- Сейчас я очень далека от внутренних дел в российском фигурном катании, - заметила Галина Орлова. – Хотя фигурное катание – моя жизнь. Тема, которая сильно будоражит душу. Но я не хочу вникать глубоко – чтобы не видеть всё, что крутит нынешний генеральный директор федерации Валентин Писеев. Я никогда ему не верила, не видела в нём настоящего руководителя – он просто везунчик. Такой свадебный генерал. Он никогда не знал иностранные языки, но при этом постоянно ездил заграницу. Людей, которые ему надоедали, всегда просто выбрасывал, менял на других. Видимо, такой у него стиль работы. Когда я была президентом Федерации фигурного катания на коньках Москвы, я автоматически, по Уставу, являлась вице-президентом Федерации фигурного катания на коньках России. Всего вице-президентов было трое. Но для Писеева его замы были никем – по жизни, по отношению, по делу, по всем другим моментам.

Во времена перестройки нужно было предпринимать большие усилия, чтобы жить и выживать. Федерация была на нуле, никому из спортсменов и тренеров не могла ничем помогать, все были тогда нищими и несчастными. Стали думать, как жить дальше, что для этого делать. Я пошла искать спонсоров по Москве. Первой откликнулась компания Procter and Gamble. Денег они дать не смогли, но спонсировали подарками. Я и этому была рада! Мы устраивали массовые соревнования, по 500 детей участвовали. Дарили подарки в виде различной продукции Procter and Gamble. Потом начали появляться деньги. И когда у меня в московской федерации пошли первые варианты, Писеев сразу стал возмущаться: «Как так?! Откуда у Москвы спонсоры?! Почему не сообщили, почему не поделились, почему ко мне не привели?» Ну, так нужно было не сидеть на месте, а тоже искать спонсоров. Ведь он самый главный в фигурном катании. А в самой ФФККР работало много людей. Но никто не пришел ко мне и не спросил «Галина Николаевна, научите, подскажите, как у вас так все получается. Мы тоже хотим!» Уже в то время у спортсменов забирали деньги, которые они получали в качестве призовых на соревнованиях. Все облагались оброком! Говорят, каким-то федерациям за счет этого помогали. Правда, всё это было тихо, непублично – я до сих пор не знаю, была ли эта помощь в реальности. Но никто не мог задавать таких вопросов. Все боялись. А я могла себе позволить поинтересоваться, могут ли помочь и московской федерации. Но ни разу ничего не получила. Вячеслав Зайцев, правая рука Писеева, всё «размазывал», непонятно как и куда. А в Москве в то время был большой календарь соревнований, мы всё проводили благодаря Москомспорту.

Писеев очень плохо относится к людям. Сейчас все забыли Татьяну Александровну Толмачеву. Именно она дала дорогу Валентину Писееву. А он даже на её похороны не пришел! Если бы не она, мы бы его и не узнали. Писсеев начинал на «Стадионе юных пионеров» у Игоря Сергеевича Вонзблейна. Был обычным мальчиком, никаким фигуристом. Зато оказался очень цепким. И Толмачева благословила его, на свою голову. Недавно спрашивала у директора одной из школ: «Ну что, Писеева, наконец, переизберут? Или как мы с ним родились – так с ним и умрем?» Мне ответили: «Наверное». Его все всегда боялись. Боялись задавать вопросы – и получать на них ответы. Потому что ответы всегда были такими, как хотел Писеев, а не как звучал вопрос. Сначала он всегда смешивал человека с грязью, что он никто и звать его никак, как он вообще смеет задавать какие-либо вопросы. Для чего? Писеев никогда не любил людей, даже из своего окружения. Он всегда любил только себя. Я думаю, все так считают. Но все его боятся! Высказаться могут только люди, которые сейчас уже не работают в фигурном катании. В российском фигурном катании пора уже менять этот сталинский режим! Писеев никогда не прислушивался к советам, никогда не видел в хороших делах добра. Он думал, что все его обманывают, а всё делает исключительно он своей головой, прямо скажем, заурядной. Ему просто очень везло в этой жизни. А везение в спорте – большое дело.

Последние Олимпийские игры в Сочи сложились для российского фигурного катания успешно. Формально федерацию последний четыре года возглавлял Александр Георгиевич Горшков. Саша – замечательный человек, но очень мягкий, очень спокойный. Даже не очень – слишком. Руководит всем Писеев. Уже почти полвека. Но если ты такой умный и сильный учитель, всегда во всем прав – подготовь себе достойную замену. Но за спиной Писеева никого нет. Все, кто когда-либо был рядом – очень быстро уходили. Самые близкие друзья, которые порой вытаскивали его из разных бед. Не помню уже, в какой точно год Писеева хотели убрать. Собирались выбрать президентом ФФККР Сергея Куника, который тогда руководил Федерацией фигурного катания Московской области. Так Писеев обратился ко мне, ко всем региональным федерациям за помощью, очень боялся проиграть выборы. Мы ему помогли, но очень быстро получили по шее за всё добро. Я всех агитировала, говорила, что Валентин – человек заслуженный, столько сделал, а теперь изменит отношение к нам, стиль руководства. Но оказалась неправа... В итоге, уважая себя, я просто не смогла работать с ним дальше.

- Вас убрали в один миг или планомерно вытесняли?
- В один миг. Писеев нашел на моё место богатенького человека, который не имел никакого отношения к фигурному катанию. Зато, видимо, сделал неплохие «подношения». Меня вызвали и поставили перед фактом: будет перевыборная конференция. Я сказала: «Интересно. А меня заслушать не хотите?» Конечно, не захотели. Созвали конференцию, а меня – действующего президента! – даже не пригласили. Меня заменили – и всё. Никто никаких объяснений не дал. Все подумали, что я сама ушла. У меня как раз в то время родилась первая внучка, я полетела к ней в Канаду. Я подумала: сделаю паузу, а там будет видно. Я не уходила из фигурного катания навсегда. Но за прошедшие полтора десятилетия ничего не изменилось. Я всё думала: может быть, уже скинут Писеева – и что-то изменится. Но – нет. Также убирали тренеров – цинично, без объяснений. Думаю, и сейчас ничего не изменилось. Именно Писеев начал тащить в Москву иногородних тренеров. Я говорила: у нас есть свои специалисты, нужно им дать свободу творчества. Но нет, у Валентина Николаевича своё мнение, которое он начал активно воплощать. Это его главная проблема – он никогда не видел рядом с собой людей. А что сейчас? У него молодая жена Алла Шеховцова, которая непонятным образом попала в руководство фигурного катания, стала вдруг судьей международного класса. И тоже всё это было сделано как-то тихо и спокойно. Я думаю, если бы Писеев, как говорился, накрыл стол и позвал всех-всех-всех, пришли бы только те, кто от него сейчас зависят. Вот говорят о заслугах Писеева... Но ведь все наши победы, медали – это заслуга спортсменов, тренеров. Но многим пришлось уехать заграницу – они не справились с этим тоталитаризмом. И сейчас продолжают уезжать! Поэтому сейчас, как никогда, хочется новизны, здравого ума, простого уважения. Руководители федерации должны уметь общаться с людьми на любом уровне, понимать и уважать их. Этого у Писеева никогда не было.

- Оказавшись за бортом, вы пытались разобраться, вернуться?
- Конечно! Сначала поехала посмотреть на будущего президента московской федерации. Попала к нему только по записи. Спросила: «Вы вообще владеете вопросами фигурного катания?» На что он мне ответил: «Нет. Но мне все помогут. Я готов спонсировать сборную Москвы». На мой взгляд, всё же, президент и спонсор – это разные вещи. Вспоминаю один случай. Я всегда старалась принести деньги в федерацию. Мой муж Владимир Орлов, серебряный призер Олимпийских игр 1964 года по конькобежному спорту, мне всегда помогал. В то время под крылом у Алексея Николаевича Мишина находились Евгений Плющенко и Алексей Ягудин. У них уже была большая конкуренция. Так вот, однажды Плющенко на сбор вызвали, а Ягудина – нет. Сказали, что у федерации нет денег, чтобы отправить на сбор двух спортсменов. Я нашла деньги на Лёшу. А ведь он мальчик из Санкт-Петербурга. Но поскольку я была вице-президентом ФФККР, должна была не только свои местечковые интересы отстаивать, но интересы России в целом. Было очень приятно слышать, как Ягудин говорил Мишину: «Только один человек нашёл деньги на сбор, помог мне». А в федерации этого никогда не ценили. Приведу пример. В мой 55-летний юбилей мне выписали орден – в благодарность за хорошую работу. Представьте: мне его до сих пор не вручили, а ведь мне уже 70! Каждый раз, когда встречаемся с Галиной Голубковой, я спрашиваю: «Где же мой орден – может, уже кому-то другому вручили?» Она отвечает, что все ордена – именные, и мой лежит и ждёт, просто никак не найдут повод вручить. С одной стороны, если мне это продлевает года, я только рада (смеётся).

- Сейчас вы вообще далеки от фигурного катания?
- Нет, конечно! Смотрю все чемпионаты, обсуждаю их со своими подругами из старой обоймы. Говорят, что мы сошли с ума на фигурном катании. И если нас поместить всех вместе в сумасшедший дом, мы и там не наговоримся о нем (смеётся). Когда смотришь выступление наших фигуристов, кажется, что всё хорошо. А на самом деле, такая мясорубка!.. Но всё равно, я считаю, что фигурное катание должно быть в жизни каждого. У меня две прекрасные внучки – правда, родились и живут в Канаде. Обе занимаются фигурным катанием. Катеньке уже 18, она заканчивает со спортом. А Алекси – 13, она очень способная девочка, уже делает все тройные прыжки. Я с ней много занимаюсь. И счастлива, что способна чему-то научить, что могу быть полезна.