О настрое и сборе в Италии

Прошлый сезон был для меня непростым, и, наверное, как никогда, я понимал, что мне нужен отдых. Надо было просто отпустить себя, полностью отключиться от фигурного катания, не думать ни о чем, что я и сделал. Но по прошлым сезонам понимал, как непросто будет втягиваться в работу, поэтому еще в Москве постарался морально настроить себя. И с такими мыслями поехал на сбор в Италию.

Сбор проходил в горах. Было реально тяжело, потому что высота. Помимо ОФП очень много занимался скольжением. Работал со мной Максим Завозин. Он вошел в нашу группу. Макс очень хороший педагог. И то, о чем все говорят сейчас, и что подтвердили на прокате специалисты, что я прибавил в скольжении, мощи и так далее, это во многом благодаря Максу. Он очень много времени проводил со мной.

О работе с Петром Чернышевым

Естественно, помогал и Петя Чернышев. Я очень благодарен ему за то, что он делится со мной профессиональными секретами. Сейчас мне намного проще работать с Петей. И работа получается качественнее. Я с легкостью могу копировать то, что предлагает он. Очень много у него перенял. И когда Петя что-то показывает, то я тут же это делаю. Кстати, это заметили и специалисты, которые приезжали к нам на тренировки в ЦСКА. Раньше все движения Пети мне нужно было заучивать, а сейчас он придумает что-то новое, и я повторяю с пол-оборота. Поэтому и работы над программами идет быстрей: попробовали, подходит или нет. Да – клево, нет – выкинули.

О катании и скольжении

При подготовке к сезону большую часть времени мы уделили именно катанию, скольжению, потому что с прыжками проще. Неделя работы и восстановлю. А катание – это другое. Для этого нужно время. Много времени, которого не хватает по ходу сезона, а появился «пробел», как сейчас в межсезонье, и надо пользоваться моментом.

Я начал привыкать, что катаюсь в полную силу, хотя казалось, что так невозможно делать всегда. Но я старался, даже когда умирал на тренировках. Толкался, каждую подсечку делал со всей силы. В итоге после двух месяцев такой работы по скольжению, корпусу, я просто привык. Привык каждый толчок делать сильным.

О шоу в Японии

А еще мы ездили в шоу Мао Асады. Я очень сильно волновался, потому что катал произвольную программу и новую показательную. Рад, что это понравилось японской публике. Но еще больше удивился, что и российские болельщики, увидев мои выступления в интернете, отреагировали положительно. Столько хороших комментариев написали о моих новых программах. Это редкость большая! А программы получились необычными. Я много думал, волновался, понравятся или нет? Понравились.

О советах Чарли Уайта

В Японии мне помогал олимпийский чемпион Чарли Уайт. Он работал со мной на тренировках в шоу. Мы с ним хорошо подружились. И он мне сказал, что я очень неплохо катаюсь для одиночника в смысле скольжения. Я объяснил, что в последнее время со мной занимается Макс Завозин.

Чарли указал мне на корпус и объяснил, что когда полностью овладеешь шагами и дугами, то корпус начинает работать как бы отдельно. «Ты можешь, что хочешь с ним делать, а ноги будут делать свое. И это реально круто смотрится», -- посоветовал он. Я попробовал, и это на самом деле так. Но я иногда все-таки чуть-чуть зажимаюсь, и раскрепощаюсь только к концу программы. А нужно привыкнуть к раскрепощенному катанию. Как со скольжением на автомате.

О прокате короткой программы

Для того, чтобы добиться раскрепощенного катания, нужно время – натренировать все это. Но уже что-то получается. На прокате, например, я хоть и волновался, но катался раскрепощено. Почти все сделал. Два четверных, все другие элементы. Только одно вращение выпустил и несколько шагов, которые мы пока не отработали идеально. Не хотелось портить общего впечатления. В короткой прыгаю два четверных – сальхов и тулуп, в произвольной три – сальхов и два тулупа.

О новых программах

Программы ставил Петр Чернышев. Короткая «Болеро» Равеля. Это музыка другого уровня. Тут надо попадать в каждый шаг программы, начинать за тактом, а для этого отрабатывать и отрабатывать.

Произвольная Muse «Genesis». Правда, сначала хотели ставить «Однажды в Америке». Начали было, но не получалось яркой концовки, которая могла стать финалом. В этой музыке для моего катания не было энергии. И тогда мы просто стали слушать все подряд. Ночами сидели на льду с плеером и слушали. У Пети много всего – тысячи полторы разных мелодий. Я временами чуть не засыпал. И вдруг: «Оп!». Понравилось. Muse. С ходу попробовали. Пошло. Программа получилась шикарная. Реально крутая. Я просто ловлю кайф. Но сколько работы проделали... С ума сойти. Никто ведь этого не видит, как тяжело такие программы ставить.

О тренере Елене Буяновой

Мне кажется, что все, чего я добился, это благодаря Елене Германовне. Она умеет вызвать у меня желания кататься. А мне постоянно очень хочется радовать ее. Тренер улыбается, и мне хорошо. Я понимаю, что двигаюсь правильной дорогой. У меня самый лучший тренер! Так и напишите.

О целях

Я очень многого хочу добиться. Было бы время. До октября, когда начнутся этапы Гран-при, время еще есть. Буду продолжать. Каждый день занимаюсь скольжением. И хочу продолжать это делать на протяжении всего сезона. Раньше у меня были прыжки и накатывания программ. Старты шли подряд один за другим. Не успеешь оглянуться и закончился сезон. Сейчас, в принципе, все будет то же самое, только сил и мотивации у меня намного больше.

Ольга ЕРМОЛИНА

Фото Ольга ТИМОХОВА

19-летний Максим Ковтун, за последние полтора года превратившийся в одного из самых заметных героев российского мужского катания, прошлый олимпийский сезон завершил четвертым местом на чемпионате мира — 2014. До этого были победа над Евгением Плющенко на чемпионате России, драматичный и долгий олимпийский отбор и сами Игры в Сочи, где Ковтун так и не выступил, хотя до последнего рассматривался на замену двукратному олимпийскому чемпиону в личном турнире. При этом многие уверены: концовка минувшего олимпийского цикла была для молодого и амбициозного спортсмена только разогревом перед большим походом на Пхенчхан 2018.

Поскольку фигурист пропустил открытые для публики прокаты сборной России, разговор мы начали с самого актуального — новых программ, подготовленных к предстоящему сезону.

— В короткой программе у меня «Болеро», — отметил Ковтун. — На самом деле сначала я не понимал, как буду выглядеть под эту музыку, подойдет ли она мне. Хотя весь мой тренерский штаб в один голос уверял, что это именно то, что сейчас нужно.

В итоге, когда я показал «Болеро» на закрытых прокатах, абсолютно все судьи были в восторге. Мы услышали много приятных слов, и Елена Германовна (Буянова-Водорезова, тренер Ковтуна. — «Газета.Ru») была очень довольна.

Мы много работали в этой программе над шагами, которые здесь нужно делать четко в такт. Сначала было тяжело, ничего не получалось, психовали, конечно. Эту программу мы ставили три-четыре недели, и за это время успели далеко не все. Дорабатывали обе программы на сборах вплоть до закрытых прокатов. Можете себе представить, насколько это тяжелые постановки. Зато, если сделать все идеально, та же короткая программа пролетает на одном дыхании.

Для произвольной мы выбрали группу Muse, композицию из альбома 2004 года. Там есть и пианино, и медленная часть со словами — на дорожку и шаги, — а затем все переходит в рок во второй части программы, где я выдаю все эмоции. Судьи после прокатов подходили и говорили, что пробрало до мурашек.

Теперь будем ждать первых стартов. Окончательно мы с тренером еще не решили, но, возможно, до Гран-при я выступлю на каких-нибудь небольших соревнованиях.

— Muse — незаезженный выбор, что всегда ценно применительно к фигурному катанию.

— Так и есть. Люди говорят, что никогда такого не видели. У Петра Чернышева, который ставил программу, по этой причине было вначале много сомнений. Ведь и он ничего подобного раньше не делал. Но мне кажется, получилось круто.

— Сразу вспоминается, как громко прозвучала несколько сезонов назад поставленная на современную музыку программа француза Флорана Амодио.
— Да, ее все запомнили.

— Чего ждать в этом сезоне в плане количества четверных прыжков?
— Будем делать пять. Я уже спокойно на тренировке делаю три четверных в одной связке. Если вспомнить, что в предыдущие годы я в августе мог сделать максимум один… Теперь два делаю вообще без разминки, а немного разогревшись, и все три.

По расстановке все будет так же: три четверных в первой половине произвольной программы, два акселя во второй. Это вообще хардкор! Я бы мог и больше, конечно, но по правилам между прыжками надо еще и катание показывать. (Смеется.)

Мы сейчас очень много работали над сложными связками и шагами. Целыми днями с небольшими перерывами, чтобы принести Чернышеву на лед пиццу с кофе. (Улыбается.) Словом, жили практически прямо на катке.

— Как продвигается ваша армейская служба в спортроте?
— Курс молодого бойца — это было круто, необычно и по-настоящему. Безо всяких поблажек. Неделю, если честно, нас мучили очень сильно. Было нереально тяжело, но очень интересно. Сейчас каждый понедельник мы докладываем капитану, где мы, как состояние здоровья и т.д. И в любой момент нас могут забрать на сборы на несколько дней. В течение года должно быть несколько таких вызовов.

— Вы хотели бы иметь на тренировках сильный спарринг? Например, с Артуром Гачинским, с которым теперь работает на том же катке в ЦСКА Татьяна Тарасова.
— Как такового спарринга у нас не было и нет. Я выхожу на лед позже и не всегда даже вижу, как катаются Артур и Николь Госвияни, которая также тренируется сейчас у Татьяны Анатольевны.

Что касается спарринга в принципе, мне он не особо и нужен. Все эти два года в ЦСКА я вполне обходился без этого. Я знаю свою цель и что нужно делать для ее достижения. Спарринг нужен, как мне кажется, тем, кто не может что-то прыгнуть или собраться в какой-то конкретный момент. Но у меня нет таких проблем.

Я катаюсь один. Аделина Сотникова выходит на лед сильно раньше, так что в тренировках мы с ней практически не пересекаемся.

— Вы не обсуждали с Сотниковой, как подходить к «Болеро»? Ведь у нее была программа на эту музыку совсем недавно.
— Нет. У меня все будет по-своему. Мне кажется, так и должно быть. Надо просто посмотреть программу, тогда все сразу станет понятно.

— Как отдыхали после изматывающего олимпийского сезона?
— На десять дней вообще забыл о фигурном катании. Просто отключился от него мозгами. Не делал вообще ничего с полным осознанием, что я это заслужил. Все-таки первый взрослый сезон сложился, считаю, успешно. Но что характерно, вернувшись после отпуска к тренировкам, я восстановил все гораздо быстрее, чем обычно.

С Водорезовой я вообще все делаю быстрее, чем раньше. Даже когда дело касается раскатывания новых ботинок.

— Открытые прокаты вы пропустили по этой причине?
— Да. Ботинки сменил незадолго до прокатов и первые два дня вообще не мог ничего делать. Новые коньки лежали давно, их нужно было раскатывать. Но изначально мы хотели начать сезон на старых. Однако в итоге они пришли в негодность: сломалась подошва, все шурупы отлетели. Пришлось все-таки встать на новые коньки. Я уже делаю на них два четверных, исполняю программу целиком. Хотя полного контроля над катанием пока еще нет. Только из-за этого я и не выступал на прокатах.

— Весной вы рассказывали, что вам собираются пригласить специального тренера по физподготовке. Расскажите об этом поподробнее.
— Его зовут Владимир Малявин, он легкоатлет, участник Олимпийских игр, чемпионатов Европы и мира. Сейчас мы уже не работаем, но на сборах он проводил со мной все свое время и очень помогал. В Италии в горах поднимали мою выносливость, которой очень не хватало.

Было понятно, что для таких программ, как в этом сезоне, нужно иметь больше сил. Я постоянно катал макеты постановок плюс занимался ОФП: переменный бег, зал и т.д.

— Насколько непривычной была для вас эта работа?
— Я достаточно быстро привыкаю к любому виду тренировок. Подстраиваю их немножко под себя и делаю, бывает, даже больше, чем задают. Так что было нормально, хоть и тяжело.

— А когда вам бывает легко?
— Иногда бывает. Когда кайфуешь от того, что делаешь.