, как откатались.

Максим: А для меня эта арена уютная. Я уже там много раз выступал и собрал полный комплект наград. Теперь вот еще одно золото. Счастливый для меня каток.

Думаю, если учесть нашу неполную готовность к турниру, откатались мы в этот раз неплохо. Очень обидно, правда, что элемент, который мы выполняем с закрытыми глазами и который не вызывает у меня никаких болезненных ощущений, был сорван дважды. Я имею в виду, конечно, подкрутку. Мы над ней очень много работали перед стартом, ведь сейчас тренируем в основном то, что я могу выполнять без ущерба для здоровья.

Таня: В короткой программе у меня рука запуталась в платье. Думаю, добавлю к костюму какую-то деталь, чтобы уменьшить объем. Ведь это не впервые такое произошло. И если в Братиславе я вытащила руку вовремя, то в Париже не получилось.

Было очень неожиданно. Ощущения похожи на те, когда идешь по улице, случайно оступаешься и падаешь в яму.

Максим: Единственная мысль – «А что же сейчас будет-то?» У нас ведь не было опыта стартовать после срыва подкрутки, всегда она получалась.

Таня: Слава Богу, что не упустили ритм программы. Макс меня быстро подхватил (причем очень удачно), мы сохранили скорость, и, когда уже выполнили параллельный прыжок, успокоились.

А вот в произвольной мы и сами не поняли, что случилось.

Максим: Я думаю, что это больше моя была ошибка. При толчке Таня задела мою ногу, меня это отвлекло на секунду, и дальше я уже не попал в ритм.

Надеемся, что больше такого не повторится. Перед финалом Гран-при еще поработаем над подкруткой, а также постараемся сохранить физическую форму, ведь она у нас неплохая.

Таня: Как всегда, нам удалось погулять по городу. В Париже я была до этого два раза, но никак не получалось посмотреть достопримечательности. Один раз я увидела Эйфелеву башню из окна такси. Все.

Перед короткой программой у нас было много времени, и Максим, так как он знает каждую улочку Парижа, провел нам с Ксюшей Столбовой, Федей Климовым и Лизой Туктамышевой экспресс-экскурсию.

Максим: Мы побывали на Эйфелевой башне, смотрели Нотр-Дам, Триумфальную арку, ходили в Лувр.

Таня: Эйфелева башня потрясающе красиво смотрелась на фоне заката.

После старта мы поменяли билеты и остались еще на полдня в Париже. Увидели город немного с другой стороны. Были в районе, который называется Маленькая Америка. Это такой огромный бизнес-центр, Даунтаун парижский. Необычно и тоже очень красиво.

Теперь ответим на ваши вопросы о травме Максима, много их накопилось.

Максим: В Братиславае на тренировке перед произвольной программой я неудачно упал и получил травму. Кстати, поэтому мы тогда и посрывали выбросы.

Таня: И так, как сейчас, старт идет за стартом, у Макса просто не было времени сделать перерыв и до конца залечить все. Процесс затянулся.

Максим: Мне сейчас дискомфортно прыгать и вращаться, все эти элементы сопровождаются болью, и каждый раз я провоцирую рецидив. Поэтому и исполняю их только на соревнованиях.

Сейчас прохожу курс интенсивного лечения. В результате одной из процедур мне нельзя полтора дня ходить. Естественно, приходится пропускать тренировки. Много времени занимают также поездки в больницы.

Хочу поблагодарить всех врачей, которые мне помогают, 5 различных докторов со мной занимаются. И если бы не их квалифицированная помощь, я бы, наверное, не смог выступать какое-то время.

После финала Гран-при будет принято решение, смогу ли я кататься на чемпионате России. Но пока мы планируем там выступать, и речи о том, чтобы сниматься, не идет. Но, если для моего здоровья и для подготовки к чемпионатам Европы и мира, потребуется пожертвовать этим, то, конечно, с разрешения федерации мы так и поступим, хотя очень этого не хотим.

По поводу операции. Меня либо неправильно поняли, либо я неправильно выразился. Все гораздо более позитивно. Во-первых, далеко не факт, что она понадобится. Скорее всего, что нет. Во-вторых, надо понимать, что сегодня операция – понятие растяжимое. Не обязательно надо что-то резать или вырезать.

Короче говоря, это не такая большая проблема. Травмы для спортсменов – обычное дело, мы продолжаем тренироваться, выступать и выигрывать. Все будет хорошо.

Таня: Я очень хочу, чтобы Максим быстрее поправился. Надеюсь, так и будет.

Пока у нас все. Ответы на остальные вопросы – в следующей записи. До скорой встречи!

Вопросы от LyusiB: «Ребята, очень рада, что вы катаете «Aimer». А вы будете к этому номеру делать другие костюмы?»

Максим: Мы с этим номером в нынешнем сезоне попали в точку: этап Гран-при и чемпионат мира – во Франции, финал – в столице франкоговорящей Канады... Костюмы мы вряд ли будем менять, потому что не видим в этом смысла. Есть готовые костюмы, к тому же узнаваемые – зачем?

«Ребята, вы все еще думаете переделывать короткую или брать другую музыку?»

Таня: Нет, скорее всего, менять уже ничего не будем.

Senter-Center спрашивает: «Интересуетесь ли вы политикой, и если да, то насколько? Часто ли следите за новостями, или на это не всегда хватает времени? Как вы относитесь к спортсменам, которые после завершения карьеры пришли в политику?»

Максим: Политикой мы интересуемся на обывательском уровне: смотрим новости, читаем что-то в газетах и интернете. Иногда на мероприятиях встречаемся с некоторыми политиками. Но это все несерьезно, если честно. Из-за того, что мы все из разных городов, часто даже голосовать не получается.

Таня: По поводу спортсменов-политиков: если на это хватает образования, если людям это действительно интересно, то почему бы и нет. Главное – делать свою работу хорошо.

Максим: Я, например, после завершения карьеры хотел бы создать профсоюз фигуристов. Очень многие спортсмены остаются с травмами, никому не нужными, сломанными. Это очень серьезная проблема, наша общая боль. К тому же часто возникают сложности в связи с переходами от тренера к тренеру, из федерации в другую федерацию. Мне хочется создать организацию, которая смогла бы защищать интересы фигуристов.

Вопрос от martyn-edelweiss: «Почему вы решили отказаться от спирали «спина к спине» в произвольной программе?»

Таня: Эта спираль очень много времени занимает. Там сложная смена позиций. В этом году мы сделали ставку на актерское мастерство, на драматизм. Так, у нас очень длинное начало, середина, и на эти переходы просто не хватало музыки. Пришлось отказаться.

Максим: К тому же я с вами поспорю: мне эта спираль не очень нравилась. Во время смены ребра сложно было поднять ногу на один уровень с Таниной. На мой вкус, это выглядело грязно.

maryk спрашивает: «Вспомнился курьез с флагами на награждении: интересно, как отреагировали Эрик Рэдфорд с партнершей на то, что невольно оказались в российской сборной?»

Максим: Не очень довольный вид у них был, мягко говоря. Организаторы потом извинялись долго. Такие промахи, конечно нельзя допускать. Это очень обидно, ведь каждый спортсмен защищает честь своей страны. К тому же надо понимать, что канадцы и американцы – очень патриотичные ребята.

Таня: У нас такого, слава Богу, не было. В Оберстдорфе, правда, медали перепутали, повесили нам бронзовые. Но потом мы быстренько с американцами поменялись – и все.

Вопрос от lelikong: «А почему на московском этапе Гран-при вы ходили вместе, а Станислав Морозов все время отдельно от вас?»

Таня: Стас – молодой тренер, и ему интереснее смотреть состязания с другими молодыми специалистами, обсуждать технические моменты программ, узнавать что-то новое. С нами-то ему что сидеть? Мы и так каждый день на тренировках все обсуждаем.

блаблабла спрашивает: «Если есть вариант рецидива, может, стоило отказаться от финала Гран-при?»

Максим: Таких мыслей даже не возникало. Зачем тогда я через боль катался два этапа, для чего? Нет, от финала мы бы в любом случае не отказались. Этот турнир стратегически важен для нас. Но спасибо вам большое, что так беспокоитесь за мое здоровье. Уверен: с такой поддержкой я поправлюсь быстрее.

Вопрос ФК!: «Интересно, а какой ваш любимый элемент в катании?»

Таня: У меня – выбросы и подкрутки. Люблю ощущение полета.

Максим: А у меня – поклон!.. Ну, а если серьезно, то мне с Таней все нравится делать.

На этом пока все! До новых встреч!

Таня и Максим

- Катанием Тани и Максима в финале Гран-при я, безусловно, довольна, - сказала Нина Мозер. – Результатом, наверное, тоже должна быть довольна. Но очень обидно, набрав в сумме 212 баллов, проиграть 0,18 балла. Это, конечно, неприятно. Тем не менее, ребята добились огромного прогресса в борьбе с немцами. И это притом, что мы не могли толком тренироваться перед финалом. Подготовка к этому турниру была одной из самых сложных и изматывающих, потому что травма Максима не давала возможности тренироваться нормально, в полном объёме. Ребята большие молодцы, они достойно катались, боролись. Мы были сплочённым коллективом. Мне кажется, ребятам сейчас очень комфортно в нашем коллективе. Максим стал свободнее, раскрепощеннее. По моему мнению, в паре с Таней он преобразился.

- Какую клинику вы в итоге выбрали для лечения травмы Максима? И как сейчас его здоровье?
- До 22 декабря ребята останутся в Нью-Йорке. Мы всё просчитали и остановились на этом варианте. И сейчас понятно, что это был абсолютно правильный путь, потому что вчера уже были проведены все тесты, все обследования – и сразу же началось лечение. Вчера уже были сделаны первые инъекции. Таня и Максим находятся в той же клинике, что и биатлонист Иван Черезов. За неделю до отъезда в Канаду стало уже понятно, что у нас не система подготовки, а просто поддержание формы. Так дальше продолжаться не могло. Я вышла на связь с доктором американской клиники, и в течение трёх дней, посоветовавшись с руководителями Федерации фигурного катания на коньках России и Министерства спорта РФ, мы решили использовать свое присутствие на североамериканском континенте. Ребята 11 декабря выступали, 12-го вылетели в Нью-Йорк, а 13-го уже начали лечение. Мы не потеряли ни одного дня.

- Татьяна тоже проходит лечение в Нью-Йорке?
- Да. Врачи ей тоже поставили диагноз. Как сказал Максим, у неё сейчас ситуация даже сложнее, чем у него. У Макса надрыв уже, в общем-то, зарубцевался, просто нужно довести лечение до конца. Последние три недели он проходил правильный курс лечения. А Татьяна до финала Гран-при не захотела даже делать обследование. Сейчас её проверили и назначили лечение. Но доктора сказали, что недели через две они оба будут здоровы. Так что, на чемпионате Европы пара точно выступит. Как только ребята вернутся из Америки – мы сразу пойдем ставить английские визы.

- Когда Татьяна получила травму?
- Травма бедра у Тани обусловлена рваным режимом тренировок. Из-за лечения Максима нам приходилось подстраиваться под его курс процедур. Мы то два с половиной дня тренировались, то потом полтора дня ничего не делали. Поэтому тренировочные объёмы увеличивались в эти короткие интервалы. Из-за этого Татьяна у нас и пострадала. Пришлось увеличить количество выбросов в одной тренировке, и нагрузка на ногу сильно возросла.

- Как вы с Татьяной себя сейчас чувствуете после проведённого в США лечения?
- Мы очень хорошо готовы к чемпионату Европы функционально, с физическим состоянием у нас всё в порядке. Меня травма больше не беспокоит, я всё выполняю в полном объёме. У Тани процесс получлся более длительным, поэтому она восстановилась не на 100 процентов, но на 80. Она тоже себя неплохо чувствует, гораздо лучше, чем было на предыдущем старте, в финале Гран-при. 

- После возвращения из Америки вы что-то меняли в программах к чемпионату Европы?
- Нет, мы ничего не меняли. Единственное, особо работали над каскадом из трёх прыжков. Хотим добавить ещё один прыжок к нашей комбинации, но мы ещё не решили, будем вставлять его в программу или нет, определимся уже в Шеффилде. В остальном, у нас всё, вроде бы, хорошо, никаких особых проблем не испытываем.

- В связи с лечением вам пришлось пропустить чемпионат России. Это не помешало в подготовке к чемпионату Европы?
- Я думаю, нам это даже помогло, потому что очень сложно было после финала Гран-при, который проходил в Канаде, сразу выступать в Саранске. Этот чемпионат России мало что решал, тем более, там даже Юко Кавагути с Сашей Смирновым не было, поэтому не думаю, что нам это помешало. Да и выбора у нас не было – необходимо было лечиться. Мою травму вылечили, иначе я бы до сих пор с ней мучился. Для тех ребят, которые не участвовали в финале Гран-при, чемпионат России был важным стартом, а для всех остальных это было очень тяжело. Кто выступал на финале Гран-при, в Саранске откатали нестабильно, жаловались на усталость.

- Вашими, наверное, единственными соперниками в Шеффилде будут немцы Алена Савченко – Робин Шолковы. Чего вам не хватило на финале Гран-при, чтобы их опередить? В чём нужно прибавить на чемпионате Европы?
- Сложно сказать. В Квебеке мы допустили ряд мелких ошибок. Алёна и Робин вместе катаются уже порядка 10-и лет вместе, а мы с Таней в паре всего полтора года, и нам нужно ещё заслужить благосклонность судей, поэтому это абсолютно нормально, что не с чистым катанием мы проиграли немцам. Мы прекрасно понимали, что сами виноваты. Когда мы станем опытнее, нам тоже будут прощать мелкие шероховатости. Это стандартная ситуация в фигурном катании. А лучше всего – вообще кататься без ошибок, чтобы нечего было прощать. Поэтому наша цель на чемпионате Европы – откататься чисто, тогда мы сможем побороться за золото. Но мы не только с немцами едем соперничать, точно также можно плохо откатать – и проиграть любой российской паре, и не только.

- Отсутствие Кавагути и Смирнова на вас как-то отразится?
- Нас это вообще никак не коснётся. Единственное – жаль, что ребят не будет, чемпионат Европы без них, конечно, потеряет в зрелищности. И хочется пожелать Саше быстрее выздороветь и вернуться в строй. А с другой стороны, интересно увидеть молодую перспективную пару Ксения Столбова / Фёдор Климов. На чемпионате России они очень классно откатались. Я считаю, эти ребята достойны представлять страну на чемпионате Европы.

- На ваш взгляд, в чём ваши главные достоинства, преимущества перед соперниками на чемпионате Европы?
- Я думаю, в этом году наши программы сильнее, чем у других, в плане хореографии. У нас не просто набор движений, мы пытаемся показать какую-то историю на льду. Зрителям и судьям это нравится. Думаю, компоненты должны быть у нас серьёзным аргументом.

- Татьяна, Максим, для начала я бы хотел попросить вас расшифровать одно ваше высказывание на победной пресс-конференции в Шеффилде, где вы заявили, что парное катание, на ваш взгляд, дало излишний крен в сторону роста сложности элементов и, таким образом, развивается не в ту сторону.

Максим Траньков. - Это сугубо моя личная точка зрения, и я вполне допускаю, что другим фигуристам нравится как раз то, куда мы сейчас идем. Но мне бы действительно хотелось, чтобы мы двигались в сторону хореографии, уделяли ей намного больше внимания, чем сейчас. Чтобы парное катание было больше похоже на шоу. В погоне за элементами мы многое перестали замечать. Например, что поддержки у нас стали далеко не такими красивыми, как раньше. Многие сложные позиции выглядят, мягко говоря, не очень хорошо.

Татьяна Волосожар. - Если называть вещи своими словами, просто неэстетично. Мы уходим от зрелищности, от красоты парного катания.

М.Т. - Люди делают на льду какие-то корявости, но получают за это высокие оценки. Подкрутки, которые фигуристы исполняют с шагов, у многих получаются с маленького хода и в зрелищности тоже теряют. На мой взгляд, в парном катании не все элементы должны иметь уровни сложности. Например, я считаю, что тройной подкрут должен оцениваться только качеством его исполнения. Сделали его высоким, со шпагатом - получили больше баллов.

- То есть, проблема здесь в правилах, которые заставляют фигуристов делать то, что они не хотят делать?

Т.В. - Ну, не то чтобы это было проблемой...

М.Т. - Просто это то, с чем мы не очень согласны. Но еще раз говорю, это просто наша точка зрения.

- Чтобы парное катание было ближе к шоу, может быть, стоило бы, как в танцах, разрешить музыку с голосом?

М.Т. - Я за это обеими руками. На контрольных прокатах наша короткая программа под музыку группы Evanescence - тот вариант, который был с голосом - смотрелась на 80 баллов. А не на те 72, что мы получаем за нее сейчас. Но нельзя, к сожалению. Не понимаю, почему, для меня это загадка.

- Отсутствие у российских дуэтов конкуренции и отказ от участия в турнире Алены Савченко и Робина Шолковы привели к тому, что ни одна из наших пар, по сути, не ощутила настоящего удовлетворения от медалей на чемпионате Европы. По крайней мере, так это показалось со стороны...

Т.В. - Действительно, если бы мы в Шеффилде обыграли трехкратных чемпионов мира, на борьбу с которыми очень настраивались, счастья у нас было бы больше.

М.Т. - В Финале Гран-при у нас чуть-чуть не получилось их обойти. И мы хотели на чемпионате Европы снова с ними побороться. Но они снялись, мы допустили ошибки в программах - вот эмоций особых и не было. Я вообще так скажу: мы бы, может быть, были больше рады чистому прокату и второму месту вслед за немцами, чем такой победе, как на этом чемпионате Европы.

- Вы серьезно?

М.Т. - Конечно. Это была бы борьба, это был бы настоящий спорт.

Т.В. - Помните, Плющенко с Ягудиным как в свое время соперничали. Все ждали очередной серии этой войны на льду, это было интересно, захватывающе. Мы тоже хотим выигрывать в такой борьбе, а не получать медаль автоматически.

- И для того чтобы интерес к парному катанию не падал, конкуренция не помешала бы. В Шеффилде журналистов в микст-зоне во время выступлений одиночников было куда больше, чем когда катались вы...

М.Т. - Естественно. Но с другой стороны, что мы - должны сделать два шага назад, чтобы создать такую конкуренцию искусственно? Всему российскому парному катанию надо перестать прогрессировать? Ждать, пока нас догонят? У европейских пар есть лед, есть возможность работать. Вот пусть и работают.

Т.В. - А потом, не надо забывать, что на чемпионате Европы не было двух ведущих пар, а не одной. Помимо немцев не выступали еще Юко Кавагути и Александр Смирнов. Они уже выигрывали чемпионат Европы и здесь претендовали бы на золото. Если бы здесь вместе с нами катались и Юко с Сашей, и Алена с Робином - интерес был бы намного выше.

М.Т. - Вот именно. А так в Шеффилде получился второй чемпионат России. Мало кому было интересно на него смотреть.

Зачем нужен четверной выброс?

- Вы ожидали, что Савченко и Шолковы откажутся выступать на чемпионате Европы? Многие думали, что это их тактическая игра.

М.Т. - Мы тоже сначала думали, что это какая-то игра с их стороны - на эмоциях судей...

Т.В. - Но потом, после их последней тренировки перед короткой программой, стало понятно, что они, скорее всего, выступать не будут.

М.Т. - И когда мы уже готовились выезжать из гостиницы, я выхожу из номера и вижу: Робин идет. И разводит руки, глядя на меня... Здесь я уже, конечно, понял - все, они кататься не будут. Мы сильно расстроились.

- Почему тогда фигуристы постоянно говорят: вот, мы не думаем во время выступления ни о местах, ни о соперниках, если так сильно на самом деле расстраиваются из-за снятия конкурентов?

М.Т. - Это разные вещи. Нам хочется выиграть у сильных соперников - это одно. А когда мы прокатываем программу, конечно, мы ни о каких местах не думаем. Просто делаем свою работу. Как вы себе это представляете - вот, исполняем мы прыжок и сразу думаем: так, медаль теперь наша?

Т.В. - Когда выступаешь, не успеваешь думать ни о чем постороннем. Ни о том, какая медаль тебе светит, ни о чем другом.

- А журналисты часто прикидывают, исходя из разрыва в баллах, сколько может раз, допустим, ошибиться тот или иной фигурист, чтобы сохранить преимущество. Имеет ли он право упростить какой-то элемент. Вы такими вещами не занимаетесь?

М.Т. - Нет, да и бесполезно это. Фигурное катание - такой вид спорта, в котором, например, Патрик Чан упадет семь раз - и все равно выиграет. Как при старой системе с "6,0" ничего непонятно было, так и сейчас. А упрощать что-либо в парном катании вообще нереально. Если, конечно, выступаешь на высоком уровне. Может быть, те пары, которые двойные выбросы делают, могут себе это позволить. Но мы не можем. Точно так же и с прыжками дело обстоит.

- Говорят, что парное катание в последнее время приблизилось к танцам. Согласны?

М.Т. - Я думаю, наоборот, танцы больше взяли из парного катания. Дорожки шагов у нас всегда были. А у танцоров сложные совместные вращения появились.

Т.В. - Дорожки шагов у нас действительно стали больше похожи на танцевальные, но это потому, что правила ужесточились. Надо теперь показывать более сложные шаги. А в целом скорее танцы движутся в нашу сторону. Иногда кажется, еще чуть-чуть - и выбросы с подкрутками у них появятся (смеется). А поддержки уже сейчас такие делают... не все парники смогут повторить.

- Вам не кажется, что выбросы в три с половиной и четыре оборота вообще стоило бы запретить? Как запрещены, например, в соревнованиях сальто.

М.Т. - Я бы запретил, если честно. Я не вижу в них смысла. И точно знаю, что когда буду тренером, не стану учить детей делать четверные выбросы. Откажусь от этой идеи в принципе. А если вдруг когда-нибудь четверные выбросы станут обязательным элементом, не буду тренировать вообще. Прыжки-то в четыре оборота делают только мужчины, и то не все. А здесь девочки летят выше борта, бьются о лед, и я не понимаю, кому приятно смотреть на эти сумасшедшие падения. Вспомните, как с четверных выбросов падала китаянка в борт на Олимпиаде в Турине, как падала Юко Кавагути с вывернутым плечом, как падает сейчас Алена Савченко. Есть, конечно, девочки, которые хотят острых ощущений. Стремятся покорить именно четверной выброс. Но на месте тренеров я бы не стал этого никогда делать. Да и потом, разве не катавасия с четверным выбросом у Юко с Сашей (Смирновым) лишила нашу сборную медали в Ванкувере?

- Но вряд ли та же Алена хочет острых ощущений...

М.Т. - Все хотят выиграть. Идут на риск. Но в случае с Аленой и Робином я не понимаю, зачем им это надо. Они и так выигрывают, у них и так запас дай бог каждому. С чистым нормальным прокатом у нас выигрывают. Выброс сам по себе ничего не решает. Есть же еще компоненты программы.

- Татьяна, если бы вам тренер сказал: надо учить выброс в три с половиной или четыре оборота, что бы вы ответили?

Т.В. - Я бы хотела попробовать. Но очень страшно на такой элемент пойти. Хотя на полу мы делали со Стасом (Морозовым) и четверной подкрут, и четверной выброс. Но на льду совсем другие ощущения. Тело-то все эти обороты сделает, докрутит. Но вот пока преодолеешь страх в голове, переступишь через себя...

- И все же ответ будет "да", стали бы учить четверной выброс?

Т.В. - Да. Я бы попробовала. Но если партнер будет бояться меня кидать, конечно, я не пойду на четверной выброс.

М.Т. - Да не боюсь я. Выкинуть-то я могу... Если бы Алена мне предложила выбросить ее на четыре оборота, я бы выбросил. Или какая-нибудь другая девочка. А вот именно Таню я не буду кидать на четверной выброс. Потому что у меня одна партнерша, которую я пять лет ждал. И не хочу, чтобы у нее было выломано или вывернуто бедро, плечо или еще что-нибудь. Травму и так можно получить на ровном месте. Зачем еще для этого специальные упражнения делать?

В "Твиттере" можно быть самим собой

- Хочу спросить вас вот о чем. Как бы вам хотелось войти в историю парного катания: как чемпионам мира и Олимпийских игр или как фигуристам, создавшим на льду что-то особенное, необычное? Например, чтобы люди говорили когда-нибудь: так, Волосожар и Траньков... а, это же те, кто впервые катался под тяжелый рок, под Evanescence.

М.Т. - Для начала мы хотим выиграть для России чемпионат мира и Олимпийские игры. Те титулы, которых нам пока не хватает. И успокоиться на этом. У нас нет желания быть в книге рекордов Гиннесса, мы не настолько честолюбивые люди, чтобы вносить себя в какие-то списки достижений.

Т.В. - Но при этом, конечно, нам бы хотелось последовать примеру Стефана Ламбьеля, который, может быть, и не покорил всех вершин в фигурном катании, но любят его болельщики так, как не любят многих олимпийских чемпионов.

М.Т. На чемпионате мира, кстати, будет вариант Evanescence такой... очень жесткий. Вообще мы хотим быть разными. Мы хотим все попробовать. Не хотим кататься одинаково. Мы очень рады, что за полтора года наших выступлений в паре никто не сказал такую фразу: "стиль Волосожар и Транькова". Нам нравится быть парой без стиля. Мы хотим быть парой, которая может исполнить любую программу. И лирическую, и техническую, и какую угодно. Мы к этому стремимся. Нельзя сказать, что мы уже достигли такого уровня, но стремимся. И, может быть, мы именно этим запомнимся.

- Сейчас часто жалеете, что не встали в пару раньше?

М.Т. - Бывает, конечно, задумываемся об этом. Но стараемся отгонять от себя такие мысли. Потому что наслаждаемся тем, что есть сейчас. Зачем гневить Бога: у нас все хорошо, мы идем к высоким результатам. Что о прошлом вспоминать?

- Вы много раз рассказывали о своих ощущениях от выступлений с предыдущими партнерами, поэтому спрашивать вас об этом не буду. Но зато поинтересуюсь: чему вас научила работа с предыдущими тренерами?

М.Т. - Мы благодарны каждому нашему предыдущему тренеру - все они научили нас каким-то моментам, каким-то важным вещам. Абсолютно каждый специалист, который со мной работал, мне что-то дал. Всего и не перечислишь. Москвина, например, научила меня делать поддержку "лассо". У Великова я стал спортсменом. Кто-то меня научил не повторять ошибок. Очень много всего, перечислить все довольно трудно.

- Насколько я знаю, Максим, вы уже пробовали себя в роли тренера, когда ассистировали Николаю Матвеевичу Великову.

М.Т. - Это правда. Тяжело сказать, мое это или нет. Наверное, больше склоняюсь к тому, что буду постановщиком.

Т.В. - Есть в Максиме творческая жилка. Почти вся музыка, которую мы брали и для шоу, и для соревновательных программ - идеи Макса.

- Есть уже на ближайшие пару лет мысли?

М.Т. - Есть, да. Знаю пару программ, которые хотим сделать. А еще есть мечта, связанная с конкретной музыкой и с конкретной ролью, которую я бы хотел сыграть.

- Бережете эту роль для Олимпиады?

М.Т. - Пока не знаю. Будем разговаривать с Николаем Морозовым, где и как я ее сыграю.

- Напоследок не могу не спросить вас о "Твиттере", в котором вы, Максим, проявляете чуть ли не наибольшую и самую творческую активность среди всех российских спортсменов. Что для вас "Твиттер" - способ самовыражения?

М.Т. - Увлекся я "Твиттером" не очень давно. Удобно, можно новости там читать, задать кому-нибудь вопрос, быстро получить ответ. Скорее это все-таки способ общения, потому что самовыражаемся мы на льду.

Т.В. - А я совсем еще неопытная "твиттерянка" (смеется). Я ничего почти не пишу, но мне очень интересно читать того же Галустяна, у него смешные высказывания. С такими людьми, как он, мы лично не знакомы, зато есть шанс как бы пообщаться с ними через "Твиттер".

М.Т. - Именно так. С Романом Широковым, например, я не знаком, но благодаря "Твиттеру" могу с ним поговорить, парой слов перекинуться. Кстати, кое-кто недавно сказал, что мой "Твиттер" скоро широковский переплюнет. Я так не думаю. Посмотрел, сколько фолловеров у Широкова - мне миллиона лет не хватит, чтобы столько набрать.

- В "Живом журнале" писать не пробовали?

М.Т. - У меня есть "ЖЖ". Но я очень давно там уже не писал. Одно время увлекался, а сейчас забросил. "Твиттер" быстрее, удобнее. Вообще сейчас технологии развиваются. В основном, в интернет мы выходим с мобильных устройств. А в "Живом журнале" с мобильника писать неудобно. Да и людей в "Твиттере" больше, особенно тех, кому интересны мои записи. И еще, когда ты публичный человек, от тебя часто начинают что-то требовать. Например, в "ЖЖ" мне говорили в комментариях: это не пиши, матом не выражайся. Еще что-то не делай. А в "Твиттере" я могу быть самим собой. Пишу, что думаю и как хочу. При этом всегда есть возможность сказать - а это не я. И вообще не знаю, кто это такой пишет от моего имени.